лигонцами и пьи. Все-таки враждующие народы, - произнес капитан.
теперь с особым вниманием следил за жизнью Адама планеты.
гипнотизировал Зенонаса. Зенонас обязательно должен был знать, где тот
находится и что делает.
Загребин. - Поговорить с Девкали? Курение - очень вредная привычка.
Хвост вяло волочился за ним по полу. - Это не наше дело.
дадим им вернуться к прежнему?
глядел, как на экране маленькие фигуры людей суетились вокруг роботов,
втаскивавших балки перекрытий на строящийся дом.
привычные наркотики и поступки. Потом нас попросят удалиться потому,
что мы уже сделали свое дело. И все начнется снова.
проверять сомнения. Вы неправы хотя бы потому, что на ближайшие годы
люди планеты зависят от нашей помощи. Они не смогут покинуть купол.
смотреть в будущее.
нет оснований для пессимизма. Самое трудное позади. Самое трудное было
вернуть к жизни первых людей. Теперь они сами заботятся о себе и,
насколько понимаю, не собираются быть нашими нахлебниками. Поговорите
с Девкали.
напомнил Кудараускас.
далекий остров, - таких было немного.
связи. Дополнений не будет?
настройки. Если их не пришлют нам грузовым кораблем в ближайший месяц,
мы пропали.
же пещере. Пса переселили под купол первым, раньше людей. Псу под
куполом не нравилось - было скучно и ничем не пахло. Он подбегал к
стене, чуть матовой у основания, и вглядывался в дождливый мир
снаружи. Псы на Манве, длиннохвостые, длинноногие (кстати, не хищники,
а грызуны), не лают. Пес попискивал и царапал лапой стенку купола.
Когда утром в купол приходили на работу люди, пес встречал их у
тамбура, катаясь от радости по гладкому стекловидному полу. Пирра
приносила ему из кухни об(r)едки, и пес подолгу копался в них, отыскивая
для себя экзотические и соблазнительные кушанья.
обещал.
головой, продолжая копаться в об(r)едках.
сзади.
робот, переданный для огородных работ. Может быть, робот и не был
понурым, но это сказал о нем корона Вас, и все поверили и с тех пор
говорили, будто робот опечален, потому что ему не хочется копаться в
маленькой грядке, насыпанной в дальней стороне купола.
агрономом. Теперь она сама нашла и принесла на "Сегежу" семена и ветви
растений. Вас оживил их.
этом. Корона Аро, менее занятый в лаборатории, нередко разговаривал с
Девкали, хотя все равно лучшим другом того оставался Слава Павлыш. У
них вообще были отношения особого рода. Девкали считал Павлыша своим
дважды спасителем. А Павлыш втайне гордился тем, что они с Антипиным
не вернулись на "Сегежу", когда уже не осталось никаких надежд...
чтобы пес не забрался на плантации. Пес бежал за ними и делал вид, что
его плантации совершенно не интересуют. Это была явная неправда, и
потому женщины захлопнули дверь перед его носом. Пес раза два пискнул
и тут же, забыв о Пирре, побежал к строителям.
покатой крышей. Он был разделен на две половины: на одной жили Девкали
с Пиррой, на другой было несколько комнат, которые занимали пьи,
Ранмакан и сутулая пожилая прачка из пригорода Манве. Прачка тосковала
по своей большой семье, погибшей в один миг во время взрыва, и по
ночам стонала во сне, несмотря на лекарства, которые ей давал Павлыш.
Малыш. Он ждал очереди покрасить. Окраска домов и заборов, как
известно, еще со времен Марка Твена вызывает в наблюдателях желание
включиться в этот процесс. Малыш от таких наблюдателей ничем не
отличался. Он пришел под купол с полчаса назад, чтобы проследить, как
роботы монтируют связь, но, на его счастье, робот сломался, и Антипин,
углубившись в машинное чрево, уверял, что раньше, чем к обеду,
связиста в строй не вернет.
Малышу, - сколачивал разобранный при перевозке стол. Работа охотнику
нравилась. Он мурлыкал какую-то заунывную песню, набрав, совсем как
плотник на Земле, полный рот гвоздей с треугольными шляпками.
причины. Ранмакан широкими шагами мерил соединительный тоннель между
"Сегежей" и куполом и думал. Кудараускас неосторожно намекнул ему, что
каждое слово, написанное первым восставшим из мертвых жителем Муны,
представляет неоспоримый интерес для Галактики. И Ранмакан обдумывал
свои мемуары. Лучшим местом для этого оказался длинный соединительный
тоннель. Тоннель был прозрачным, и Ранмакану представлялось, что он
гуляет по открытому полю. Кроме того, в тоннеле лучше слышался стук
дождевых капель, и это организовывало мысли. Для творческого процесса
полезно было смотреть на дальние холмы, хотя с ними у Ранмакана
связаны очень тяжелые воспоминания - именно там он бродил,
разуверившись, что может встретить хоть кого-нибудь. Однажды ему
почудилось, что он увидел человека в скафандре; он бросился к нему по
осыпи, сбрасывая вниз камни, но человек оказался бредовым видением.
Когда Ранмакан добежал до скалы, там уже никого не было...
Мемуары были написаны от руки, ровным канцелярским почерком, и, когда
Ранмакан ушел, Зенонас прошел в сектор Мозга и уговорил вахтенного
механика Кирочку Ткаченко отдать ему ровно пять минут времени Мозга,
чтобы тот перевел мемуары. За это Зенонас пообещал дать их почитать
Кире, конечно, с разрешения автора. Ранмакан уже намекнул, что
собирается писать продолжение и, может быть, даже роман о последних
днях жизни планеты Муна.
Мозг еще плохо разбирался в индивидуальных почерках. Кирочка
поглядывала на часы, а Кудараускас делал вид, что ничего не замечает,
и рассказывал, как он завоевал первенство Вильнюса по эспадрону.
шестидесятикилограммовую штангу, потом позанимался десять минут с
гантелями. Ему очень хотелось немедленно усесться за рукопись, но
именно поэтому он не пропустил ни одного упражнения. Затем возникло
желание лечь с мемуарами на диван. Это тоже было слабостью.
Кудараускас сел на жесткий стул, включил настольную лампу и начал
читать:
Семенова Мария
Никитин Юрий
Глуховский Дмитрий
Свержин Владимир
Афанасьев Роман
Флинт Эрик