Чтение 24–й страницы книги ~Последняя война~

потерял связь, потому что один ушел в армию, второй умер от

весенней горячки, а третий уехал искать работу в Лигон. Мои

отец и мать тоже умерли в положенное им время. Их участь

была счастлива, потому что им не пришлось уйти в дом

стариков.

Я кончил обязательные три класса, положенные для детей

чиновников восьмого разряда, и был определен на таможню в

ученики писаря. Я не участвовал в волнениях и не был замечен

в связях с врагами нашего государства.

Я все время жил в Манве и только один раз ездил в город

Лигон, где расположена столица нашего государства и где

живет наше правительство Разумных. Там я видел много

интересного, а также наблюдал, как Разумные выходят из

сенатского дома при звуках оркестра. Теперь я должен

рассказать об удивительном приключении, имевшем место во

время моего пребывания в Лигоне.

Однажды, когда я возвращался ночью в гостиницу и был в

хорошем расположении духа, на меня напал грабитель и отнял у

меня пальто и витой браслет. Я заявил об этом в полицию, но,

к сожалению, вещи не были возвращены, а я был вынужден

заплатить за переписку жалобы по форме на гербовой бумаге.

После окончания этого приключения я вернулся в Манве, наш

мирный город, лежащий на берегу моря. Мне приходилось видеть

во время моей работы различных людей, особенно моряков,

которые приезжали в наш город. Я записывал вещи, отобранные

у них при осмотре старшими таможенными чиновниками. Так я

впервые увидел настоящих пьи, которые в то время еще не были

нашими смертельными врагами, а были союзниками в борьбе

против колмаев. Однако уже тогда мне не понравились пьи за

их небольшой рост, цвет кожи и ограниченность.

Вечером я ходил в визор, смотрел картины, особенно если

там были шпионы пьи или колмаи и их били и побеждали наши во

имя Свободы и Разумности.

Среди моих друзей были состоятельные люди и даже сын

стражника. Его звали Бессмертным, потому что отец давал ему

в детстве пить настойку белого корня. Бессмертный входил в

Отряд и имел форму с кантами. Если бы я не был сыном

таможенного чиновника, я бы тоже входил в Отряд. Когда били

бунтарей на площади у замка, я ходил смотреть и тоже кидал в

них камнями..."

На этом месте Кудараускас прервал чтение. Он аккуратно подчеркнул
строку, в которой говорилось о белом корне - надо узнать подробнее.
Потом подчеркнул и фразу о бунтарях.

Кудараускас знал по справочнику, сделанному Мозгом на основе
прессы, книг и расспросов людей, что Лигонское государство управлялось
по сложным и древним законам. В республике сохранялось множество
наследственных каст. Кастовая система была подточена развитием
общества, все более отвергавшего привилегии патрициев. Идеи равенства
по рождению постепенно распространялись в стране, и тогда, чтобы
спасти косную систему, патриции передали власть генералам. С каким
удовольствием получившие власть генералы запретили не только свободы и
споры, но и превратили Лигон в большую, славно организованную казарму!

Нельзя сказать, что никто не сопротивлялся генералам - оппозиция
исходила из школ и научных центров, фабрик и книжных собраний.
Неуправляемых сопротивленцев наказывали, убивали, сдавали в армию.
Девкали и Пирру давно бы казнили, если бы не патрицианское их
происхождение. Патриция казнить нельзя, но можно сослать на бесплодный
ледяной остров, чтобы он там умер от голода.

Но ссылки и процессы в конечном счете спасти генералов не могли. И
тогда оставалось главное и самое надежное средство - война. А когда
страна готовится к войне, то оппозицию можно уничтожать раньше, чем
она откроет рот.

"Я вспоминаю, - продолжал свои мемуары Ранмакан, - как

однажды ко мне пришел Бессмертный и сказал, что я хороший

чиновник и, когда я проработаю еще несколько лет, мне

разрешат жениться на девушке из седьмого чиновничьего

разряда, и наши дети тоже перейдут в седьмой разряд. Я был

очень благодарен, а Бессмертный сказал, что мои услуги нужны

стране, которой угрожают новые заговорщики. Он мне велел

пойти к учителю Паону и сказать, что я люблю читать книги, и

потом брать их и читать. А если учитель скажет, что я могу

быть полезным, то вопросов лишних не задавать, а сказать при

случае, что я недоволен правительством и моим заработком. Я

очень испугался и сказал, что я всем доволен. Бессмертный

сказал, что я дурак - это метод борьбы с врагами. И я

согласился, но, когда я возвратил учителю первую книгу, он

спросил меня, о чем она, и я сказал, что против

правительства, я ведь ее не читал. А учитель засмеялся

потому, что это была хрестоматия для отрядов Охраны. И он

добавил, что из меня никогда не получится провокатор. Потом

я рассказал об этом Бессмертному, и тот на меня разозлился и

ответил, что таким, как я, не место в седьмом разряде

чиновников. А учителя все равно потом арестовали и сделали

ему операцию. И он, конечно, пропал.

Потом начались угрозы со стороны пьи. Они наши враги. Я

их встречал и видел в порту. Они производят неприятное

впечатление. Они молятся живому богу, что является гнусным

суеверием, и еще они приносят в жертву живому огню пленных и

детей. У них нет атомных бомб, а те, которые есть, не

взорвутся. Я слышал, как говорили на улице, что пора всех

зеленых варваров прижать к ногтю. И я тоже согласился, и мы

пошли жечь их Дом послов. Мы сожгли Дом, и в газетах писали

про то, что мы - благородные патриоты.

Перед войной были еще непорядки на военном заводе в нашем

Манве из-за того, что рабочих перестали выпускать домой.

Тогда нескольких рабочих сожгли на нефтяных кострах, а еще

нескольких отправили в отряды смертников. Но и оставшиеся

все равно не хотели работать. Тогда их куда-то увезли,

наверно, на урановые рудники, а вместо них привезли крестьян

с гор. Крестьяне работали плохо, и меня и еще других

чиновников восьмого и седьмого разрядов мобилизовали

работать на заводе после окончания рабочего дня. Мы очень

уставали и тоже работали плохо. Мы боялись, когда об(r)являли

тревогу, но убежище было далеко от нашего цеха, и мы редко

бегали туда. Потом говорили, что пьи изобрели смертельный

газ, которого достаточно, чтобы уничтожить все живое, но у

нас были такие бомбы, что мы тоже могли уничтожить все

живое. Затем началась война, начались настоящие тревоги.

Однажды, когда загудели ревуны, я побежал в склад, где меня

спустя долгое время нашли благородные пришельцы.

Во второй части я расскажу о том, как попал на корабль

пришельцев и стал самым первым человеком на нашей планете".

Кудараускас отложил рукопись и лег спать. Вахта начнется в шесть, и
надо успеть хорошо выспаться.

Во сне Кудараускас видел, как Ранмакан забрасывает камнями бунтарей
на площади и среди бунтарей почему-то оказался он, Кудараускас.

- А я знаю этого Бессмертного, то есть знал, - сказал Девкали. -
Тогда он был еще совсем молоденьким негодяем. Лет двадцати. Нас
привезли в Управление секретной полиции. И пытали.

- Разве вас можно было пытать? - удивился Павлыш. - Ведь тело
патриция неприкосновенно.

- Вы не дали договорить, Слава. Пытали Торпа, учителя Свемаи, то
есть тех, кто из низших каст. Но пытали их в нашем присутствии.
Представьте подвал, надвое разгороженный решеткой. По одну сторону мы
- четырнадцать отщепенцев, предателей своей касты, по другую -
негодные бунтари, простолюдины. Их пытали. Мы смотрели. Знаете, порой
лучше, когда пытают тебя самого. Еще три дня назад ты сидел с ними - я
имею в виду учителя Свемаи, - и отчаянно спорил: выпускать заложников
или нет? Я настоял. Заложников выпустили. Заложники потом провели
солдат через тайный перевал. Так вот, три дня назад это был Свемаи, и
ты никогда не думал, что он может так кричать... Бессмертный был одним
из добровольцев-палачей. Я запомнил его имя. Я думал, что когда-нибудь
с ним встречусь.

- Вы знали, что будет война? - спросила Снежина.

Она вела "Великана". Рядом с ней сидела Пирра, остриженная и
изящная в пришедшемся ей впору скафандре Малыша.

- Мы надеялись, что ее все-таки не будет. Не будет большой войны.
Страх окажется сильнее жажды разрушать. Но в мире накопилось столько
оружия, что началась цепная реакция бешенства. На наш остров не
заходили суда - он был помечен на картах как запретная зона. Зона
испытаний ядерного оружия. Хорошо еще, что ни одна ракета не
приземлилась нам на голову. Но у нас был приемник. Мы нашли его
сломанным в хижине: раньше здесь жили промышленники, охотники за