Чтение 24–й страницы книги ~Похищение Тесея~

своего агента. Но это стоит безумных денег и не всегда дает эффект. --
Почему? -- спросила Кора. -- Потому что мы знаем точку нахождения
путешественника в пространстве и времени только приблизительно. Постоянна
лишь неподвижность. Неподвижность означает смерть. Если вы умерли, то мы вас
вытащим, но если вы живы, то вас трудно локализовать в пространстве и
времени -- вы же движетесь активно. Так что наш агент может помочь, может
даже эвакуировать круизника, но порой это ему не удается. Особенно если
круизник сам не хочет, чтобы его нашли, и решил покончить с собой. -- И
предвосхищая вопрос Коры, доктор Гермес-Полонский закончил: -- Да, так было
трижды. Один раз мы смогли вытащить и оживить самоубийцу, дважды потерпели
поражение.

-- Как же так? -- спросил Милодар, не скрывая сарказма. -- Ведь ты
сказал: наступила смерть, завершилось движение, объект неподвижен, вы его
вынимаете из круиза, но терпите поражение?

-- Есть редкие ситуации, когда мы его достать не можем, -- уклончиво
ответил президент и добавил специально для секретарши: -- Это можно не
фиксировать.

-- Значит, -- сразу же бросила в него вопросом Кора, -- можно убить
человека так, что вы не сможете его вернуть и привести... в порядок? --
Теоретически -- да. Практически -- очень трудно. -- Любопытные же вы
открываете перед нами перспективы, -- сказал Милодар. -- Крайне любопытные.
Вы не только допускаете смерть клиента во время увеселительной прогулки...

-- Кто говорил здесь об увеселительных прогулках? Это ВР-круиз типа
"40"!

-- Чрезвычайно опасный, -- пояснила секретарша. -- Но вы еще
утверждаете, что мы будем рисковать жизнью моего ценнейшего агента? --
Милодар указал бутылкой на Кору.

-- Давайте уточним, что будет делать ваш агент в чужом ВР-круизе?

-- Она будет беречь принца Густава, который представляет особую
галактическую ценность, от покушения. -- Так не бывает!

-- Причем вы гарантируете, что никакой чужой личности агенту Орват вы
не будете навязывать. -- В том мире -- все современники! -- А Кора останется
Корой.

-- Исключено, исключено, исключено! Вы хотите опозорить меня и
разорить.

-- Наоборот, я хочу спасти вашу репутацию и поэтому рискую жизнью
лучшего агента.

Может, лучше было бы спросить мое мнение? -- подумала Кора, но вслух
ничего не сказала. Ей польстило то, что ее назвали лучшим агентом. Понятно
было, что эти слова вырвались у Милодара только потому, что он торговался с
Гермесом, новее же!

-- Я могу в крайнем случае направить в прошлое моего сотрудника, --
произнес доктор Гермес. -- Но только не вашего агента, совершенно
неподготовленного, обреченного на провал, к тому же молодую женщину! Нет,
нет и еще раз нет! -- Президент стукнул по столу пухлым кулаком.

-- Ну что ж, -- вздохнул Милодар так, словно и в самом деле решение
далось ему с трудом. -- Властью Галактической Федерации я приостанавливаю
деятельность концерна "Виртуальная Реальность" как подвергающую опасности
жизни своих клиентов.

-- Вы сошли с ума! Вы разоряете миллионы акционеров, вам этого скандала
не пережить.

-- И вам тоже, коллега, -- ответила голограмма Милодара.

И доктор президент Гермес-Полонский с проклятием капитулировал.

Когда перед уходом в ВР-круиз Кора прилетела на Центральную базу
комиссара, расположенную подо льдом в Антарктиде, Милодар, пожав ей руку и
поцеловав в щеку, -- на базе он позволял себе бывать в естественном виде, то
есть во плоти, -- сразу провел к себе в кабинет.

Он взял со стола небольшой объемный портрет молодого человека, с
капризным мокрым ртом, низким лбом итальянского патриция времен Возрождения
и курчавыми рыжеватыми волосами. -- Узнаешь? -- спросил он. Кора покачала
головой.

Милодар включил проектор, и на стене появилось изображение Космовокзала
-- известного шереметьевского терминала. Из туннеля для пассажиров вышел
этот молодой человек, одетый богато, но старомодно. -- Неужели не узнаешь?
-- спросил Милодар. -- Да нет же! -- Ты ненаблюдательна.

Он включил еще один фильм. Кора сразу догадалась -- эта пленка была
снята ею самой посредством камеры-пуговицы в бедной светелке красавицы
Клариссы. Вот и сама Кларисса, вот и старушка, оказавшаяся оракулом
Джадсоном.

Глаз камеры обследовал обшарпанные и залатанные обои, протертый ковер с
изображением лебедей в пруду, ученический стол с фанерным верхом, на котором
лежали учебники странной красавицы...

Затем глаз камеры переместился на стены и последовательно пригляделся к
фотографиям, портретам и открыткам, прикрепленным к обоям. Открытки, как
правило, изображали какой-то небогатый приморский городок, куда Кларисса,
видно, ездила отдыхать; на фотографиях были изображены капралы и фермеры --
возможно, предки и родственники девушки...

-- А теперь прошу твоего внимания, -- сказал Милодар. -- Я догадался
совершить некий фокус, до которого ты, моя крошка, по неопытности не
додумалась. Мы снимаем тонкий слой грима, нанесенный на стены и пол, и
смотрим, что же скрывается за обоями и открытками... Смотри!

Верхний слой картинки медленно расплавился. По мере того как таяло
изображение. Кора, к своему изумлению, видела, что и комната приобрела иной
вид.

Под потертыми залатанными обоями обнаружились иные, шелковые, давленые,
безупречные в голубизне, новизне и беспорочности. Попугаи и трясогузки
летали с ветки на ветку... Портреты, развешанные по стенам, принадлежали
кисти посредственных, но вполне профессиональных светских художников, на
полу раскинулся пышный ковер чудесного рисунка, а столик семнадцатого века
был изящно инкрустирован драгоценными камнями. На столе лежало несколько
модных журналов -- и ни одной тетрадки. Да и сама Кларисса была одета
настолько дорого и изысканно, что сразу стало ясно, что на туалеты она
ухлопывает львиную долю чьих-то денег. -- Это гипноз? -- спросила Кора. --
Нет, это так называемое наведение антиглянца. Недавнее и довольно дорогое
развлечение: твое жилище и ты сам выглядишь в глазах гостя так, как тебе
того бы хотелось. Тончайшая пленка скрывает истинный интерьер... А теперь
посмотри на самый большой портрет над столом.

-- Это он! -- воскликнула Кора. -- Кто он?

-- Тот, кто прилетел. Чью фотографию вы мне только что показали.

-- За это ты получаешь еще один выговор и предупреждение о служебном
несоответствии. Ты упустила одного из главных подозреваемых. И если бы не
меры, принятые мной, мы могли бы не заметить того, что сегодня на Землю
прилетел не кто иной, как принц Кларенс, под именем торгового агента Купера.

-- Это он? -- удивилась Кора. -- А я думала, что он куда как
утонченнее.

-- Ты не только не желаешь признавать ошибок, -- укорил агента
комиссар, -- но и упорствуешь в них. Ты лишаешься премии за прошлый квартал.

-- До чего вы бываете занудным! -- сказала Кора, вытащила из волос
шпильку, поддела ее ногтем, и из шпильки выкатилась и развернулась тончайшая
пленка -- портрет принца Кларенса.

-- Могла раньше сказать! -- рассердился комиссар. -- Почему ты
заставляешь меня тратить время, насыщая тебя ненужной информацией. -- Премия
остается за мной? -- спросила Кора. -- Только если Тесей вернется из круиза
живым. Или не настолько мертвым, чтобы его нельзя было сложить и вылечить.
Так что иди выспись, почитай мифы Древней Греции, а также Плутарха -- с
собой их взять будет нельзя. Завтра в восемь ты отправляешься в мифические
времена Афин. Ты рада?

-- Я рада, что наконец высплюсь, -- уклончиво ответила Кора.

-- Если ты в Москву, я тебя могу подбросить до Таганрога, оттуда ты
доедешь на метро.

-- Что за неожиданная доброта? Неужели ваши невесты там сегодня ныряют?
-- Вот именно!

Добравшись до своей скромной квартирки, выстроенной в виде небольшого
замка на крыше обветшалого небоскреба на углу Маросейки и Потаповского
переулка, Кора сразу отключила связь и высыпала, не проглядывая, в
преобразователь мусора всю корреспонденцию, накопившуюся за последние дни в
почтовом ящике, -- все равно прочесть не успеешь. Затем Кора направилась в
ванную, намереваясь, смыв с себя пыль космических трасс, рухнуть на диван и
проспать часов двенадцать. Но когда она уже была в двух шагах от заветного
дивана, преобразователь мусора недовольно заворчал и выплюнул, как не
подлежащее уничтожению, открытку от бабушки Насти о том, что черника в этом
году не уродилась, а вот вишня была чудесная, и также книгу, присланную
комиссаром Милодаром. В углу конверта было крупно написано: "Прочесть до
начала задания".

Внутри пакета лежал объемистый труд британского поэта и исследователя
Роберта Грейвса "Мифы Древней Греции", где жизни Тесея была посвящена особая
часть, подвиги и приключения героя трактовались в контексте
культурологических штудий и сравнительной мифологии.

Кора намеревалась проглядеть первые две-три странички, как бы повторить
пройденное, но нечаянно зачиталась и отправилась дальше по дорожке жизни
своего героя...

Итак, мальчик Тесей рос при скромном дворце Питфея, нежась на ласковых
руках мамы Этры, потом стал все дальше и дальше отбегать от родного дома.
Учитель Коннид рассказывал ему о богах и героях, а также учил его читать,
писать и считать, показывал созвездия и открывал тайны живой природы.

Порой к Питфею заезжал его родственник, очевидно двоюродный брат, а
может быть, и дядя Геракл. У греческих героев всегда нелегко разобраться в
родственных связях, во-первых, потому, что у каждого автора они иные, а