Чтение 56–й страницы книги ~Похищение Тесея~

Кора тоже рада была бы задать этот вопрос, но терпела, понимая, что
кто-то его обязательно задаст.

-- Есть секреты, -- ответил Тесей, -- которые знаю только я сам. Потому
что я не могу рисковать. Вы же держите язык за зубами. Знайте, что вашему
Тесею понадобилось, чтобы среди девушек было два юноши... -- тут он сбился,
проглотил слюну и, не глядя на Кору, закончил фразу: -- чтобы среди девушек
было две персоны, которые умеют сражаться в ближнем бою...

-- И охранять нас! -- сказали хором три красавицы, которые были очень
похожи, причем не только внешне, но и именами. Их звали Перибея, Эрибея и
Феребея.

-- Замечательно!-- согласился Тесей. -- Именно охранять. А теперь два
слова скажет один из наших кормчих.

От стены отделились два человека средних лет. Первый был худ, высок и
сутул. Его редкие волосы были связаны сзади в косицу. Лицо было темным от
солнца и ветра, ибо кормчий весь день стоит на корме и управляет тяжелым
рулевым веслом. Он же командует, когда ставить, а когда убирать парус.
Первый кормчий -- капитан корабля. За ним, отступив на шаг, вышел вперед
второй кормчий, широкоплечий горбун с большим крючковатым носом. Он был
рыжим, курчавым, лицо его усыпали веснушки.

-- Наш первый кормчий -- Феак, -- представил Тесей, и Феак поклонился
царю и наследнику престола.

Это был знаменитый кормчий. Имя его мало кто знал, а называли по имени
славного племени феаков, из которого выходили лучшие кормчие. Горбуна же
называли Навсифоем.

-- Отплываем на рассвете, -- сказал Феак. -- Гребцов для корабля
отбирал я сам. Это лучшие воины Афин.

-- Я помогал Феаку и подтверждаю это, -- сказал Тесей.

Навсифой говорить ничего не стал. Он глазел на красавиц, словно сатир.
Впрочем, он настолько был похож на сатира, что Кора украдкой поглядела на
его ноги. Но на ногах кормчего были самые обычные сандалии.

...Они покидали Аттику ранним утром, когда легкий туман еще плыл тонкой
пленкой над морем, небо казалось розовым, все приметы были благоприятны,
родители доплакивали последние слезы, а царь Эгей стоял рядом с сыном, держа
его за руку, как маленького мальчика. Тесей тоже волновался и поправлял
несуществующую дужку очков на переносице.

Судно было большим, тридцативесельным, и на веслах сидели славные
афинские воины. Феак, стоявший у кормового весла, приказал поднять парус,
чтобы в последний раз проверить снасти.

Парус захлопал под легким ветром, разматываясь и вползая на мачту.
Навсифой метался вдоль него, следя, чтобы он поднимался ровно.

Парус был черным. Кора не знала этого и удивилась. Рыдания на берегу,
усеянном народом, утроились. --Почему так? -- спросила Кора. -- Корабль,
увозящий наши жертвы на Крит, всегда уходит под .черным парусом, -- ответила
пухленькая очаровательная Перибея.

-- Где белый парус? -- спросил Эгей. Кора удивилась, услышав, как он
произнес эту странную фразу.

-- Вон он лежит, сложенный на дне, на нем будут отдыхать девушки, --
ответил Тесей.

-- Слышала? -- спросила Кору Перибея. -- На этот раз мы возьмем с собой
второй парус, белый. -- Зачем? -- спросила Кора. Перибея была рада ответить:

-- Мы поднимем его, если все удастся, как мы того желаем. Если мы
вернемся живыми!

-- Хвала Тесею, -- произнесла Кора. -- Из тебя может выйти
государственный деятель, понимающий смысл исторической детали.

-- Вы что-то сказали? -- спросила Перибея. Подобно остальным девицам,
она относилась к Коре с почтением. Не только потому, что Кора была старше и
превосходила прочих девиц ростом, а скорее подозревая, что Кора -- богиня
Персефона инкогнито. Это бывает с богинями. Если она решила отправиться на
корабле Тесея, это только принесет удачу. Даже дурная по специальности
богиня остается полезной богиней, если попала к тебе в союзницы. Девушки
полагали, что у Коры с Тесеем начинается роман, но кто из них жертва, а кто
охотник оставалось тайной.

Тесей крикнул, чтобы все грузились на корабль, и началась последняя
суматоха, которая продолжалась еще часа полтора, прежде чем корабль выбрал
каменный якорь и гребцы дружно взмахнули гибкими веслами.

Путешествие до Крита прошло, в общем, благополучно, если не считать
шторма, налетевшего в первый же день и сильно напугавшего девушек, которые
никогда еще не бывали в море. Аппетит пропал, девушки сидели зеленые, как
сирены, и готовы были покончить с собой, только чтобы прекратить эти муки.

К их счастью, кормчий Феак вспомнил, что, отправляясь в путь в спешке,
девицы забыли принести жертвы на алтарь Аполлона.

Кормчий тут же направил корабль к берегу и умудрился проскочить на
высокой волне в небольшую тихую бухту. Там все вылезли из корабля, воскурили
жертвенный треножник, принесли небольшие, но искренние жертвы, и тотчас же
небо прояснилось, волны улеглись, и можно было продолжать путь дальше, что и
удалось сделать с опозданием на три часа, потому что Феребея и Эрибея
убежали в лес собирать грецкие орехи с двумя гребцами.

Тут Кора впервые усомнилась в том, что принц Густав совершенно не
помнит о своей прошлой жизни.

-- Какое счастье, -- сказал он себе под нос, стоя на прибрежной гальке
и шаря глазами по кустам, откуда должны были появиться загулявшие жертвы
Минотавра, -- какое счастье, что проблема девичьей невинности здесь не
играет еще решающей роли.

Он обернулся, увидел, что неподалеку стоит Кора, которая могла услышать
эти слова, и, смутившись, быстро пошел к кораблю.

Феак долго ворчал на гребцов, потому что до темноты оставлялось уже
недолго, и обычно на ночь корабли приставали к берегу. Но опытный кормчий
после краткого совещания с Навсифоем ушел в открытое море и, хотя корабль
покачивало и было весьма прохладно, повел прямо к Криту. Ровный сильный
ветер дул в парус, казавшийся черной квадратной дырой в звездном небе; тихо
и слаженно пели гребцы, помогая себе песней. Потом по приказу Феака стали
сушить весла и улеглись спать.

Коре не спалось. Она сидела на носу корабля и смотрела, как синяя в
свете звезд пена взмывает валиками у заостренного выгнутого носа корабля, а
в воде отражается Луна и наиболее яркие звезды. Тесей подошел к ней.

-- Иди спать, богиня, -- сказал он. -- Завтра будут красные глаза. --
Богини никогда не спят.

-- Странно, -- сказал Тесей. -- Зачем ты притворяешься, что мало
знаешь?

-- Зато я знаю, что Тесея надо беречь, потому что у него есть злые
враги.

-- У настоящего воина должны быть враги. Но я, к сожалению, не знаю
своих врагов. -- А Медея? А Минос?

-- Я их не боюсь. Как не боялся разбойников. Меня тревожит другое:
страх внутри, в груди, страх перед тем, чего я не знаю. Ты мне можешь
объяснить это? -- Нет, -- солгала Кора.

-- Жаль. У меня странное чувство к тебе, Кора. Будто мы с тобой давно
знакомы, будто мы с тобой из другого мира, из другой сказки. А ты знаешь
куда больше, чем говоришь.

Он положил руку ей на плечо. Рука была теплая -- сквозь тонкую ткань
Кора почувствовала тепло его ладони. Он чуть притянул ее к себе, и Кора
послушно прижалась к нему. Ей было хорошо и надежно.

-- Ты не такая, как другие девушки, -- сказал Тесей. -- В Трезене или
Афинах.

Он поцеловал ее в щеку -- хотел в губы, но она успела отклониться.

-- Тебе неприятно? -- спросил Тесей. -- Я не хочу быть, как другие
девушки... в Трезене и Афинах.

-- Может, ты и вправду богиня? -- Я твой ангел-хранитель, -- сказала
Кора. -- Какую весть ты мне несешь? -- спросил Тесей. Кора улыбнулась. Она
забыла, что в древнегреческие времена слово "ангел" означало совсем иное,
чем принято в религиях, которые пришли на смейу греческим богам. Ангелы в
Элладе были лишь вестниками, с их помощью боги объявляли о своих решениях.

-- Иди спать, -- прошептала Кора, --завтра трудный день.

-- Я хотел, чтобы у меня каждый день был трудным, -- сказал Тесей. --
Почему? -- Я хочу стать мужчиной.

-- Значит, ты еще мальчик, -- сказала Кора, потому что она была мудрее
великого героя древности, она была женщиной.

Тесею все равно не спалось, и он ушел на корму, к Феаку. Там они о
чем-то говорили, но слышны были лишь обрывки слов -- ветер уносил звуки
назад. Кора лежала на сложенном белом парусе и смотрела на звезды. Звезды
были расположены несколько иначе, чем будут через три с лишним тысячи лет,
но созвездия можно было угадать.

Низко над кораблем пролетели две гарпии -- их отвратительный запах
пронесся как удушливая волна. Далеко-далеко запели сирены. Но вряд ли
кто-нибудь, кроме Коры, слышал их. Тесей был занят беседой с кормчим,
остальные мирно спали. Чайка села на вершину мачты, и Кора подумала --
просто ли это чайка или некто принявший этот образ?

-- О горе, горе, горе! -- пробормотала чайка. Она сорвалась с мачты,
сделала круг над кораблем и растворилась в ночи.

Дедал на своем пароходе обогнал Тесея, поэтому о прибытии афинян были
предупреждены заранее.

Царь Минос, как только ему донесли, что приближается афинский корабль
под черным парусом, выехал на боевой колеснице на холм, который
господствовал над портом.

Как только корабль мягко дотронулся до причала высоким загнутым носом и
по команде Феака весла улеглись вдоль бортов, Минос толкнул в плечо
колесничего, и тот погнал колесницу к причалу.

Царь успел к причалу как раз в тот момент, когда по сходням сходил