Чтение 16–й страницы книги ~Похищение чародея~

- Зачем мне анальгин?

- От головной боли, известное дело. Раз жаловалась.

Пришлось открыть. На улице дул сырой ветер. Яркая луна освещала шляпу
деда, лицо под ней казалось черным. Дед постарался заглянуть за спину
Анны, но в прихожей было темно. Пачка таблеток была теплой, нагрелась от
ладони деда.

- Беспокоюсь я за тебя, - сказал он. - Вообще-то у нас места тихие,
разбойников, понятно, нет, нечем им интересоваться, но какое-то к тебе
есть опасное притяжение.

- Я не боюсь. Спасибо за лекарство. Спокойной ночи.

Анна быстро захлопнула дверь, решив, что, если дед обидится, у нее
будет достаточно времени с ним поладить... Дед еще постоял на крыльце,
повздыхал, потом заскрипели ступеньки. Кин подошел к окну в прихожей - дед
медленно брел по тропинке.

- Спасибо, Анна, не знаю, что бы мы без тебя делали, - сказал Кин.

- Не лицемерьте. Он приходит именно потому, что я здесь. Не было бы
меня, он бы и не заподозрил.

- Ты права, - сказал Кин.

Он прошел, мягко ступая по половицам, в холодную комнату, включил шар и
повел его из горницы польской княжны, сейчас темной, наружу, через залитую
дождем площадь, мимо коновязи, где переминались мокрые кони, мимо колодца,
в закоулок, к дому Романа. За забором во дворе шар опустился к земле и
замер. Кин выпростал руки из столика, перешел в другой угол комнаты, где
стояла тонкая металлическая рама - под ней металлическая платформочка,
похожая на напольные весы. Воздух в раме чуть колебался.

- Давай напряжение, - сказал Кин.

- Одну минуту, - сказал Жюль. - Дай я уберу вещи, а то потом некогда
будет отвлекаться.

Сзади Анны зашуршало, щелкнуло. Она обернулась и увидела, как исчез
один чемодан - с лишней одеждой, потом второй, с пультом. Прихожая
опустела.

Кин вступил в раму. Жюль подвинул табурет поближе к шару, натянул на
левую руку черную перчатку.

- Начинается ювелирная работа, - сказал он.

Кин бросил на Анну, как ей показалось, удивленный взгляд, словно не
понимал, с кем разговаривает Жюль.

- Не отвлекайся, - сказал он.

Шар показывал темный двор. Под небольшим навесом у калитки с®ежился,
видно, дремал, стражник, похожий на Кина.

- Чуть ближе к сараю, - сказал Кин.

- Не ушибись, - сказал Жюль, - желаю счастья.

Кин поднял руку. Раздалось громкое жужжание, словно в комнату влетел
пчелиный рой. И Кин исчез.

Кин вышел из тени сарая - на дворе стояла темень, угадывались лишь
силуэты предметов. Слабый свет выбивался из щели двери в сарай. Кин
скользнул туда, чуть приоткрыл дверь - лучина освещала низкое помещение,
на нарах играли в кости два стражника. Кин пошел к воротам. Стражник у
ворот дремал под навесом, кое-как защищавшим от дождя.

Кин был уже возле стражника, когда трижды ударили в дверь - по ту
сторону забора стоял Роман, у его ног сгорбленной собачонкой - шут
Акиплеша.

Стражник вздохнул, поежился во сне. Кин быстро шагнул к воротам,
выглянул, узнал Романа, отодвинул засов.

- Ни черта не видно, - проворчал Роман.

- Я до двери провожу, - сказал Кин. - За мной идите.

- В такую темень можно уйти, - сказал Роман. - По крайней мере часть
добра мы бы вынесли.

- А дальше что? - спросил шут. - Будешь, дяденька, по лесу посуду
носить, медведей кормить?

- Не спеши, в грязь попаду, - сказал Роман Кину. Он шел по деревянным
мосткам, держась за край его плаща.

Анна вдруг хмыкнула.

- Ты чего? - спросил Жюль.

- Знал бы Роман, что коллегу за полу держит.

- Лучше, чтобы не знал, - серьезно ответил Жюль.

- Ты зачем подсматривал, дяденька? - спросил шут. - Не поверил, что дам
любезной зелье?

- Она придет ко мне?

- Кого поумней меня спроси!

Заскрипели ступеньки крыльца.

Дверь, отворившись, обозначила силуэты людей. Кин сразу отступил в
сторону. Донесся голос шута:

- Что-то этого ратника не помню.

- Они все одинаковые, - сказал Роман.

В приотворенную дверь видно было, как шут откинул люк в подвал.
Заглянул внутрь. Выпрямился.

- Мажей не возвращался, - сказал он.

Голос его вдруг дрогнул. Анна подумала, что и шуты устают быть шутами.

- Лучше будет, если он не вернется, - сказал Роман.

- Разум покидает тебя, боярин, - сказал шут жестко. - Мажей верно
служил тебе много лет.

- Город не выстоит, даже если вся литва придет на помощь.

- Если погибнет епископ, будет справедливо.

- И рыцари отомстят нам жестоко. Мы погибнем.

- Мы выиграем день. Придет литва.

- Я думаю о самом главном. Я на пороге тайны. Еще день, неделя, месяц -
и секрет философского камня у меня в руках. Я стану велик... Князья
государств и церкви будут у моих ног... Никто не посмеет отобрать у меня
Магдалену.

- Дурак, - сказал спокойно шут, - умный, а дурак, хуже меня. Епископ...

- А что, епископу золото не нужно? Власть не нужна? Епископ будет
беречь меня как золотую птицу.

- Но в клетке, дяденька.

- Условия будут мои.

- Птичка в клетке велела хозяину щи подавать?

- Будут подавать. Как миленькие.

- Рыцари прихлопнут тебя, не станут разбираться...

- Епископ знает, что я здесь. Не даст меня в обиду.

- И ты его поэтому бережешь?

- Любой ценой. Не ради меня - ради великой тайны.

- Ой, боярин...

- Ты не веришь?

- Нет.

Роман вдруг выхватил нож.

- Я убью тебя!

- Нельзя! - крикнул шут. С неожиданной ловкостью он перепрыгнул через
открытый люк в подвал, перед слабо освещенным зевом которого остановился
Роман. Ухмылка не исчезла с его лица. Он бросился наружу. Кин еле успел
отшатнуться.

На крыльце шут нахохлился, голова ушла в широкие плечи.

- Дождик, - сказал он, - дождик какой... До конца света дождик... Жизни
нет, один дождик.

Заскрипели ступеньки. Шут спустился во двор...

Кин стоял посреди верхней горницы. Роман спустился в подвал, но люк
оставил открытым.

Кин осторожно заглянул вовнутрь. Шар, повиснув над ним, глядел туда же.

Роман стоял у стола, постукивая концами пальцев по его краю. Вдруг он
вздрогнул. Он увидел, что у потухшей печи, мокрый, замерзший, стоит отрок.

- Ты что же молчишь? - спросил Роман.

- Я не догнал его, - сказал отрок.

- А я и не ждал, что ты его догонишь. А там ты был?

- Был, - сказал отрок.

- Что сказали?

- Сказали, в час после полуночи.

- Ты грейся, грейся, - сказал Роман. - Потом поможешь мне.

- Бьет меня дрожь, - сказал отрок. - Орден нас примет?

- Ты не бойся. Меня везде знают. Меня в Венеции знают. И в Магдебурге,
и в Майнце знают... Меня убить нельзя...

В этот момент все и случилось.

Шар висел над самой головой Кина. Поэтому не было видно, кто нанес Кину
удар сзади. На мгновение изображение исчезло, затем возникло удивленное
лицо Кина. Он попытался обернуться и тут же, потеряв равновесие, рухнул в
люк, медленно сполз в подвал по ступеням лестницы.

- Стой! Он же разобьется!

Сверху мелькнул аркан - за секунду шут успел достать и метнуть его так,
что веревка охватила плечи Кина в полуметре от пола подвала и остановила
падение. Затем безжизненное тело опустилось на пол, и, подняв шар, Жюль
увидел над люком шута с арканом в одной руке, с дубиной - в другой.

Роман и отрок отшатнулись от люка, замерли.

Роман первым сообразил, в чем дело.

- Кто? - спросил он.

- Он мне с самого начала не показался - нету нас такого в стражниках. У
меня знаешь какая память на лица. Подслушивал. Думаю, епископский
лазутчик.

Глаза Кина были закрыты.