Чтение 29–й страницы книги ~Рассказы о Великом Гусляре~

- Так большой аквариум делать или как? - спросила рыбка без особой
надежды.

- И не мечтай! - озлился старик. - Хитра больно. В коллективе рабо-
тать будешь. У меня желаний много - не смотри, что пожилой человек.

Ксения Удалова, соседка сверху, зашла за пять минут до этих слов к
Ложкиным за солью. Соль вышла вся. Дверь открыта, соседи - свои люди,
чего ж не зайти. И незамеченная весь тот разговор услышала. Старики к
ней спиной стояли, а рыбка если ее и заметила, то виду не подала. Ксения
Удалова, мать двоих детей, жена начальника стройконторы, отличалась, жи-
вым умом и ничему не удивлялась. Как тихо вошла, так тихо и ушла, подс-
читала, что Ложкиным время понадобится, чтобы ведро с водой взять,
деньги достать, выбежала на двор, где Корнелий Удалов, ее муж, по случаю
субботы в домино играл под опадающей липой, и крикнула ему командирским
голосом:

- Корнелий, ко мне!

- Прости, - сказал Корнелий напарнику. - Отзывают.

- Это конечно, - ответил напарник. - Ты побыстрей только.

- Я сейчас!

Ксения Удалова протянула мужу плохо отмытую банку с наклейкой "Бакла-
жаны", пятерку денег и сказала громким шепотом:

- Беги со всех ног в зоомагазин, покупай двух золотых рыбок!

- Кого покупать? - переспросил Корнелий, послушно беря банку.

- Зо-ло-тых рыбок. И бери покрупнее.

-Зачем?

- Не спрашивать! Бегом - одна нога здесь, другая там, никому ни сло-
ва. Воду не расплескай. Ну! А я их задержу.

- Кого?

- Ложкиных.

- Ксаночка, я ровным счетом ничего не понимаю, - сказал Корнелий, и
его носик-пуговка сразу вспотел.

- Потом поймешь!

Ксения услышала шаги внутри дома и метнулась туда.

- Куда это тебя? - спросил Саша Грубин, сосед. - Проводить, дружище?

- Проводи, - ответил Удалов все еще в смятении. - Проводи до зоомага-
зина. Золотых рыбок пойду покупать.

- Быть того не может, - сказал Погосян, партнер по домино. - Твоя
Ксения в жизни ничего подобного не совершала. Если только пожарить.

- А ведь и вправду, может, пожарить, - несколько успокоился Удалов. -
Пошли.

Они покинули с Грубиным двор, а игроки весело рассмеялись, потому что
хорошо знали и Ксению, и мужа ее Корнелия.

Не успели шаги друзей затихнуть в переулке, как в дверях дома вновь
показалась Ксения Удалова. Выходила она из них спиной вперед, объемистая
спина колыхалась, выдерживала большой напор. И уже видно было, что напор
этот производят супруги Ложкины. Ложкин тащил ведро с водой, а старуха
помогала ему толкать Ксению.

- И куда это вы так спешите, соседи дорогие? - распевала, ворковала
Ксения.

- Пусти, - настаивал старик. - По воду иду.

- По какую же по воду, когда дома водопровод провели-

- Пусти, - кричал старик. - За квасом иду.

- С полным-то ведром? А я хотела у вас соли одолжить.

- И одалживай, меня только пропусти.

- А уж не в зоомагазин ли спешите? - спросила ехидно Ксения.

- Хоть и в зоомагазин, - ответила старуха. - Только нет у тебя права
нас задерживать.

- Откуда знаешь? - возмутился старик. - Откуда знаешь? Подслушивала?

- А что подслушивала? Чего подслушивать? Старик извернулся, чуть не
сшиб Ксению бросился к воротам. Старуха повисла на Удаловой, чтобы оста-
новить

ее, метнувшуюся было вслед.

- Ой-ой, - произнес Погосян. - Он тоже за золотой рыбкой побежал. За-
чем побежал?

- Жили без золотых рыбок, - ответил ему Кац, - и проживем, мешай кос-
ти.

- Ой-ой, - сказал Погосян. - Ксения Удалова настолько хитрая баба,
что ужас иногда берет. Смотри-ка, тоже побежала. И старуха Ложкина за
ней. Играйте без меня. Я, пожалуй, понимаешь, пойду по городу погуляю.

- Валентин, - крикнула Кацу жена со второго этажа. Она услышала шум
на дворе и внимательно к нему прислушивалась. - Валентин, у тебя есть
деньги? Дойди до зоомагазина и посмотри, что дают. Может, нам уже не
достанется.

Через полторы минуты весь дом, в составе тридцати-сорока человек бе-
жал по Пушкинской улице к зоомагазину, кто с банками, кто с бутылками,
кто с пластиковыми пакетами, кто просто так, полюбопытствовать.

Когда первые из них подбежали к зоомагазину, перед дверью с надписью
"Поступила, в продажу золотые рыбки" стояла толпа.

Город Великий Гусляр невелик, и жизнь в нем движется по привычным я
установившимся путям. Люди ходят в кино, на работу, в техникум, в библи-
отеку, и в том нет ничего удивительного. Но стоит случиться чему-то нео-
бычайному, как по городу прокатывается волна тревоги и возбуждения. Сов-
сем как в муравейнике, где вести проносятся по всем ходам за долю секун-
ды, потому что у муравьев есть на этот счет шестое чувство. Так вот. Ве-
ликий Гусляр тоже пронизан шестым чувством. Шестое чувство привело мно-
гочисленных любопытных поглядеть на золотых рыбок. Шестое же чувство
разрешило их сомнения - покупать или не покупать. Покупать - поняли
граждане

Гусляра в тот момент, когда в магазин влетели, не совсем еще понимая,
зачем они это делают, Удалов с Грубиным и Удалов, запыхавшись, сунул Зи-
ночке пять рублей и сказал:

- Две рыбки, золотые, заверните, пожалуйста.

- Это вы, Корнелий Иванович? - удивилась Зиночка, которая жила на той
же улице, что и Удалов. - Вам Ложкин посоветовал? Вам самца с самочкой?

- Зиночка, не продавай им рыбок, - сказал из-за аквариума инвалид
Эрик, который все никак не мог собраться с силами, чтобы покинуть мага-
зин.

- Молодой человек, - прервал его Грубин. - Только из уважения к ваше-
му героическому прошлому я воздерживаюсь от ответа. Зиночка, вот банка,
кладите товар.

У Зиночки на глазах были слезы. Она взяла сачок и сунула его в аква-
риум. Рыбки бросились от него врассыпную.

- Тоже понимают, - проговорил кто-то. 'В дверях возникло шевеление -
старик Ложкин пытался с ведром пробиться поближе к прилавку.

- Вы не церемоньтесь с ними, - сказал Удалов. - Все равно поджарим.

- Мне дайте, мне, - кричал от двери Ложкин. - Я любитель. Я их жарить
не буду!

В общем шуме потонули отдельные возгласы. К Зиночке тянулись руки с
зажатыми рублями, и, желая оградить ее от мятежа, Эрик приподнял кос-
тыль, стукнул им об пол и крикнул:

- Тишина! Соблюдайте порядок! И наступила тишина.

И в этой тишине все услышали, что рыбка, высунувшая голову из аквари-
ума, сказала:

- Это совершенное безумие нас жарить. Все равно что уничтожать куриц,
несущих золотые яйца. Мы будем жаловаться.

Тишина завладела магазином. Вторая рыбка подплыла к первой и произ-
несла:

- Мы должны получить гарантии.

- Какие? - спросил Грубин тонким голосом.

- Три желания на каждую. И ни слова больше. Потом - на свободу.

Наступила пауза. Потом медленное движение к прилавку, ибо любопытство
- сильное чувство, и желание посмотреть на настоящих говорящих рыбок
влекло людей, как магнит.

Через пять минут все было окончено. В пустом магазине на пустом при-
лавке стоял пустой аквариум. Вода в нем еще покачивалась. Зиночка тихо
плакала, пересчитывая выручку. Эрик все так же стоял в углу и потирал
здоровой рукой помятый бок. Потом нагнулся, поднял с пола почти не пост-
радавший букетик цветов и вновь положил на прилавок.

- Не расстраивайтесь, Зиночка. Может, в следующем квартале снова
пришлют. Я только жалею, что мне не досталось. Я бы вам свою отдал.

- Я не об этом, - всхлипнула Зиночка. - Какая-то жадность в людях
проснулась. Даже стыдно. И старик Ложкии кричит - мне десять штук и во-
обще.

- Я очень жалею, что не смог для вас взять, - повторил Эрик. - До
свиданья.

Он ушел. Вера Яковлевна, дожидавшаяся, пока никого в магазине не ос-
танется, подошла к Зиночке, держа в руке палехскую шкатулку. В шкатулке
еле умещались две рыбки.

- Я все-таки купила, - сообщила она. - Ты ведь и не заметила. Я поня-
ла, что если стоять и ждать, пока это столпотворение продолжается, ниче-
го не достанется. Ведь ты не догадалась хотя бы две-три штуки отложить.

- Куда там, - сказала Зиночка. - Я очень рада, что вы успели. А я и
не заметила. Такая свалка - я только деньги принимала и рыбок вылавлива-
ла.

- Одна твоя. Деньги мне с получки отдашь.

- Не надо мне, - отказалась Зиночка. - Я и права не имею их взять.

- Тогда я тебе дарю. На день рождения. И не сходи с ума. Кто от
счастья отказывается? У тебя даже шубки нет, а зима на носу.

- Нет, нет, ни за что! - И Зиночка заплакала еще горше.

- Чего уж там, - сказала из шкатулки рыбка. - Все равно одному чело-
веку больше трех желаний нельзя загадать. Хоть бы у него сто рыбок было.