встречи и остановился, придерживая открытую калитку. Андрей узнал
человека, который заговорил с Колей, - это был кочегар Тихон, можно
сказать, собутыльник Андрея, - более невероятной встречи было не
придумать.
с кочегаром. Потом опомнился, закрыл за собой калитку. Андрея подмывало
пойти следом, но он удержался - это было бы неблагородно.
невыносимые еще с гимназических лет. Нет, он не пойдет на улицу, а
заставит себя выздороветь, чтобы завтра в Ялте быть молодцом.
мыслей... Андрей чувствовал, что готов уже сдаться, даже направился к
вешалке, но тут постучали, пришел опечаленный Ахмет.
что Маргарита не явилась вчера вечером на свидание, а только что,
разыскивая ее, он заглянул на вокзал и там, в станционном буфете, увидел
Маргариту с Колей. Они пили кофе с пирожными и мирно беседовали.
ты спросил?
что Андрей от него что-то скрывает.
деньгами - не более чем притворство? Впрочем, скорее, Маргарита и в самом
деле не была уверена, примет ли ее возлюбленный такой дар. А он принял. И
очевидно, Коля, знавший Тихона, подрядил его отыскать Маргариту.
Маргариту, Альбину, королеву французскую - кого угодно, только забудет о
Лидочке...
* * *
Андрей придумал предлог для поездки в Ялту, о чем сообщил тете, когда они
по ночному снежку возвращались домой. Андрей сказал, что должен навестить
отчима, что тот в письме просил его приехать по причине пошатнувшегося
здоровья. Тетя Маня расстроилась, в чем была доля ревности, так как
полагала, что о своем слабом здоровье Сергей Серафимович должен был в
первую очередь сообщить ей.
требованиям тети и закутаться так, словно он собирался с Амундсеном на
Южный полюс. Две фуфайки и фланелевая рубашка превратили его в существо,
склонное к полноте, а тужурка с трудом застегнулась на груди. К тому же
Андрей волочил кожаный саквояж с подарками дяде, от которых он отказаться
не смог, дабы не вызывать подозрений. Там было и черешневое варенье, и
целебный мед из Карасубазара, и фунта два особенных сладостей,
изготовленных какой-то бабушкой в Джанкое, которые отчим в свой последний
приезд в Симферополь изволил похвалить.
пять рублей, которые та, лукаво улыбаясь, вытащила из привезенного Андреем
конверта.
сказала она. - Ты молод и легкомыслен, но ты добрый мальчик.
тут же вспомнила, что забыла положить в сумку пакет с припасами Андрею на
дорогу.
перевале, отходит в девять. Саквояж был тяжелым, на улице скользко и еще
толком не рассвело. Андрей быстро шел по улице Гоголя, моля Бога, чтобы
попался извозчик и довез его до вокзала. Но извозчиков, как назло, не было
- кто выходит ранним утром в первый день Рождества? Андрею вдруг
показалось, что он идет в гимназию. Именно это утреннее зябкое неуютное
чувство охватило его. Саквояж показался тяжелым портфелем, а сам себе
Андрей привиделся маленьким, беззащитным перед сегодняшней контрольной по
геометрии.
такую рань, и страшно удивился пассажиру.
словно загадал и сбылось. Если бы автобус не поехал, добираться до Ялты
линейкой - потерять день.
ждал, не подойдет ли кто еще из пассажиров. Внутри было страшно холодно -
за ночь мороз выспался в автобусе, и Андрей был благодарен
предусмотрительной тете Мане. Через час Андрей задремал, но вскоре
пришлось проснуться - подъем к перевалу был трудным, шофер все грозился
повернуть обратно и, может, повернул бы, если бы, на счастье Андрея, среди
немногочисленных пассажиров не оказался какой-то официального вида
господин в шубе с бобровым воротником, которого ждали в Гурзуфе неотложные
дела.
вылезать и толкать его. Андрей согрелся, потому что толкал честно, а
господин в шубе медленно ходил сзади автобуса и давал советы. Автобус
пополз назад, и господина чуть не придавило. В этом была высшая
справедливость.
страна, в которой господствовал зеленый цвет кипарисов и кустов туи. В
Алуште на остановке пахло чебуреками, над площадью вился вкусный дымок, он
смешивался с дымом татарских домиков, тянувшихся по склонам, где видны
были небольшие стада овец, проехал извозчик, который вез двух франтов в
белых пиджаках и канотье. Солнце припекало так, что Андрей, забравшись в
автобус, снял с себя фуфайки и попытался заткнуть их в саквояж со снедью,
но он был полон, пришлось размышлять, что делать со всеми этими подарками
и припасами. Но выбрасывать банки с драгоценным вареньем и конфетами было
неловко.
влагой, на море протяжно гудел пароход, было совершенно непонятно, как
где-то еще может быть зима, Андрей проклинал тетю с ее фуфайками - он
быстро забыл о стуже на перевале. Автобус должен был возвращаться в
Симферополь в четыре часа - кондуктор объяснил, что позже ехать нельзя -
надо одолеть перевал до ночи. Значит, у Андрея оставалось всего три часа,
чтобы отыскать и увидеть Лидочку.
берегу речки между одноэтажных сонных домиков. Улица была совсем иной, чем
летом, - встречались лишь местные жители, которые не фланировали, а
спешили по своим делам, совершенно не ценя сказочного климата своего
города и не понимая, как драгоценно зимнее теплое солнце. Лишь изредка эту
деловитость нарушали одинокие фигуры в основном пожилых людей, источавшие
откровенную скуку, - в Ялте селились состоятельные отставники да
оставались на зиму чахоточные.
бы овладевали городом. И если бы не нелепый громоздкий саквояж, Андрей был
бы счастлив.
решил сначала дойти до моря. Может, и потому еще, что хотелось увидеть
море.
дремали два извозчика, он увидел будку, в которой читал "Русское слово"
пожилой чистильщик сапог. Андрей подошел к нему, сел незамеченным на
высокий неудобный стул, поставил ботинок на подставку, и только тогда,
видно почувствовав, что ему заслонили солнце, чистильщик отложил газету и
достал щетки. Он был похож на пирата, может, потому, что был одноглазым и
почти черным от постоянного загара.
на Андрея, вздыхал, словно видя нечто печальное, и возвращался к своему
делу.
для удовольствия найду. А без меня не найдешь. Которые летом приезжают, их
нет. Некого ублажать. А я найду. Недорого.
будете?
Думбадзе обедать поедут, она и рванет.
Эриксон Стивен
Быков Василий
Посняков Андрей
Корнев Павел
Гуревич Георгий