Ай-Петри превращала Ялту в бело-розовую бахрому, лежавшую там, где занавес
касался моря.
существовании в себе этой радости, а если она возникала в подсознании,
гнал ее, стыдясь.
отсюда только вчера. Незыблемость, постоянство этого дома выражалось не в
стенах или даже растениях сада - оно виделось Андрею в деталях, словно он
снова, через годы, поглядел на знакомую картинку волшебного фонаря,
изображающую ялтинскую набережную с извозчиком, едущим мимо гостиницы
"Франция", и той же дамой в черной шляпе, сидящей у чугунной решетки, что
отделяет набережную от моря.
уморившись, поставил чемодан на плоский камень. Он уже знал, что сейчас в
щель под воротами протиснется белый мохнатый Филька и помчится к нему,
вертя хвостом так, что хвост станет подобен пропеллеру летящего аэроплана.
вокруг, стараясь дотянуться языком до лица гостя. Ввиду малого своего
размера допрыгнуть он не мог, бил передними лапами по пряжке
гимназического ремня и заливался, лаял так, что звенело в ушах. Андрей
подобрал чемодан и пошел к калитке. Он знал, что калитка сейчас
растворится и в ней появится Глаша, темно-рыжая, белокожая, несмотря на
то, что весь день проводила на воздухе, налитая здоровьем и спокойным
весельем. И скажет...
размоченным хлебом, которым кормила кур.
и именно он был центром и смыслом ее жизни, то Глаша видела Андрея, дай
Бог, раз в год, но каждая новая встреча начиналась так, словно Андрей
вышел на минутку, но даже это минутное расставание для нее - искреннее
горе.
три годика, и потому он не был уверен, воспоминания о женских белых руках
и нежной ласке - воспоминание ли это о руках матери или Глаши, которая
тогда была совсем еще юной девушкой, младше, наверное, чем Андрей сегодня.
Но за пятнадцать лет, прошедшие с тех пор, она почти не изменилась -
только стала статной и даже царственной, если в доме были посторонние. А
для своих осталась прежняя Глаша - юбка подобрана, чтобы не испачкать
подол в хозяйственной беготне, икры крепкие, ступни широкие, все налитое,
круглое, все выпуклости тела норовят разорвать ситцевое платье. Андрей
подозревал, что Глаша сожительствует с отчимом, но ревности не испытывал и
обиды тоже. Мать умерла слишком давно, и отчим - свободный человек.
успел удержать его. Свободной рукой притянула к себе его голову,
наклонила, поцеловала его в щеку, с чмоком, весело. От нее пахло здоровым
телом, солнцем, травой.
белые, молодые. - А нам нельзя.
процессией, Филька на кур внимания не обращал, он носился вокруг. Сергей
Серафимович вышел из двери, остановился на верхней ступеньке. Он держал в
зубах длинную трубку, словно не выпустил ее за прошедший год.
попрощавшись.
ему лет. Что за шестьдесят - это точно. Сергей Серафимович совершенно сед,
хотя волосы не поредели и даже чуть вьются. А усы, как ни странно, темные,
в желтизну, от постоянного курения. В отличие от белокожей Глаши он
смуглый, но это от солнца - потому что в глубоких морщинах, идущих от
углов рта, и у глаз кожа светлее. Сергей Серафимович всегда чуть щурился,
и лицо его было склонно к улыбке, правда, улыбка эта холодная, как бы
формальная. По крайней мере Андрею она не нравилась.
холщовые брюки, однако он умудрялся носить эту цивильную одежду словно
мундир преображенца.
мужчины сблизятся, найдут нужные слова, чтобы понять, - ведь они самые
близкие на свете! Глаша покорно и с готовностью подчинялась любому мнению
или слову Сергея Серафимовича. Лишь в одном ему перечила вслух: в
холодности к пасынку.
сказал:
Ялтинскую бухту. Правда, сейчас, к середине дня, солнце немилосердно
светило с зенита, отчего море выцвело, а дома на набережной скрывались в
дымке. С обрыва Ай-Петри выбегали маленькие, робкие, шустрые облачка и тут
же таяли от страха, увидев такой жаркий простор. Белый пароходик
ошвартовался у мола. Видно было, как муравьишки-матросы сбросили трап и
пассажиры спускаются на мол.
его был поднос, на нем серебряная ладья со льдом, в которой покоилась
бутылка шампанского, и два бокала. - Давай сначала отметим твое вступление
в самостоятельную жизнь.
Андрей подумал, что и год, и три назад они стояли точно на тех же местах.
Только шампанского ему не предлагали.
ни капли. У него были большие крепкие руки с длинными пальцами. Тетя
говорила, что у Сергея Серафимовича руки хирурга.
придуманное для такой жары.
знать людей. Твоя тетя преисполнена гордыни разночинки. И она полагает,
что ты также должен быть подвержен этой болезни. Поэтому, чтобы избавить
тебя от нужды обращаться ко мне с вопросами имущественными, она предпочла
пойти на жертву.
конверт.
отвернулся к перилам.
пересказав содержание письма, даже не разворачивая его.
трогательного послания Марии Павловны я бы предпринял те шаги, к которым
она меня призывает. Если тебя не коробит, давай обговорим эти проблемы, а
потом уж с чистым сердцем приступим к обеду.
чувствовал себя неловко, старался говорить иронично, как бы показывая, что
все это мелочи, не стоящие внимания.
Я немолод и не так здоров, как хотелось бы. К тому же, заглядывая в
будущее, я вижу в нем трагические события и перемены.
умнее тебя.
просто. Андрей и без того допускал, что отчим умнее его, но тем неприятнее
показалась реплика.
войну, которая начнется не позже чем через год.
свои колонии.
масштабов этого бедствия.
словосочетание, - требуется Наполеон.
понадобится Наполеон. Ее будут вести банальные генералы, а в самом деле
воевать будут Крупп с Путиловым.
эсдеком, даже ходил на собрания. Он был бы вашим союзником.
кокардой и искренне вопить: "Смерть бошам!"
правилах.
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Витковский Евгений
Махров Алексей
Херберт Фрэнк