Чтение 44–й страницы книги ~Река Хронос-1~

подозреваемым. Но я же не имел ни физической, ни психической возможности
совершить преступление.

- Что касается физической возможности, это мы проверим, а вот
касательно интересов иного плана - тут все сложнее. Вы ведь наследник
господина Берестова?

- Я и не знал.

- Знали, голубчик, знали. Кому как не вам наследовать его имущество?

- Есть Глафира.

- Ах оставьте, - усмехнулся Вревский. - При чем здесь Глафира?!

Одноглазый чистильщик пиратского вида сидел под балконом у ванн
Роффе, рядом с ним на невысокой табуретке - молодой человек в пиджаке и
кепи. "Не он ли, - подумал Андрей, - преследовал меня ночью? Сказать об
этом следователю? Ни в коем случае".

Чистильщик узнал Андрея, подмигнул ему и крикнул:

- Чистить-блистить, добро пожаловать!

Молодой человек встал и медленно пошел по набережной так, чтоб Андрей
не видел его лица.

- Существует заверенное нотариусом завещание, - сказал Вревский, - на
ваше имя. Оно составлено несколько странно, я с ним ознакомился, однако вы
пока что прочесть его не можете, так как официально ваш отчим числится без
вести пропавшим, а не усопшим.

- Значит, и вы не имели права читать завещание.

- Совершено преступление, господин Берестов. Я представляю собой
правосудие, и я сам решаю, какие шаги надо предпринять, чтобы оно
восторжествовало.

- Есть закон, и он выше любого следователя.

- Ах, голубчик, сейчас идет великая война и не время рассуждать о
мелочах.

Откуда он научился этому "голубчику"? Наверное, был офицером, да
потом выгнали. Андрей знал, что несправедлив, так как Вревский наверняка
закончил университет.

- Наследник в следственной практике - наиболее очевидный
подозреваемый, - рассуждал между тем Вревский. Со стороны они, наверное,
казались приятелями, гуляющими после завтрака. - Вы ведь живете в Москве,
нуждаетесь в средствах и не чаяли дождаться, пока старый отчим добровольно
скончается. А он у вас крепкий.

- Прекратите! - сказал Андрей. - Я уйду. Я не намерен выслушивать
ваши инсинуации.

- Тогда мы будем беседовать с вами в другом месте. - И тут же
Вревский переменил тон на фамильярный. - Андрей, голубчик, - сказал он, -
я не склонен подозревать вас более других. Но у меня сволочная служба -
прежде чем отыскать виновного, я должен оскорбить подозрением многих
невинных. Давайте надеяться, что я обидел вас - не более. Но в рамках
исполнения своего долга. Для меня ведь была небезынтересной ваша реакция.
Виновные ведут себя по-одному, невинные - иначе.

- А я?

- Черт вас знает. - И Вревский рассмеялся.

Они свернули наверх, стали подниматься в гору. С каждым шагом все
более хотелось повернуть и уйти. Потому что Андрею претило войти в дом в
сопровождении безжалостного человека, который будет следить за каждым его
движением, за каждым словом.

- Поймите меня правильно, - сказал Вревский. - Даже если я не буду
вас подозревать, дело не станет менее загадочным. Есть версия простого
грабежа, которая никак не сообразуется с исчезновением Сергея
Серафимовича, есть версия политическая, которую я не исключаю. С ней не
сообразуется грабеж. Скажите, кто, кроме вас, знал о тайнике в полу?

- О каком тайнике?

- Все. Попался, голубчик. Даю сто против одного, что вы о нем знали.
По глазам вижу - вы плохо лжете.

- Я знал об этом тайнике, - сказал Андрей. - Но, честно говоря,
забыл.

- О таком не забывают. Теперь расскажите, что там было.

- Не знаю.

- Чепуха. Господин Берестов наверняка вам все показал.

Они вышли на улицу, что вела к дому отчима.

Сверху бежала Лидочка. Без шляпы, широкая юбка голубого платья
развевается как флаг. Она бежала, расставив руки, будто хотела с разбега
обнять Андрея.

- Андрюша! - закричала она, не обращая внимания на следователя. - Я
тебя целый час жду.

Она добежала до него, схватилась за рукава, потянула к себе, так и
замерла, разглядывая его радостно. Потом поцеловала в щеку.

- Ой, как хорошо, что ты приехал, какой это ужас, я даже не спала.

И все это она сказала одной фразой.

Вревский сделал шаг в сторону, беззастенчиво разглядывая Лидочку. Она
почувствовала его присутствие и, не отпуская руки Андрея, немного
отстранилась.

- Ты был? - спросила она. - Да, ты вчера вечером был?

Андрей кивнул.

Толстая короткая коса была перекинута вперед гигантским колосом по
синему плечу жакета.

- Ты туда? - Лидочка кивком показала на дом.

- Мне нужно, - сказал Андрей.

- Я понимаю. А потом в больницу к Глаше, да? Я все знаю. Хочешь, я с
тобой пойду?

- Я не знаю, пустят ли меня в больницу.

- Вряд ли, - сказал Вревский.

- Тогда ты отсюда сразу к нам, хорошо? Я никуда из дома не уйду. Ты
скорее приходи. Мы обедать будем.

Она замолчала. Присутствие Вревского с каждой секундой все более
угнетало.

- Если мадемуазель позволит, - сказал Вревский, - мы должны
проследовать дальше.

- Конечно, я иду. Я только хотела поздороваться. Я жду.

Лидочка отпустила руку Андрея, и он послушно пошел к дому вслед за
Вревским, который умел двигаться таким образом, будто не сомневался, что
за ним покорно последуют.

Андрей понял - а ведь она изменилась. Она стала другая. Но в чем
изменение? Надо скорее вернуться к ней и все понять. Как хорошо, что она
пришла. Что она ждала его. Как это хорошо...

Полицейский - другой, не тот, что был ночью, ступил в сторону от
ворот, пропуская следователя.

- Господин Берестов, - сказал Вревский, - ваша дама очаровательна, но
нас ждут дела печальные и обязательные.

Укор в легкомыслии был очевиден, и Андрей не удержался от попытки
оправдаться.

- Мы не виделись с Рождества, - сказал он.

- Сочувствую, сочувствую, голубчик, - согласился Вревский.

Он вынул из кармана ключ - знакомый ключ - и открыл дверь. В доме
пахло чем-то чужим. Но определить запах Андрей не смог. Двери на кухню и в
его комнату были раскрыты.

Они поднялись на второй этаж. На площадке перед дверями мелом было
грубо нарисовано очертание человеческой фигуры.

- Не наступите, - сказал Вревский.

- Что это?

- Здесь была найдена госпожа Браницкая.

- Кто?

- Глафира Станиславовна.

Андрей к стыду своему понял, что никогда не знал фамилии Глаши.
Госпожа Браницкая. Известная фамилия. Слишком известная для служанки.

- Это часть нового метода следствия, - сообщил Вревский самодовольно.
- Будучи на стажировке в Париже, я провел полгода в Сюртэ. Это вам
что-нибудь говорит?

Он толкнул дверь в кабинет.

- Мы исследуем сейчас отпечатки пальцев, - сообщил он. - Они у людей
сугубо индивидуальны. Если сверить отпечаток пальцев с имеющимся в
картотеке, можно безошибочно определить его владельца.

- И вы сверили? - спросил Андрей.

- Пока мы отправили их в Петербург. К сожалению, в Симферополе
картотеки пока нет.

Кабинет Сергея Серафимовича, всегда столь чистый, аккуратный,
выверенный, был гадко осквернен. Стулья опрокинуты, стол отъехал в
сторону, книжный шкаф раскрыт, и несколько книг валяются на полу. Ковер
наполовину закатан, и в полу видна черная квадратная дыра. Ближе к двери -
темные пятна.

- Это кровь? - спросил Андрей.

- Да. И предположительно кровь вашего отчима. Здесь происходила
борьба. И если вы соизволите наклониться, вы увидите порезы на ковре.
Порезы сделаны острым оружием, вернее всего, кинжалом при нанесении ран
неизвестному лицу. Опять же мы с вами можем предполагать, кто был этим
лицом.

Запах в кабинете, окна в котором были закрыты, был еще более чужим и
тошнотворным. Андрею захотелось уйти, и он, видно, сделал непроизвольное
движение, потому что Вревский остановил его.

- Нет, голубчик, потерпите, - сказал он. - Нужно кое-что выяснить.
Посмотрите внимательно вокруг - может, вы обнаружите еще какую-нибудь
пропажу. Что-нибудь важное, существенное или даже мелочь... Смотрите!

Андрей стал покорно смотреть, и, как только взгляд его упал на
портрет, он вспомнил, что за ним - сейф. Он чуть было не сказал об этом
Вревскому, но спохватился - а почему он в сущности должен рассказывать