воздуху, вели дискуссии о судьбах революции в России. Журналисты полагали,
что судьбы революции решатся именно в России, а судьбы Европы - на полях
Бельгии и Франции, в крайнем случае на Дарданеллах, - но уж никак не в
Швейцарии.
везуч, а секретные агенты Германии чуть менее прозорливы, все могло бы
произойти иначе.
Ильич Ленин узнал обо всем, когда собирался после обеда в библиотеку. Он
уже надел пальто и потянулся за мягкой серой шляпой, как в дверь зазвонили
отчаянно и нервно, отчего Владимир Ильич поморщился - он знал, насколько
это было неприятно хозяйке, обладавшей обостренным слухом.
бульваре. Не вытерев ног, он закричал с порога:
бесед. Давайте пройдем в комнату, и вы мне все расскажете.
Владимир Ильич умел владеть собой, и лишь слишком крепкая хватка пальцев,
сжавших тонкие косточки локтя Бронского, выдавала волнение Ленина.
ли тот новости из газет либо получил их иным путем.
не летают.
Ленин.
взглядом по скупым строкам - сообщениям различных агентств и
корреспондентов - более домыслы, нежели знание обстановки, - когда Ленин
кончил читать, впитал в себя всю информацию, он кинул взгляд на замершую у
дверей Надежду Константиновну - точно знал, где она должна находиться
именно в эту секунду, и сказал ей - не Бронскому же, который не
пользовался доверием и уважением:
проморгали момент. Мы должны немедленно, повторяю, немедленно вернуться в
Россию.
- В конце концов, сделаем себе парики, сбреем бороды и проникнем прямо в
центр! В центр событий! - И Владимир Ильич показал указательным пальцем
направление к центру событий.
Швейцарии, но мысленно они уже неслись к беззаконной России. Сначала
возник проект Мартова - ехать домой через Германию, обещав Германии и
Австро-Венгрии передать за пропуск через их территорию нужное, может, даже
грандиозное число пленных немцев. Совещание, где выступил со своим
проектом велеречивый Мартов, было 19 марта - Мартова никто не поддержал.
Все полагали, что на родине у власти находятся в большинстве своем
политические противники эмигрантов, и не в их интересах выменивать себе
врагов, вступая в сомнительные отношения с другими врагами.
потом у Мартова дома, где пытался влить в него уверенность. Но тот уже
потерял кураж - через всю Германию ехать было страшно.
побывал у всех мало-мальски достойных внимания эмигрантов, встретился с
деятелями немецкими и швейцарскими - отыскал Платтена и Гримма - и даже
добился негласного постановления эмигрантской группы уполномочить Гримма
на переговоры со швейцарским правительством.
видело в них никакого смысла. Парвус подключил вездесущего Ганевского -
тот начал нажимать кнопки в Берлине. Его люди дошли до Генерального штаба:
неужели не ясно, что прибытие в Россию группы влиятельных пацифистов,
противников войны и врагов престола, еще более нарушит баланс сил в России
и толкнет ее к поискам выхода из войны, а может, и капитуляции? Так что
когда Фриц Платтен начал переговоры с германским посольством в Швейцарии,
то уже имелись негласные инструкции способствовать переговорам, однако не
было инструкций принимать решения. Решения будет принимать Берлин. Там еще
оставались сомневающиеся, и чем выше, тем больше, - в провозе русских
пацифистов через Германию было нечто постыдное, до чего не опускаются
тевтонские рыцари. Кронпринц полагал, что воевать надо честно, а не
засылая в тыл противника чуму или бунтовщиков, готовых на любую сделку
ради того, чтобы прорваться к власти. Кронпринц не любил революционеров,
даже в тех случаях, когда их можно было использовать в интересах державы.
Кайзер, занятый проблемами более важными, не был поставлен о переговорах в
известность.
омлет.
- Больше терпеть нельзя ни часу - промедление смерти подобно! Надюша,
пойми, они укрепляют свои позиции. Не сегодня-завтра эсеры раздадут
крестьянам землю и полностью одурачат пролетариат. Где мы тогда будем? На
задворках истории?
что тебе нельзя волноваться.
норвежца. Никто не знает норвежского языка...
исландцев есть заграничные паспорта или они ездят по датским?
паспорту мы едем через Германию.
проваливается, - сказала Надежда Константиновна. - Омлет не соленый?
- Ленин бросил вилку, вскочил и подошел к окну. - Это будет глухонемой
швед или даже глухонемой норвежец. Тебе приходилось встречать глухонемого
норвежца?
остынет.
скатерть. - Сколько лет я ждал этого момента, я положил жизнь ради того,
чтобы приблизить его, и, смею тебе сказать, без моей деятельности эта
революция могла бы произойти на десять лет позже или не произойти совсем.
до пальцев жены. - Я знаю и потому именно с тобой могу поделиться своей
тревогой. Если я не попаду в Россию в течение двух недель, мое место
займут другие люди.
партии нет соперников.
мое отсутствие некоторые постараются стать моими соперниками, претендовать
на место наверху и, может быть, оттеснить меня.
Каменев. Ты всех знаешь. Пока я жив, они не посмеют поднять головы.
учитываешь, - сказала разумная Надежда Константиновна.
за несколько недель. Нет, я имею в виду не мою партию - партия погибнет,
потеряет значение, как только потеряет меня. Власть уже захватили и теперь
консолидируют эсеры и псевдосоциалисты, демагоги вроде Керенского. В
России опасен не Гучков, нет, бойся Чернова - оратора, крикуна!
выпятилась вперед, как острие меча.
забрасывал в рот маленькие кусочки хлеба. Он думал о том, что с годами
Надежда стала его
он не смеет или не хочет произнести сам. И она, конечно же, не сможет жить
без него. Если с ним что-то случится, она тут же умрет, тут же... ему
стало жалко Надежду, как будто смерть, о которой он рассуждал, относилась
вовсе не к нему...
Мороз Александра
Березин Федор
Майер Стефани
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Грабб Джеф