них рассказывал анекдот, певица в длинном декольтированном
платье, все в блестках, от висков до пола, тонко хихикала.
Когда мы вышли из кафе, навстречу два парня...
как бегал и прятался от милиционеров.
подстроили?
не пришли, то возможно. Они сейчас сидят в отделении, пишут
показания. Вот смешно!
сидела одна, в новом платье.
подруга из Москвы привезла. А вам нравится?
привычно. В этом была неприятная для Шубина бравада. Или привычка?
принялась за салат. Потом сказала:
дикая, вы не представляете! Еще хорошо, что шапку не сняли.
осталось. А то простудитесь. Она почти новая.
отошли. Он меня спросил, куда вы пошли, а я сказала, что не
видела. Значит, они не знали.
ресторанные оркестры. Разговор пришлось прекратить. Подошел Миша,
небрежно поставил на стол две тарелки супа для командировочных и
ушел.
поговоришь.
многие танцуют от невозможности поговорить иначе. От тесноты
получался не танец, а некое коллективное покачивание. Эля
запрокинула голову, откровенно глядя на Шубина. Он прижал ее к
себе, и она была послушна. Они не говорили, да и не хотелось.
Водка сразу затуманила голову, потому что Шубин был голоден. Но
это ощущение было приятным. Эля положила голову на плечо Шубину,
она была ниже его ростом. Он дотронулся губами до ее волос.
Волосы пахли мылом.
и Шубин увидел, что у стены, за длинным столом, уставленным
бутылками шампанского и водки, сидит знакомый человек, похожий
на породистого дога, и внимательно рассматривает Шубина.
поклонился, но человек не пошевелил головой, а продолжал
смотреть, и тогда Шубин вспомнил: это же Гронский, директор
химзавода. Он глядел на Шубина тяжелым пьяным взглядом, и, хоть
до него было метров десять, ощущение было неприятным, как от
физического прикосновения.
Гронского. Народ солидный, крепкий. Когда Шубин уже подходил к
своему столику, он обернулся и увидел, что Гронский что-то
говорит склонившемуся к нему молодому человеку с оттопыренными
ушами. Молодой человек поднял голову, шаря глазами по залу,
взгляд его отыскал Шубина. Молодой человек выпрямился и быстро
пошел прочь.
расширению производства, из министерства. Провожают.
столика, старательно не глядя в сторону Шубина.
поцеловал Эля в висок, а она теснее прижалась к нему. Шубин
почему-то казалось, что Гронский исподтишка наблюдает за ним, он
поглядывал на него, но Гронский был занят разговором с соседом,
похожим на Хрущева.
доели суп и Миша расставлял тарелки - с котлетами для
командировочных и с подобными же котлетами, но украшенными
зеленью, маринованными сливами и дольками лимона, для Эли с
Шубиным.
и принялся жать на кнопки.
уже точно рассчитали, сколько должны заплатить и готовятся к
обману, обсчету, скандалу и жалобам. Симпатии Шубина были на
стороне Миши, но, правда, не настолько, чтобы предупреждать его о
намерениях клиентов.
Гронского и, склонившись, шептался с ним. Шубин решил, что если
Гронский или молодой человек в ходе разговора посмотрит на
него, значит, их разговор и уход шестерки как-то связан с ним. Но
никто не Шубина не смотрел. И он сказал вслух:
напитку?
понравились. Честное слово.
на качество пищи.
Грубоватой, чуть восточной, чистой красотой лани. Конечно же,
лани - даже это идиотское платье не может скрыть гибкости и
крепости ее фигуры, о чем, с танца, помнили его пальцы.
пианист вышел к микрофону и об(r)явил:
рождения, исполняется песня "Сулико".
ключе, как и прежние композиции.
рукав, и по движению его губ Шубин понял, что тот требует счет.
Второй держал руку в кармане - Шубин знал, что там ждет своей
минуты бесстрастный калькулятор.
уху Эли. Она кивнула, прожевывая кусок котлеты. Прожевала и
крикнула:
громко хлопали в ладоши. Миша положил перед командировочными
счет, и те впились взорами в итог. Миша обернулся к Шубину и
спросил:
командировочными.
деньги, потом искали мелочь. Значит, Миша обманул их чаяния -
посчитал все правильно.
Доставалов Александр
Ильин Андрей
Перумов Ник
Контровский Владимир
Никитин Юрий
Прозоров Александр