своей машине - черной, иностранной акуле, марки которой я не знал.
траву пистолет.
разглядывал Пронькина, лежавшего головой в луже. Где-то близко закричала
женщина - так громко, что звук голоса пронзил закрытое окно и вызвал у меня
укол зубной боли. Теперь они вызовут милицию. У меня есть минута. Вряд ли
больше. Я вновь кинулся к сейфу, выхватил оттуда бумаги - их было немного. Не
глядя, рассовал их по карманам куртки, застегнул ее уже на пути к двери.
пальцев. Я очень надеялся на то, что внимание зрителей приковано к телу
Пронькина, убитого во дворе, им некогда смотреть на тех, кто выходит из
подъезда.
Так что, понадеявшись на свое везение, я вышел из подъезда.
по крайней мере полдюжины человек успели спуститься, сбежаться, сойтись к
трупу. Они оживленно жестикулировали, какая-то женщина сидела на корточках и
щупала пульс у убитого Пронькина. Мне надо было уйти так, чтобы не вызвать
подозрений. Поэтому я направился к группе людей вокруг трупа и оказался одним
из тех, кто туда стекался. Я даже не стал заглядывать через головы зрителей на
Пронькина, а сделал вид, что уже насладился зрелищем, и пошел прочь со двора.
Никто не смотрел мне вслед.
Добряку о приключениях, пережитых мной, никто не упал в обморок и не завопил,
что теперь не будет спать ночь. Мне просто не поверили. Тогда я потребовал,
чтобы Калория звонила в милицию, потому что я могу описать убийцу Пронькина и -
больше того - я свидетель тому, как Пронькин убил слесаря по прозвищу Гаврила.
телефонной книжке, стараясь сообразить, как нам выполнить мой гражданский долг,
но не попасть в подозреваемые, не объяснять недоверчивым милиционерам, что я
попал в квартиру певца Вени по службе и что вообще бывает такая
научно-исследовательская служба, в ходе которой ты лазаешь в пустые квартиры.
Савельевич, по прозвищу Воробышек, один из наших медиков, он все делал на лету,
такой он был легкий и воздушный.
домашней аптечки, он взлетел над нашей комнатой, покружил в воздухе и, улетая,
сообщил, что подробно все расскажет Калерии, когда она найдет для него время,
но для моего необразованного сведения он сообщает, что господин Малкин Вениамин
Ильич, к сожалению, страдает не только наркоманией, но и самым настоящим
СПИДом, причем недавно еще он был всего-навсего вирусоносителем СПИДа, а с
недавнего времени, скажем месяц с небольшим назад, болезнь перешла в активную
форму. Есть ли в этом сомнения? Нет, в этом у Яши Воробышка не было сомнений.
задумались.
ее не услышали - нам не терпелось сообщить ей, какой диагноз поставил
знаменитому Вене Малкину наш Яша Воробышек.
свидетелем смерти двух человек, я видел их трупы. Мне не приходится видеть
трупы или насильственные смерти дважды на дню. Даже в нашем больном обществе
это бывает не так уж и часто. Больше того, я признаюсь, что боюсь мертвецов,
мне и смотреть на них страшно.
американского боевика или в крайнем случае из нашего крутого фильма. Ко мне
лично это не имело никакого отношения. Это было, скорее, экзотично, чем
страшно. Кроме того, даже в момент стрельбы и смерти мои мысли были заняты
другим - как бы меня не обнаружили под роялем, как бы мне успеть заглянуть в
открытый сейф и так далее.
том мире время стоит на месте, то там нет и болезней. Но это еще не доказано.
Нам надо поговорить на эту тему с Егором.
причине он связан с тем миром - мы ж допускаем, что такая связь может
существовать...
чем свидетельствует вся история человечества, - сказал Добряк, которому очень
хотелось принять участие в научной дискуссии.
нашем мире. У него есть с ними соглашение - он добывает им Люсю Тихонову, а его
за это берут в тот мир, где он отсиживается, ожидая, пока на нашей Земле
придумают средство от СПИДа.
пропавший Малкин уже сидит в Америке, где его лечат в какой-нибудь дорогой
клинике.
чтобы всем стало ясно: от своей версии я не откажусь.
куда больше, чем банальный отъезд в Штаты.
пояснила Калерия.
Добряк.
оставил в сейфе какие-то деньги и драгоценности. Пронькин, директор его группы,
знал об этом и решил воспользоваться деньгами, полагая, что хозяин уже не
вернется.
и не хотел, чтобы Пронькин их украл. Это уже дела уголовные. Но в любом случае
тот факт, что у Малкина СПИД, второстепенен.
Продадут ее в дом терпимости, и начнется у нее жизнь, полная удовольствии и
приключений.
случайного гостя.
Миша...
руководить институтом не хуже любого академика, но была так добра, что
распустила бы институт по домам.
штатском.
части полковников в штатском, - засмеялась Елена Ивановна. - Они уединились с
шефом в кабинете. Вы заглянете?
заключаются наши служебные тайны, о которых не положено знать полковнику Мише.
Или дяде Мише, как его называют сотрудники и (за глаза) я, когда мы встречались
с ним в прошлом году.
уже третий месяц, с тех пор как директор решил сам подбирать кадры, в институте
использовали для конфиденциальных встреч и выяснения личных отношений.
расшатанного канцелярского стола. Под стеклом лежал прошлогодний календарь.
Справа на тумбе стоял комнатный сейф, слева кренился шкаф, набитый личными
делами и протоколами.
незапоминающееся лицо. Говорил он тихо, вел себя скромно, но обладал той
начальственной жилкой, которая заставляет нас, смертных, отвечать на его
вопросы.
кассеты с допросами Егора он сегодня ночью просмотрел. Значит, первой служебную
тайну выдала сама наша начальница. Я еще не начал участвовать в кровавых
разборках, а в каком-то отделе МВД некий дядя Миша не спал, как и положено
чекисту, и вслушивался в речи Егора Чехонина.
сможет понять, почему я оказался, в чужой квартире. Я не просил оправданий, но
хотел, чтобы меня поняли.
под роялем, и постарался внести в рассказ элементы юмора. Но полковнику, как я
и опасался, мой юмор не нравился. Он откровенно поморщился, но смолчал.
тебя были?
Конюшевский Владислав
Конан-Дойль Артур
Браун Дэн
Шилова Юлия
Жюль Верн
Бажанов Олег