Чтение 52–й страницы книги ~Сто лет тому вперед~

Вот мы с ней и опустошили холодильник.

Пока ребята ели, Алиса прислушивалась к мыслям двух женщин, которые
остановились посреди двора и обсуждали плохое поведение какого-то Ивана
Петровича, который играет по ночам на аккордеоне и не дает никому спать.
Алиса слушала их мысли, потому что надеялась, что они могли видеть пиратов
или Колю.

Вдруг Алиса поднялась, спрятала проводок в сумку, подошла к женщинам,
и ребята услышали, как она сказала:

- Вы правильно беспокоитесь о вашей девочке. Она уже полчаса плачет
горючими слезами, потому что думает, что вы никогда уже не вернетесь. Она
плачет, а вы тут обсуждаете поведение какого-то Ивана Петровича!

Сказав так, Алиса вернулась к скамейке, а женщины удивленно смотрели
ей вслед. Потом одна из них сказала:

- Я и в самом деле заболталась. - И скрылась в подъезде.

Вторая посмотрела на Алису подозрительно и сказала:

- Какая невоспитанная девочка!

- Ты ей про какую девочку сказала? - спросила Юлька.

- Ее дочка дома сидит и думает, что мама никогда не вернется. А мама
совсем о ней забыла. Пришлось напомнить.

- Попробуй пирога, - сказала Лариса. - Моя бабушка велела обязательно
тебя угостить. Она сказала, что таких у вас не делают, потому что она
унесет свой секрет с собой в могилу.

- А пускай она тебя научит, - сказала Юлька.

- Меня не научишь, - вздохнула Лариса. - Я совершенно неспособная к
домашнему хозяйству.

Алиса жевала пирог и думала, что же делать дальше. Время идет, уже
скоро двенадцать.

- Что будем делать? - без миелофона угадала ее мысли Юлька.

- Ясно что. - Фима жевал торт, и у него получились большие розовые
усы на красных щеках. - Сейчас передохнем и пойдем дальше.

- Куда идти? - сказала Алиса. - Мы весь подъезд обошли.

- По другим домам пойдем, - сказал Фима. - Если ты устанешь, я тебя
подменю.

- Зачем ходить до другим домам? - удивилась Алиса. - Ведь они отсюда
не выходили.

- Постой, - сказал Садовский. - А ты уверена, что у них нет
шапки-невидимки?

- Нет, - сказала Алиса, - это антинаучно.

- А почему ты так уверена, Алиса, что они не выходили из подъезда? -
спросила Мила Руткевич. - А вдруг тот человек соврал?

Сулима поднялся со скамейки и сказал:

- У нас есть два варианта. Первый - обойти с миелофоном все дома в
этом дворе.

- А второй вариант? - спросила Алиса.

- А второй вариант - найти того человека, который сказал, что не
видел пиратов, и проверить его мысли.

- Гениально! - сказала Лариса. - Даже не нужно читать мысли. Мне
достаточно посмотреть человеку в глаза, и я сразу вижу, лжет он или
говорит правду.

- И все-таки надежней с миелофоном, - сказал Сулима. - Ты не помнишь,
Алиса, куда он исчез?

- Я не заметила. Наверно, сюда. - И Алиса показала на дверь
небольшого желтого трехэтажного дома.

И бывают же такие совпадения: в этот момент дверь открылась, и в ней
показался полный, гладкий мужчина в замшевом пиджаке, замшевых брюках и
замшевых ботинках.

- Это он, - прошептала Алиса, шаря рукой в сумке, чтобы найти
наушничек.

Увидев Алису, человек непроизвольно сделал шаг назад. Он испугался.

Человек, наверно, целую минуту стоял в дверях, делая вид, что
вспоминает, не забыл ли дома ключи. Но ключи были на месте. Затем он
достал из кармана бумажник и заглянул в него.

Алиса принимала его мысли:

"Зачем эта проклятая девчонка здесь? И еще других привела. Что, не
поверила, что ли? Неужели подозревает? Но что же я мог поделать? Я же не
хочу ни во что вмешиваться. Это их дела - наверно, все они хороши,
преступники... Попытаюсь прорваться. Главное - чтобы никто не подумал, что
я чего-то опасаюсь..."

И Петр Ишутин, человек в замше, решительно пошел через двор к
воротам.

- Он что-то знает, - сказала быстро Алиса. - Но скрывает.

- Я заговорю с ним, - сказал Фима, вскакивая со скамейки.

- У меня лучше получится, - сказал Садовский. - Это я гарантирую. А
ты доедай пирог.

Садовский в несколько шагов догнал Петра Ишутина, встал у него на
дороге и спросил громко, так, что все ребята слышали:

- Скажите, вы будете Наполеон Бонапарт?

- Что? - спросил Петр Ишутин. - Что такое? Какой Наполеон?..

А в его голове неслись мысли, которые отлично слышала Алиса:

"Наверно, намекает. Тот тоже был под Наполеона одет. Только ничем
себя не выдать... Вот попал меж двух огней! И от этих пощады не будет и от
тех... В милицию, что ли, бежать... Но что я скажу в милиции?"

- Если вы Наполеон, - сказал Садовский, который был величайшим
мастером говорить чепуху с серьезным видом, - значит, вас в любой момент
могут подстрелить. Разве вы не знаете, что сезон охоты на Наполеонов уже
открыт? А ваша шкура будет замечательным украшением моей гостиной.
Разрешите пощупать? А рога вы забыли дома?

Садовский протянул руку, чтобы пощупать оленью замшу.

Ишутин в страхе отпрыгнул в сторону. Он забыл, что втрое сильнее
Садовского. Его мысли неслись наперегонки:

"Намекает, что мне живым отсюда не уйти. Закричать? Наверно, лучше
всего закричать - сейчас день, кто-нибудь дома, меня спасут. Но сказать
тоже нельзя. Тот, наверно, смотрит за мной из окна и, как только я скажу,
тут же меня укокошит..."

Услышав это, Алиса поднялась со скамейки и пошла к воротам. По дороге
она сказала Садовскому:

- Дай ему пройти.

- Правильно, это хулиганство, - сказал Ишутин, спеша к воротам.

Коля дорогу ему уступил, но не отстал, а шел в трех шагах сзади и
задумчиво бубнил:

- Скрытность еще никогда не доводила до добра. Мой дедушка, когда
собирался охотиться на Наполеонов, всегда брал с собой ведро с керосином.
Он брызгал керосином Наполеону на хвост, и тот тут же сдавался в плен. Но
однажды он решил полить керосином тигра..

Ишутин почти бегом влетел под арку ворот, но тут эта противная
девчонка преградила ему путь и сказала тихо, словно по секрету:

- Теперь вас из окна не видно. И вы можете сказать всю правду.

- Откуда ты знаешь? - сказал Ишутин, и у него подкосились ноги,
пришлось опереться спиной о стену.

- Они поймали мальчика? - спросила Алиса.

- Не знаю, не видел... - почти кричал Ишутин.

Алиса одним ухом слушала его вопли, но в другом звучали мысли
замшевого человека, который никогда ни во что не вмешивается: "Конечно,
они его поймали. Они его несли совершенно бесчувственного..."

Ишутин нашел в себе силы оттолкнуть Алису и выбежать на улицу. Он
спешил подальше от этого страшного дома и думал:

"Никогда не вернусь! Сегодня же сяду в поезд - и в любую сторону,
хоть в Магадан..."

Коля Садовский обогнал Ишутина и снова загородил ему дорогу.

- Мы же не договорили, - заявил он. - Самое интересное впереди.

Ишутину пришлось затормозить.

- Куда они понесли бесчувственного мальчика? - спросила Алиса.

"Ведьма! - думал Ишутин. - Еще издевается! Все знает и издевается.
Знает же, что понесли его в заколоченный дом посреди двора".

- Все, - сказала Алиса Садовскому. - Отпускай. Он нам больше не
нужен. Они унесли Колю в заколоченный дом посреди двора.

- Ты что, мысли читаешь? - спросил Ишутин с облегчением. Хорошо, что
отпустили. Могло и хуже кончиться.

- Стыдно вам! - сказала Алиса. - У вас на глазах два здоровых мужика
тащат мальчика, а вы от страха пытаетесь скрыть это преступление.

- Я не хотел скрывать, но меня попросили. А может, у них есть право
мальчиков носить?

- Вы подлец, - сказал Коля Садовский вполне серьезно, - и не смейте
возражать. И я с вами еще встречусь. Вам от меня никуда не деться.

И тогда Ишутин вдруг припустил по улице. Лишь фалды его замшевого
пиджака развевались, будто сзади за Ишутиным гнались два гуся. Алиса
слышала его удаляющиеся сбивчивые мысли:

"А ведь доберется... кто-нибудь до меня и доберется... Как же так -
хочешь не вмешиваться, и обязательно до тебя кто-нибудь доберется... Нет,
никогда! В первый же поезд и в Магадан, в Сочи, во Львов... там устроюсь
поваром... и ни во что не вмешиваться..."

- Он безнадежен, - сказала Алиса. - Его не перевоспитаешь. Таких
людей лечить надо.

- Побежали обратно, - сказал Садовский.

Они повернули обратно под арку. Вдруг Алиса замерла.

- Стой, - шепнула она Садовскому.

Доски, которыми было заколочено окно на дальней от ребят стороне
дома, раздвинулись. Из окна вылезла скромная маленькая, горбатая старушка
в белом платочке в горошек и с букетом тюльпанов. Старушка не спеша
засеменила к воротам. Ребята у скамейки не обратили на нее внимания.