Чтение 2–й страницы книги ~Тринадцать лет пути~

В бассейне голубоватым зеркалом, по цвету плиток дна - застыла вода.
Настолько ровная и неподвижная, что Павлышу захотелось нарушить эту
неподвижность. Он сунул руку в карман. В карманах у Павлыша всегда есть
что-нибудь лишнее. Пальцы нащупали металлический шарик. Павлыш швырнул его
в бассейн. Зеркало вздрогнуло, плеснуло столбиком воды и разбежалось
кругами, облизывая борта бассейна.

Вот так-то лучше.

Низкие мягкие диваны скобками тянулись вокруг бассейна. Павлыш с
размаху прыгнул на диван, неудобно сел на сумку с кассетами, что тащил из
библиотеки. Диван ожил, стараясь примериться к телу Павлыша.

Павлыш представил, что он на "Наутилусе". В нем, где-то в недрах,
живет последний его обитатель, старый капитан Немо.

А может быть, это "Мария Целеста"? Неожиданная беда обрушилась на
шхуну. Почему-то все покинули корабль, все до последнего человека. И
кастрюля на плите еще теплая.

Нет, он на необитаемом острове. Вот он, темный лес, за стеклянной
стеной. Высоко, справа в стене серый круг. Заплата.

Когда Павлыша еще не было на свете, во Внешний сад "Антея" угодил
метеорит. Это бывает с кораблями. Хоть над метеоритной защитой "Антея"
думали лучшие умы Земли - ни одна крошка материи не должна была
дотронуться до корабля - слишком высока цена, все же шестьдесят лет назад
"Антей" попал в мощный метеоритный поток. Настолько мощный, что один из
камней достиг корабля.

Метеорит пронзил внешнюю прозрачную тонкую стену сада.

Затем пробил вторую стену, отделяющую сад от Зала отдыха.

Затем миновал еще три перегородки и вылетел наружу.

Происшествие стоило жизни двум космонавтам, которые в тот момент были
в Зале отдыха. Павлышу рассказывали, что они играли в шахматы.

И Внешний сад погиб. Он погиб так быстро, что не успел измениться.

Павлыш подошел к стеклянной стене.

Когда-то сад любовно собирали, создавали на Земле, как то место, где
космонавты в невероятной дали от дома могут ощутить и летнюю ночь, и
запахи земного леса.

Под прозрачным высоким куполом толпились березы и ели, кусты роз и
орешника, а дальше, где поддерживалась температура повыше, возвышались
пальмы.

После ремонта тогдашний капитан "Антея" решил не подключать сад к
системе отопления. Иначе бы, отогревшись, деревья и кусты сгнили. А так
они остались стоять замерзшими памятниками деревьям и цветам. Если не
знаешь, что случилось здесь шестьдесят лет назад, может показаться, что за
стеклом начинается настоящий лес.

И Павлыш представил себе бесконечный ночной лес. Теплый влажный
воздух, в котором покачиваются, дышат пряные тяжелые запахи, где шуршание
падающих листьев также осторожно и почти беззвучно, как шаги волка. Лишь
иногда треснет сухой сук или смело ступит на груду валежника ничего не
боящийся медведь.

Громкий плеск, удар, почти грохот обрушился на тишину зала.

Взрыв?

Павлыш резко всем телом обернулся, прижавшись при этом спиной к
прозрачной стене. Сила тяжести на корабле мала, вдвое меньше земной, и
оттого даже самые резкие движения замедленнее. Мозг уже закончил поворот
тела, а оно все еще не может остановиться.

Брызги воды вылетели на ползала.

Длинная зеленая тень, словно тень крупной рыбы, скользила под
взбаламученной голубой водой.

Коротко остриженная девичья голова пробила воду, девушка раскрыла
глаза, смахнула рукой воду с ресниц.

- Испугались? - крикнула она. - Я нарочно тихо разделась и потом -
как прыгну!

Павлышу стало неловко, что девушка могла увидеть его испуг. Но нет,
когда он обернулся, она еще была под водой.

Девушка перевернулась на спину. На ней был зеленый купальник.

Вода в бассейне успокаивалась медленно и солидно, словно бассейн был
наполнен маслом.

- Вода здесь удивительная! - сказала девушка. - Я каждый день
купаюсь. Вы не пробовали?

- Нет еще.

Он не видел эту девушку раньше. Вчера был такой сумасшедший день. А
сегодня он отправился в путешествие по кораблю.

Девушка подплыла к бортику.

- Я тоже иногда прихожу сюда специально, чтобы поглядеть на этот лес.
Но я всегда знаю, что он мертвый. Видно, у меня плохо развито воображение.

Павлыш вернулся к диванам и сел.

- Я вас вчера не видел, - сказал он.

- Когда вы прилетели, я была на вахте. Меня зовут Гражиной.

- Я кошек видел. В пустой оранжерее.

- Вот где никогда не была, - сказала Гражина. - Я не романтик.

В голосе ее прозвучала снисходительность к новичку.

Девушка снова нырнула, быстрее, чем Павлыш успел придумать достойный
ситуации ответ.

Когда она вновь появилась на поверхности, Павлыш спросил:

- Вы биолог?

- Гравитация, - ответила Гражина.

- А как вас называть, если коротко?

- Гражина мне нравится, - сказала она. - Короче не надо.

- Длинно.

- Ничего, не успеете утомиться. Я завтра улетаю.

Гражина подплыла снова к бортику. Павлыш увидел, какие у нее длинные
пальцы. Просто удивительно длинные пальцы. А ногти обрезаны коротко.

На щеке, под правым глазом, тонкий шрам. Губы мягкие и подвижные.
Уголки их все время вздрагивают.

Глаза Павлыша выхватили детали лица, фигуры, еще не было общего
представления о девушке - кусочки мозаики строились в портрет, который,
если бы они остались на корабле еще недолго, не имел бы почти ничего
общего с первым впечатлением.

- Этот год, - сказала Гражина, - пролетел мгновенно. Честное слово.
Где-то в середине стало тоскливо - все-таки мы очень оторваны. А сейчас -
вы не представляете, как не хочется улетать.

- А если бы вам сказали - оставайтесь еще на срок?

- Нет, не осталась бы, - ответила Гражина.

Тут Павлыш понял, что у нее зеленые глаза. Темные мокрые ресницы
затеняли их и потому они сначала показались Павлышу куда темнее.

- Жаль, - сказал Павлыш. - Чем больше народу, тем интереснее.

- И без меня достаточно, - возразила Гражина. - Сколько в вашей
смене?

- Тридцать два.

- В нашей было тридцать шесть. Но мне не повезло.

- Ага, - Павлыш сразу сообразил, что она имела в виду.

Еще тринадцать лет "Антею" лететь до звезды. Еще тринадцать смен.
Тринадцатая будет самой счастливой. Именно тем космонавтам будет суждено
спуститься на планету, завершить труд тысяч людей и полутора ста лет.

- Ничего, - сказал Павлыш. - Мы с вами будем еще не очень старыми. Мы
там обязательно побываем.

- Там нам нечего делать, - сказала Гражина. - На планете нужны совсем
другие специалисты.

- Почему? Двигатели будут нужны. И кабины будут нужны.

- Вы кабинщик?

- Медик-кабинщик.

- Редкое сочетание. Какой курс?

- Четвертый. А вы?

Гражина вылезла из воды. Подобрала длинные ноги - ступни на бортик,
вскочила.

- Дайте полотенце, - сказала она.

Полотенце лежало рядом с Павлышем.

Тот быстро поднялся, протянул полотенце. Она начала вытирать волосы и
Павлыш понял, что глаза у нее не просто зеленые, а очень зеленые.

- Я уже старуха, - сказала Гражина. - Я в аспирантуре. Мне двадцать
три года.

- Ну и что? Разница в три года. Несущественно, - сказал Павлыш.

Гражина засмеялась. Она так сильно смеялась, что руки с полотенцем
опустились и Павлыш увидел, как изменилось ее лицо. Мокрые волосы, что
прижимались к голове, сейчас вдруг выскочили из-под полотенца пышной
гривой. И лицо стало меньше. Только глаза не уменьшились.

Она обронила полотенце на диван, взяла оттуда халатик, накинула его,
сунула ноги в туфли.

- К обеду не опаздывайте! - сказала она. - Сегодня прощальный обед.

- Ну что вы! - сказал Павлыш.

- Не забудьте сумку. Что там у вас?

Гражина была бесцеремонна, но Павлыш не обижался. Ее бесцеремонность
была личной связью между ними. Только человек, который тебе не чужой,
может спросить, что у тебя в сумке.

- Я был в пустой библиотеке, - сказал Павлыш, - и взял там кассеты.

- Я тоже раньше туда ходила. Все наши ходили. Я подозреваю, что
когда-то они нарочно оставили там массу интересных кассет, чтобы устроить
нам дополнительное приключение. Что вы взяли?