Чтение 3–й страницы книги ~Тринадцать лет пути~

Павлыш пожалел, что не взял ни одной книги Достоевского или Маркса.

- Так, - сказал он, - приключения.

- "Звездный рейс"?

- "Подводный мир". Я пропустил несколько серий.

- Не смущайтесь, курсант. Я не спросила, как вас зовут.

- Слава. Слава Павлыш.

- Вот видите, Гражина вам не нравится, а Слава мне нравится. Так вот,
Славик, я должна вам признаться, что сама еще два месяца назад вытащила из
той библиотеки третью и четвертую серии "Подводного мира", несмотря на мой
почтенный возраст и солидность.

- Вы не производите солидного впечатления.

- Я старюсь.

Они спустились лифтом к центральному шару, потом Гражина побежала к
себе в каюту переодеваться.

Павлыш прошел к кабинам.

Обычный корабль имеет два центра.

Пульт управления и двигательный отсек.

На "Антее" было три центра.

Помимо двух обычных там были "кабины".

В обыденности этого слова была извечная попытка причастных к
грандиозному делу снизить пафос причастности.

В космическом институте, который имел счастье заканчивать Павлыш шла
давнишняя и безнадежная война между профессорами, для которых уважение к
правильной терминологии означало уважение к предмету изучения, и
курсантами, которые даже на экзаменах не могли одолеть простых слов
"телепортационные ретрансляторы".

К таким курсантам относился и Павлыш, который был хорошим, в меру
старательным и в меру способным студентом, достаточно хорошим, чтобы
попасть на "Антей" - предмет мечтаний многих поколений студентов.

По законам изящной словесности автор, дабы не привлекать к себе
внимания читателей, должен на этом этапе рассказа заставить своего героя -
Павлыша - по пути к "кабинам" продумать все, что положено знать читателю.
Его внутренний монолог должен быть зафиксирован изящной прозой.

К сожалению, в данный момент ничто на свете не могло бы заставить
Павлыша думать о проблемах истории и перспективах телепортации, так как он
с каждым шагом все более проваливался в сладкую пропасть влюбленности,
притом влюбленности, обреченной на разлуку, что всегда усиливает чувство.

За неимением возможности использовать монолог Павлыша, автор вынужден
вам поведать о предмете беседы.

К сожалению, для физиков и пилотов даже к двадцать третьему веку
путешествие со скоростью большей, чем скорость света, оказалось
прерогативой фантастов. Прыжки сквозь изогнутое пространство и подобные
изобретения мечтателей пока не стали реальностью. Законы природы обмануть
не удалось. Следовательно, за освоением планет Солнечной системы наступила
пауза, которая грозила затянуться навечно. Звезды были недостижимы, так
как достижение их требовало сотен лет полета. Технически возможно было
построить корабли, которые выдержали бы столь долгое путешествие, но
нельзя было придумать бессмертного человека. Разумеется, мечта о выходе к
звездам, к иным цивилизациям, существование которых оставалось лишь
теоретическим допущением, продолжала бередить воображение. Проекты,
разработанные мечтателями еще в двадцатом веке, рассматривались и
обсчитывались, но не осуществлялись. Можно было построить гигантский
корабль, снабдить всем необходимым, чтобы его экипаж мог существовать в
нем многие десятилетия. Чтобы космонавты рождались, росли, учились и
умирали на борту корабля. Сто, двести, триста лет в пути...

Добровольцам, идущим на это, предлагалась пожизненная тюрьма, причем
тюрьма, доведенная до абсурда - тюрьма не только для них самих, но и для
их детей и внуков. К тому же можно было вычислить, что в подобном
путешествии экипаж, как бы ни был к этому подготовлен и готов жертвовать
собой и своим потомством, неизбежно деградирует, как деградирует любое
человеческое сообщество, оторванное от остального человечества. Цель не
оправдывает жертв.

Теоретически и даже практически был возможен и другой вариант. После
отлета с Земли экипаж корабля погружался в анабиоз, из которого выходили к
моменту высадки у дальней звезды. То же делалось и на обратном пути.

Таким образом тюрьма оставалась тюрьмой, однако заключенному давали
возможность проспать бесконечно длинный срок и даже выйти на свободу.

Но жертвы, которые приносил экипаж, все равно оставались слишком
большими. Ведь космонавты должны возвратиться домой через триста лет. То
есть они никогда не увидят Земли такой, какой она была при их жизни,
никогда не смогут по-настоящему найти своего места в этом мире, как не
смог найти его современник Ньютона или Наполеона.

Но открытие телепортации, которое произошло когда люди научились
практически управлять гравитационными законами, изменило ситуацию и
позволило вернуться к этой проблеме.

Сначала смогли передать грамм вещества на расстояние десяти
сантиметров. Затем белая мышь - вечный мученик научного прогресса - была
разложена на атомы и собрана вновь в соседнем городе, после чего она
облизнулась и принялась глотать кусочек сахара. Наконец, 4 августа 2198
года Бисер Симонян вошел в кабину телепортационного центра в Пловдиве и
вышел - живой и здоровый - из такой же кабины в Бомбее.

Так как в телепортации используются гравитационные волны,
распространяющиеся буквально мгновенно, ограничения в переброске объектов
обусловливались лишь энергетическими мощностями и максимальной емкостью
кабины.

В течение пятидесяти ближайших лет кабины были установлены по всей
земле и на планетах Солнечной системы. О кабинах на самой Земле и
разговора нет, но следует сказать, что возможность переправиться мгновенно
в любую точку земного шара и парадокс, заключающийся в том, что стало
быстрее добраться от Парижа до Рио-де-Жанейро, чем от центра Парижа до
Версаля, изменили не только скорость сообщений, но и сам порядок жизни.
Если ты можешь жить в Москве, а работать на Марсе, ты психологически
коренным образом отличаешься от человека двадцатого века. Космические
корабли, разумеется, остались, так как на их долю выпали перевозки крупных
грузов, руд, сырья. Кабины не только невелики. Они так и не стали и вряд
ли станут дешевым удовольствием.

Кабины открыли путь к межзвездным путешествиям. Если отправить в
бесконечно длинный полет космический корабль, но снабдить его при этом
кабиной для телепортации, то экипажу нет нужды оставаться на борту сто
лет. Через определенный срок экипаж можно сменить.

Так появился "Антей".

Первый его экипаж после года работы вернулся на Землю, уступив место
другим космонавтам. Причем, в течение того же года кабины несколько раз
вступали в действие. На корабль прилетала комиссия от ООН, дважды вывозили
больных, к тому же туда доставляли некоторые продукты, почту и приборы.

Итак, за сто шесть лет полета на борту "Антея" сменилось сто
экипажей.

Правда, с каждым годом связь с кораблем становилась все труднее. К
этому были готовы и это даже предусматривалось при создании корабля. Ведь
хоть гравитационные волны распространяются бесконечно, потребление энергии
с расстоянием растет.

Наука продолжала развиваться, появились новые источники энергии и
возможности Земли также увеличивались. Правда, приходилось, ради экономии
энергии и припасов на борту "Антея" постоянно уменьшать экипаж, и к тому
дню, когда курсант Слава Павлыш попал на "Антей", там оставалось лишь
тридцать человек. К звезде долетит и того меньше. Очевидно, окончательное
число членов экспедиции будет немногим более десяти. И среди них уже не
будет курсантов. "Антею" же суждено кончить свои дни на орбите у далекой
планеты. Постепенно, если там образуется человеческая колония, его
разберут, использовав на постройки.

За сто с лишним лет путешествия "Антей" стал частью земной истории.
Павлыш, еще находясь на Земле, знал и о кошках, которые расплодились в
пустых складах, и о заброшенной библиотеке, и о бассейне с голубой водой.
Он тысячу раз видел корабль в фильмах и изучал его на специальных
занятиях, как делали это и его учителя, которые работали на "Антее>.

Но все его обитатели в конце концов возвращались домой. Как моряки из
дальнего, но не бесконечного дальнего плавания. Кроме тех, кто умер или
погиб в пути. Их было немного, шесть человек.

Очевидно, зал телепортации, если из него вытащить всю начинку, был бы
грандиозен. Но за последние сто лет никто не видел его стен.

Кабины на Земле были куда скромнее - в конце концов всегда можно было
вызвать ремонтников. Здесь же все системы были дублированы и
передублированы, и запас надежности был в несколько раз выше
теоретического. В сущности этот центр был главной причиной существования
"Антея".

Павлыш легко прошел сквозь путаницу коридорчиков, проложенных между
молчащих, но живых машин. Улицы и закоулки этого зала были известны
Павлышу наизусть, ночью разбуди, вели проверить 56-й блок - с закрытыми
глазами найдет дорогу.

Ясно почему: в институте стоит тренажер - точная копия и в таком же