Чтение 19–й страницы книги ~Чужая память~

Господи, подумал Иван устало, он решил, что я собираюсь жениться на
Нине, - они это обсуждают на кухне и боятся этого. Тут есть что-то
запретное, но почетное.

- Я хотел спросить вас о другом. О том, что случилось двадцать пять лет
назад.

- Двадцать пять лет?

- Как вы думаете, почему Ржевский ушел от Лизы?

- Он не уходил, - быстро ответил Виктор. - Она сама ушла. Она была
очень гордой женщиной - ее обидели, и она ушла. Это я гарантирую.

- Но как получилось, что Сергей так ее обидел?

- Фактически убил, я не боюсь преувеличений. Ради него она от всего
отказалась...

- А вы что тогда делали?

- Я понимал, что Сергей эгоист. Нет, не в плохом смысле, но для него
наука - все. Ему казалось, что Лиза ему мешает. Вот он и отстранил ее с
пути... Ей ничего не оставалось, как уйти.

Виктор курил жадно, глубоко затягиваясь. Ого, как он не любит Сергея,
подумал Иван, и не может ему ничего простить даже теперь, через столько
лет. А может, именно за столько лет и накопилась злость.

- Почему вы ему сказали, что его не примут в аспирантуру?

- Я? Никогда не говорил. Не было этого.

Другого ответа Иван не ждал.

- А потом вы еще видели Лизу?

- Это тебе нужно? Или Сергей прислал?

- Он ничего не знает.

- Тебе скажу. Лиза позвонила мне, вся в слезах, голос дрожит. Сережа,
говорит, меня бросил. Я с ней встретился. Катька больная, говорю я, ты
куда? Но ты же знаешь, если Лиза чего решила, ее танками не остановишь. Я,
говорит, помехой ему не буду, ему наука нужнее нас. И я ее проводил...

- Куда проводили?

- Куда? На вокзал, конечно, в Вологду.

- А потом?

- Через несколько месяцев она погибла. Думаю, покончила с собой...
После этого я уже не мог дружить с Ржевским. И зачем тебе все это?

- Мне надо узнать правду.

- Правду? - удивился Виктор. - Разве она бывает? Она умирает с людьми.
Сколько людей, столько и правд.

- Мне нужна одна правда, - повторил Иван.

- Ищи. Только потом на меня не обижайся.

- Где жила мать Лизы?

- Послушай, прошло почти тридцать лет!

- Вы же там бывали. Вы знаете адрес.

- Забыл. Ей-богу, забыл.

- Подумайте.

- Там никто не живет. Екатерина Георгиевна Максимова, так ее мать
звали, умерла лет десять назад. Никого там нет. И брат куда-то уехал.

- Вы заходили туда?

- Запиши, Арбат, дом...

Виктор смотрел, как Иван записывает адрес. Потом сказал:

- А может, лучше примем по кружке - у меня тут все официантки
знакомые...

Оказалось, что Виктор был прав. Мать Лизы давно умерла, в квартире жили
чужие люди, и никто не мог помочь. Борясь с головной болью и все более
проникаясь безнадежностью этого дела, Иван обошел все соседние квартиры,
где тоже давно сменились жильцы, сходил в домоуправление, наконец, совсем
отчаявшись, остановился посреди двора, возле стола, за которым два старика
играли в шахматы, а еще несколько человек внимательно наблюдали за игрой.
Один из шахматистов, который давно поглядывал на него, вдруг сказал,
приподняв пешку:

- В продовольственный сходи, тридцать второй, до угла дойдешь, направо
- голубая вывеска. Спроси там грузчика Валю. Запомнил?

Тут же отвернулся, поставил пешку и сказал противнику:

- Твой ход, Эдик.

Иван так устал, что не стал ничего спрашивать - велели идти, пошел. В
магазине он спросил продавщицу:

- Грузчик Валя здесь?

Она мотнула головой за прилавок. Иван прошел внутрь, там был темный
коридор, дальше - лестница в подвал, где горел свет. В подвале на ящике
сидел пожилой мужчина с мятым, когда-то красивым, но незначительным лицом
и пил пиво из горлышка.

- Здравствуйте, - сказал Иван. Лицо грузчика было знакомо. Валя был
похож на Лизу и на Екатерину Георгиевну. - Валя, вы меня не знаете...

Брат Лизы поднялся с ящика, протер тыльной стороной ладони и тихо
выругался.

- Ну, точная копия, - сказал он. - Абсолютное сходство. Дух подземный,
откуда ты приперся?

- Я сын Ржевского, - сказал Иван.

- Не надо об(r)яснений. Ясное дело, что сын. Как меня нашел?

- Соседи во дворе сказали.

- Повезло. Давно там не живу - следы мои затерялись в людском море.
Значит, женился все-таки твой папаша, на своей, наверное, из института?

Валя Максимов нервничал, руки его дрожали.

- Ты садись, - сказал он. - Сколько лет прошло. Я против твоего отца
ничего не имею. Лизетта себя с ним человеком ощущала. Что за дела! Как он?
Не болеет? А мать умерла. В семьдесят втором. Не повезло ей с нами.

- Я хочу узнать, что случилось после того, как отец расстался с вашей
сестрой, - сказал Иван. - Мне это важно.

- Не присутствовал, - сказал Валя Максимов. - Не берусь определять
причины и следствия. Но если сильно интересуешься, поезжай туда, с Катькой
поговори. Она меня за человека не считает, но к праздникам поздравления
шлет.

- Дочь Лизы?

- Она.

В самолете Иван потерял сознание, к счастью ненадолго. С аэродрома в
Вологде он позвонил в Москву, в институт, но не к Ржевскому, а в
лабораторию. Подошла Ниночка.

- Скажешь Ржевскому, что у меня все в порядке. Я дышу воздухом.

Было уже темно, девятый час, в голосе Ниночки дрожали слезы - Иван
представил, какая паника царит в институте.

- Ты же никому ничего не сказал!

- Дела, котенок, у каждого мужчины бывают дела. Завтра приду, все
расскажу.

Он повесил трубку и пошел на стоянку такси.

Катя была дома. Она жила в маленькой квартирке, в новом пятиэтажном
доме у реки. Из окна была видна набережная, фонари на той стороне, светлые
стены и маковки кокетливых церквей.

- Я вас сразу узнала, - сказала она. - Как вы вошли, так и узнала.

Говорила она медленно, ровно. У нее была длинная коса, редко кто в наши
дни носит косу, коса лежала на высокой груди.

- Пойдемте на кухню, - сказала Катя глуховатым голосом. - А то моя
Лизочка проснется.

Катя поставила чайник. Ивану стало спокойно. Он с наслаждением
предвкушал, что чай будет крепким и душистым. Лиза тоже хорошо заваривала
чай. Иван любовался плавными и точными движениями Кати.

- А ваш муж где? - спросил он.

- Нет у меня мужа, - сказала Катя, - ушла я от него. Пьет. Он инженер
хороший, способный, только пьет и взялся меня колотить... а меня колотить
нельзя. - Она улыбнулась, и ей самой было непонятно, как можно ее бить. -
А вы прямо из Москвы приехали?

- Из Москвы.

- Отец прислал? Я его папой Сережей называла. Он добрый был, мне всегда
конфеты приносил. Вы не представляете, как я первые дни плакала по нему.

- Он меня не присылал. Я сам.

- Вы где остановились?

- Я потом в гостиницу пойду.

- В гостиницу у нас даже по брони не устроишься, - сказала Катя. - У
меня переночуете. Я вам раскладушку сделаю - вы не обидитесь, что на
раскладушке?

- Спасибо, - сказал Иван, - а то я замучился сегодня.

- Бледный вы, ужасно бледный. Сейчас чаю попьем, отпустит.

От чая, душистого и крепкого, стало полегче. Он с Катей был знаком
давно, тысячу лет знаком.

- Что, - спросила она, - отец все переживает?

- Он считает, что виновен в смерти вашей мамы!

- Ой, ужас-то какой! Я бы знала, обязательно бы написала, как все дело
было! Мама на него совсем не сердилась. Ну ни капли. Она со мной всегда
разговаривала, как сейчас помню - мне интересно, что со мной как со
взрослой разговаривают. Мы же целый год вдвоем прожили... У тетки моей,
тетка тоже хорошая была, ненавязчивая. Мы неплохо жили, вы не думайте,
мать работала, тетка тоже, я в садике была. Конечно, мама тосковала по