модернизированный самогонный аппарат. Перед установкой сидел тоже
бородатый, но еще и рыжий экономист Павленко. Он сосредоточенно смотрел на
нелепый металлический веник, торчащий из прибора ему в лицо, и напряженно
шевелил губами.
прислонясь к стене, поодаль, - позвольте Славе без очереди.
битвы льгот не установлено. Пусть как все - ждет.
промолчали.
генетическим задаткам, но бороды, джинсы и худоба превратили их в
однояйцовых близнецов) приблизился к Павленко и потряс его за плечо. Тот
ошалело взглянул на него, потом на "веник", потом опять на него...
засмеялся, сказал: "Класс" и пошел к двери. Потом резко обернулся и
попросил до истеричности проникновенно: "Еще немножко, а? Я там не
успел..." "Все, все, - сурово ответили ему. - Следующий".
"веник". "Костя", - протянул мне руку бородач; "Слава", - ответил я.
"Правильно смотришь, сюда", - он стал делать что-то на пульте прибора, а я
неожиданно испытал такую дикую тоску, такую щемящую, сладкую тоску... Я
ужасно давно не видел Эльку. И вдруг я почувствовал, как соскучилась по
мне она. Она сидит в "научке", перед ней учебник по термодинамике, но она
не читает, а мысленно разговаривает со мной: "Славка-Сливка, - думает она,
- куда же ты запропастился, обезьяна ты этакая? Я уже и запах твой забыла,
еще немного, и я забуду, как я люблю тебя..." "А вот ты всегда пахнешь
какой-нибудь косметикой, и только чуть-чуть - собой. Это очень вкусно".
"Господи, мне кажется, ты сейчас где-то совсем рядом". "Я или Господи?"
"Ты, ты". "Пахнет обезьяной?" "Кажется, открою глаза, нет этой проклятой
книги, этой проклятой библиотеки, а есть ты". "И мне кажется, протяну руку
и коснусь тебя". "Но ведь я просто разговариваю с тобой про себя. Я все
время разговариваю с тобой". "И ты всегда рядом". "Но не так, как сейчас.
Мне кажется, я все про тебя знаю - где ты, как ты себя чувствуешь, как ты
меня любишь, как тебе плохо... Ты почему такой худой, одни кости?.." "Все
в порядке, я худею, чтобы зря время не терять". "Не лги, обезьяна. Знаешь,
твоя мама болеет; она вбила себе в голову..."
товарищу.
локоть и все спрашивал: "Получилось? Получилось?"
элементарное чувство, как страх или радость. Это когда и страх и радость
на двоих. Люди как бы настроены друг на друга, в унисон. И когда звучит
один, другой резонирует". Влюбленные понимают друг друга с полуслова, с
полувзгляда. Мы так к этому привыкли, что не считаем чем-то
сверхъестественным. А у них вот такая теория. И прибор этот усиливает
резонанс.
пространство... И все-таки я не понял, я разговаривал с ней? То есть, она
слышала мои мысли?.
всего, нет. Между вами всегда есть слабая связь, и они на одном конце
сигнал усилили. Как если люди говорят по телефону, и вдруг к одному из
аппаратов подключили усилитель. У тебя - орет на всю улицу, а на другом
конце ничего даже и не заметили.
где в мерзлой земле копался один наш "дурак" - селекционер из института
Вавилова, к небольшому двухэтажному каменному домику. Мы уже успели
выяснить, что на первом его этаже находятся склады и живет Зонов, а на
втором - "канцелярия", оружейная комната охраны и госпитальное отделение
на шесть коек. Вслед нам брехали сторожевые псы, и Жора, плутовато
ухмыльнувшись, пропел: "Собака лаяла на дядю-фраера, сама не знаяла, кого
кусаяла..."
хоть пару дней поголодаем, не миновать нам дистрофии. А можно и вовсе
коньки отбросить. А это в наши планы не входит. Так что, когда Зонов на
новом месте предложил нам обед, мы благосклонно ответили согласием. Но
дали понять, что это - в первый и последний раз, как бы небольшая уступка
в благодарность за заботу и честное ведение игры. Съели мы лишь по
нескольку ложек бульона и по кусочку хлеба. Но животами после этого
маялись до самого отбоя.
что-то изменится к лучшему. Тем более, завтра должны появиться врачи,
которые будут нас лечить, и задача усложнится. Нынешние условия - наиболее
благоприятные.
контрабандой флакончики. По нашему плану, преодолеть предстоит минимум три
стены - от нас в оружейку, из нее в коридор и, спустившись на первый этаж,
из коридора в комнату Зонова. Поэтому Сан-Саныч экономен. Он отрывает
клочок от простыни, смачивает его одним раствором и рисует им на стене
небольшой, в половину человеческого роста, прямоугольник. Затем повторяет
операцию с другим раствором.
что прошлой ночью Псих учудил?
института то ли психиатрии, то ли психологии. В нашем засилье технарей он
смотрелся белой вороной.
преферансом, глядь, Психа нету, как ушел - не видели. Ладно. Только начали
снова играть, глядь, Псих на месте. Спит. Разбудили его, где был? А он
глазами хлопает, ничего понять не может. Тогда его спрашивают, снилось
что? "Снилось, - гундосит, - что еще не родился...", представляете? Тогда
ему рассказали, как он исчезал, и у него всю печаль, как рукой сняло: "Я,
- говорит, - много лет работаю над реализацией сновидений, изучаю
африканский оккультизм, заклинания многие знаю. И вот, так неожиданно,
кажется, что-то вышло!" Мужики теперь дежурить будут, спать ему не давать.
А то ведь мало ли что ему приснится - потоп или землетрясение. Или, что
он-то как раз родился, а вот все остальные - нет.
опыт показал, что в момент пробуждения все вернется на свои места.
никогда и не родимся? - возразил Жора. - Или родимся, но не мы?
высказыванием:
сне необходимые вещи.
советской экономики. Пропал с прилавков стиральный порошок, пусть видит
тонны порошка, исчез сахар, за него пусть берется. Короче, на дефицит
Психа.
общество. А заместо нас - счастливые и благородные люди.
толкнул в центр нарисованной им рамки. Неожиданно кусок стены не просто
поддался, а плавно, как по маслу прошел внутрь и с грохотом рухнул по ту
сторону. Матюгнувшись, Жора первым ринулся в образовавшийся проем.
предохранителя и передернул затвор, а Сан-Саныч только-только протиснулся
в оружейку, когда властно и отчетливо прозвучал в наших ушах голос Зонова:
отгороженный от нас запертой дверью-решеткой.
вскричал Сан-Саныч, отряхивая кожаный пиджак от цементной пыли и будто бы
не замечая направленного на него оружия. - Что вам от нас нужно?! Долго вы
еще будете истязать нас?!
возможно, еще терпели. Но так люди долго не могут. Они бунтовать начинают.
Вы должны это понимать, вы ведь не очень глупый человек.
вынул свободной рукой из кармана связку ключей и, продолжая держать нас
под мушкой, попытался открыть висячий замок. Было ясно, что он находится в
затруднительном положении: он мог приказать нам вернуться через пролом в
комнату, но тогда мы, во-первых, выпали бы из его поля зрения, во-вторых,
доступ к оружию остался бы. Скорее всего, он открывает дверь для того,
чтобы сработала сигнализация и прибежали охранники.
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Березин Федор
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий