мнемозапись она читает: самой святой Ливьен! Это ее губами она произносит:
структуру, стабильность, покой и процветание. А бабочкам действительно не
хватает всего этого. Если не будет войн, не будет казней, не будет уродования
куколок для превращения их в думателей...
принес "справедливость и покой" племени ураний...
обагрены кровью. Да, он собирается сражаться. Но спасенных жизней в итоге будет
во много раз больше.
"Бескрылые"! Мне противно это слово! Почему вы все так преклоняетесь перед
ними?.. Лучше бы наш сын учился у ураний! Вместе с "мудростью" бескрылых
думатель перелил в его голову и собственное презрение к бабочкам. Рамбай думает
так.
преданных воинов-ураний и три сотни абсолютно одинаковых Лабастьеров.
Слаженность и синхронность движений последних подтверждают тот факт, что
психически все они - суть одно существо.
внешне: он выглядит несколько старше.
соединяющихся друг с другом сетью труб-коридоров, и высоких сторожевых башен,
торчащих из этого хаоса в небо. Самые длинные трубы, связывающие наиболее
отдаленные друг от друга сферы, были двойными и имели слюдяные окна.
из занятий. Вот и сейчас она вспомнила, зачем нужны эти сдвоенные параллельные
трубы: в каждую из них мощными компрессорами нагнетается воздух, и бабочка, лишь
расправив крылья, может часами, не уставая, мчаться в пневмопотоке к нужному ей
месту.
Тут и там торчащие из сфер трубы коридоров не вели никуда, а обрывались и были
запаяны. Да и сами сферы были усеяны трещинами и даже огромными заплатами. Еще
более плачевно выглядели сторожевые башни. Скорее всего они многократно
разрушались и восстанавливались: на опорах чередовались обугленные,
обезображенные кислотами и обновленные участки...
воображение Наан, пожалуй, даже более, чем современная столица махаон.
провинции Фоли.
перемирия. Ливьен поняла это по тому, что множество бабочек были сейчас не в
сферических помещениях, а порхали рядом, прямо под открытым небом.
вызвало локальный: обычно махаоны нападали на город многотысячными армиями.
Завизжала акустическая граната, и к моменту, когда отряд поравнялся с ближайшей
башней, вокруг уже не было ни души.
медленным хороводом. Только Ливьен да Рамбай остались неподвижно порхать в
стороне.
приготовлен к бою, а Живой Знак в диадеме - активирован, отчего лица окружающих
приобрели бирюзовый оттенок. Когда, вглядевшись, стражница обнаружила тот дважды
противоестественный факт, что большинство из окруживших ее воинов - самцы маака,
и что все они абсолютно одинаковы, ее волнение переросло в мистический ужас.
огонь!
взяла себя в руки. Если Лабастьер поручил переговоры ей, значит, в этом есть
резон.
вокруг, диадема стражницы погасла. Камень Ливьен был старше, и это хотя бы
временно снимало многие проблемы.
сыновья и мои друзья возвращаемся из долгой научной экспедиции, куда были
посланы Советом. И я приказываю тебе пропустить нас внутрь.
воинов-ураний часовая.
искровик и пропусти нас. Или ты хочешь нарушить клятву Посвященной и быть
наказанной?
преступники. Но клятва предписывала беспрекословно выполнять приказы
Посвященной, которой принадлежит старший Камень.
Ливьен, памятуя, что через него секретариат Гильдии сейчас наблюдает за ней. -
Мой сектор - двухсот первый, восточный. Если это необходимо, вы встретите их на
магистрали...
взглядом отряд, сделала еле уловимое движение рукой, по-видимому, поворачивая
какой-то рычажок на стене.
входное отверстие.
время презрительно бросил Рамбай жене, когда они вслед за отрядом опускались к
отверстию. - Даже тебя и твою находчивость, о радость и печаль глаз моих.
же порядке, оказалась несостоятельной. Очутившись в первой же жилой сфере,
Лабастьеры, не сговариваясь (это было им и ни к чему), разбились на небольшие
группы и, прихватывая с собой ураний, направились в разные коммуникационные
коридоры. Старший из них повлек за собой Ливьен и Рамбая.
занять ложе Гильдии Посвященных.
других местах. Нас троих вполне достаточно.
находился в искусственно созданном строении такого масштаба...
исказилось болью:
моменту, когда мы займем ключевые позиции, нас должна остаться хотя бы сотня,
иначе нам не удержаться.
повис возле отверстия в стене, приглашая родителей туда.
моим расчетам, должны достигнуть цели беспрепятственно именно этим путем. И
все-таки приготовьте на всякий случай оружие.
смерть своих детей, чтобы спастись самому...
сохраняю голову. А мои пальцы умеют отрастать заново. - По его лицу вновь
пробежала рябь. Он на миг зажмурился, затем открыл глаза и, утерев ладонью
выступившую испарину, закончил: - Хотя это и больно. Не время дискутировать об
этике, отец. Оставим это до лучших времен. Вперед!
попыталась остановить ни одна стражница. Ливьен диву давалась, как
Координационный Совет мог допустить такую оплошность и оставить эту коммуникацию
незащищенной. Но как бы то ни было, расчеты Лабастьера оказались верными.
встречались только штатские самки, провожающие троицу удивленными, возмущенными,
а порой и брезгливыми взглядами: как смеют презренные самцы так нагло
разгуливать за пределами своей семейной ячейки? И почему летящая с ними самка не
поставит их на место?! Нервы Ливьен были натянуты, как струны; она уже отвыкла
от слепой дисциплинированности своих соплеменниц. Но именно эта доминанта
поведения горожанок оказалась спасительной, для нее и ее сопровождающих: у маака
не принято вмешиваться в чужие дела.
Ливьен вновь активировала Камень.. Но он погас тотчас, как они вошли в зал: