Косухин вдруг понял, что теперь у него будет возможность действительно все
увидеть своими глазами. Особенно, если брат прав, и этот загадочный
"Мономах" находится не в России. Выходит, в этом случае он не просто
выполнит приказ, но и узнает то, что столько лет было величайшей тайной
Империи! Узнает и сможет рассказать товарищам по пролетарской партии!
меня простить, но вы рассекречиваете проект! Красные будут все знать! Если
вы не собираетесь подвергать своего брата пожизненному заключению...
во-первых, чтобы он не замерз здесь один. А во-вторых, чтобы его
сумасшедшие комиссары не помешали запуску. Собственно, проекта больше нет.
Мы запускаем второго "Мономаха", и на этом наша миссия, к сожалению,
заканчивается. Если у большевиков будет желание, они вполне могут
продолжать работу.
эфирный корабль. Боюсь, его распилят на зажигалки...
обзывали. - Если это так важно, чердынь-калуга, то обратились бы в
совнарком! Власть рабочих и крестьян, между прочим, на науку денег не
жалеет!
невозмутимый Семен Богораз, который внешне не прислушивался к разговору,
греясь у разгорающейся печки.
лет через сорок ваши комиссары поумнеют...
собственному брату, он, красный командир Косухин, не должен терять
достоинства. Пусть смеются, белая кость! Он свое дело сделает...
Степа оттаял и начал с интересом прислушиваться к очередным эскападам
профессора, вспоминавшего о своем путешествии к дикарям Малаккского
берега. Ему внимали с интересом все, кроме Семена Богораза, который
равнодушно прихлебывал чай, думая о чем-то своем.
оставался собран, и мысль продолжала работать четко. Ситуация Ростиславу
определенно не нравилась. Он еще раз понял, до чего его спутники далеки от
происходящего в горящей, залитой кровью стране. Для них красный командир
был неожиданным, но по-своему приятным гостем, с которым вполне можно
выпить чаю и побеседовать о жизни. То, что по-странному велению судьбы
Косухин оказался родным братом полковника, еще более настраивало их на
благодушный лад.
окажись Степан Косухин большевистским недоумком из мобилизованных, которых
на фронте попросту переодевали в шинель с погонами, давали спирту и
посылали в бой. Таким Косухин и показался вначале, когда агитировал их
сдаться на милость победившего пролетариата. Но теперь, сидя против
всякого своего желания рядом с неожиданным пленником, капитан сообразил,
что здорово ошибался. Из короткого рассказа Степы он понял, с каким
упорством и бесстрашием этот краснопузый искал их посреди заледенелой
тайги. Арцеулов даже достал карту, попытавшись прикинуть маршрут младшего
Косухина, после чего лишь покачал головой. Надо было здорово ненавидеть
врагов, чтобы идти почти наугад по их следам в тридцатиградусный мороз.
Таких людей Ростислав уважал, а если это были враги, уважал, ненавидел и
опасался.
братом короткими, порой понятными им одним, фразами, даже начинает изредка
улыбаться, и понимал, что сейчас красный командир Косухин может быть
опаснее, чем когда стоял на крыльце с карабином в руках. Арцеулову вдруг
представилось, что бы сделал он сам, оказавшись волею судьбы на Степином
месте, и ему стало не по себе. Капитан дал себе слово не спускать с
краснопузого глаз. Даже если для этого понадобится не спать и эту ночь, и
следующую. В бдительность своих спутников Ростислав верил слабо.
полковником стали что-то обсуждать над картой, Берг осталась сидеть у
печки, поглядывая на огонь, а Степа присел на лавку и закрыл глаза -
многодневная усталость давала о себе знать. Внезапно он почувствовал
чье-то присутствие.
подойти и присесть рядом. - Я вас ни от чего не отвлекла?
как относиться, к тому же "господином" бывать еще не приходилось.
вспомнил имя-отчество девушки.
именуйте меня с "ичем"! Можно подумать, что я мадам Кюри, и мне по меньшей
мере семьдесят лет!
вполне дошел.
какой-то! На "Натали" не претендую, зовите Наташей. Тем более, что
несмотря на иноземную фамилию, я коренная русачка. А вам как больше
нравится - Степа или Степан?
"Степан"... Ну чего, Разин я что ли?
очень современно. Так вот, Косухин, как там моя кошка?
эта - тюремная.
разделила нашу судьбу. Я должна извиниться перед вами...
чека мне нельзя было попадать. Еще повезло, что на квартиру налетели вы, а
не ваш этот... Чудов. Он бы и Али-Эмете не помиловал.
признать полную справедливость данного предположения.
выстрелил. Некрасиво, конечно, чердынь-калуга...
сразу поверил. - Я знала, что в меня вы стрелять не будете...
него разговор. - Наташа, а вы тоже эта... ну, лететь собрались?
удовольствием променяла бы свое место в рубке на право быть рядом с вашим
братом. Если бы вы видели "Мономаха"!
мне... ну... с самого начала.
увидите...
но в последний момент так и не решился. Конечно, полковник откажет...
Капитан улегся поудобнее, твердо решив не спать. Верный "бульдог" он
положил рядом с собою, а сам лег поближе к двери, чтобы Степа не мог
попросту прыгнуть на него и придушить, как это сделал бы на его месте сам
Арцеулов...
ржали, отказываясь впрягаться в сани. Выехать смогли только через час и то
благодаря тому, что на помощь профессору пришел Степа. Семирадский лишь
пожимал плечами, сетуя на потерю кучерской квалификации, но Степан
задумался всерьез.
испуганно дергались из стороны в сторону, норовя опрокинуть сани. Тут уж
забеспокоились остальные, капитан на всякий случай предложил приготовить
оружие и по возможности спешить. Встречаться с волками ночью посреди
безмолвной мертвой тайги не хотелось даже такому храброму человеку, как
Арцеулов.
подъехали уже в сумерках. К удивлению всех, привыкших к спокойствию
здешних забытых Богом и людьми мест, прямо у околицы их встретил
вооруженный патруль. Косухин и Арцеулов невольно переглянулись, и рука
капитана сама легла на затвор карабина. Но трое мужиков с охотничьими
ружьями, поглядев на поздних гостей, безмолвно пропустили их. Полковник
пожал плечами, велев ехать к одному из домов в центре села.
не крестьянской, бородкой. Да и по целым залежам книжек, которыми была
завалена изба, становилось ясно, что они попали в гости к человеку
образованному, и, похоже, нездешнему.
хозяин помогал Семирадскому распрягать лошадей. - По-моему, из ссыльных.
Мы у него уже останавливались.
"ссыльный" Степа не преминул присмотреться к сельскому интеллигенту.
Спрашивать о его политических симпатиях не хотелось, но среди кучи книг
Степа сразу же приметил несколько томиков Кропоткина.
Скальци Джон
Посняков Андрей
Маккефри Энн
Смоленский Вадим
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман