почему-то насторожился и решил быть начеку.
патрульным, а затем направились прямо к ним. Впереди шел невысокий унтер с
повязкой дежурного на рукаве.
Николай Иванович шагнул вперед:
случилось?
Тот поглядел на них, потом на полковника, о чем-то пошептался с одним из
солдат, а затем опять козырнул:
Пройдемте в штаб...
Боярышникову!
"бульдог" и объяснить "гражданам", как нужно обращаться с офицером. Степа
же глядел на солдат с явным недоверием - в январе 20-го обращение
"граждане" уже начинало выходить из употребления. Во всяком случае, слово
звучало не особо по-большевистски.
которого слонялись без дела десятка два солдат с оружием, принявшихся тут
же с любопытством разглядывать гостей. Ни одного офицера - это уже
заметили все - тут тоже не оказалось, и происходящее мало напоминало
налаженный порядок военной части.
гостей отвели на второй этаж, в комнату, на двери которой красовалась
небрежно выполненная на клочке бумаги надпись:
показавшийся Степе родным и привычным. За большим столом находилось
несколько солдат и унтер-офицеров, а в углу верхом на стуле пристроился
единственный офицер-прапорщик в погонах, но с красной повязкой на рукаве.
При виде вошедших все встали, а некоторые даже попытались отдать честь.
даже удивился.
Начальник штаба. Это - члены штаба, ваше... то есть гражданин полковник.
Здравствуйте, Николай Иванович Вы меня, может, помните?..
из команды обслуживания? Слушайте, что у вас произошло?
Гаврилова прапорщик с красной повязкой. - Разрешите представиться -
прапорщик Остроумов. Граждане, здесь женщина, уступите место...
полковнику. Берг кивнула и села, с интересом оглядывая присутствующих.
Полковник садиться не стал и лишь облокотился на спинку стула.
постановил перейти на сторону советской власти, - продолжал прапорщик. -
На общем митинге был избран штаб для временного руководства отрядом и
полигоном. Гражданин Гаврилов - начальник, я его заместитель...
мои коллеги проявили совершенно бессмысленный консерватизм...
делала солдатня с проявившими консерватизм людьми в золотых погонах.
Похоже, Лебедев подумал о том же.
Командующий отрядом генерал Боярышников бежал, а остальные
забаррикадировались в бункере на полигоне. Мы ведем переговоры, но пока
безуспешно. Мы не хотим крови, господин полковник...
попахивает."
концов, война действительно кончалась, а советская власть, как известно,
всегда отличалась пролетарским гуманизмом.
В крайнем случае, на послезавтра назначен запуск "Мономаха"!
полковник, тут такая петрушка... Вы не подумайте, мы ведь все добровольцы,
так что понимаем... "Мономаха" мы чуть не год готовили. Только такое дело
получается...
возражал. Чай был разлит в жестяные кружки, откуда-то появились ржаные
сухари, а из соседней комнаты были принесены недостающие стулья. В дверь
то и дело просовывались любопытные физиономии, но Гаврилов каждый раз
решительно приказывал не мешать.
время от времени дополняемый репликами Остроумова и членов штаба. Почти
сразу стало ясно, что положение действительно очень непростое.
обратиться по радио к совету народных комиссаров с просьбой прислать
уполномоченного для передачи Челкеля в ведение Республики. Покуда же было
решено продолжить подготовку к старту, ввиду того, что Совреспублика
должна быть заинтересована в продолжении столь важных научных
исследований. Однако большинство офицеров заперлось в бункер и пригрозило
взорвать полигон, если их попытаются выкурить силой.
радио было несколько раз продублировано. Работы на стартовой площадке,
естественно, остановились. Это было еще не главной бедой - подготовка
почти завершена, оставалось лишь доделать некоторые мелочи, но два дня
назад обстановка резко обострилась. Отряды генерала Мо, все предыдущие
месяцы строго сохранявшие нейтралитет, внезапно подошли с юга, блокировав
путь на город Яркенд и отрезав Челкель от российского Туркестана. Генерал
Мо через парламентера приказал в трехдневный срок передать ему полигон со
всем имуществом, в противном случае обещая начать штурм. Уходить было
некуда - единственная дорога вдоль Такла-Макана, по которой и прошла
группа Лебедева, вела вглубь Китая, вдобавок войска братьев Мо
перехватывали ее, к счастью, значительно восточнее. Оборона базы была
способна какое-то время сдержать атакующих, тем более те покуда не имели
артиллерии, но запасы боеприпасов хранились в бункере, где держали оборону
офицеры. Штаб обещал генералу Мо дать ответ на третий день, надеясь за это
время получить распоряжение из Столицы или, в крайнем случае, прорываться
через пустыню на запад.
господа! Если вам наплевать на полигон, подумали бы о собственной шкуре,
прежде чем на офицеров охотиться!
держат, поскольку здешние офицеры - тоже добровольцы, вдобавок, люди
образованные и культурные. Более того, штаб готов всячески ходатайствовать
перед Соввластью, чтобы разрешить офицерам вновь приступить к своим
обязанностям и успешно завершить запуск, а после, если потребуется,
защищать Челкель. Однако, офицеры штабу не верят и считают бунтовщиками,
не желая идти на переговоры.
шипел от злости, Берг о чем-то лихорадочно размышляла, лишь Богораз и
Степа казались невозмутимыми. О чем думал Семен Аскольдович, так и
осталось в тайне, а Степа, дожевав сухарь и аккуратно поставив на стол
пустую кружку, оправил полушубок и решительно встал. Взоры всех, кто был в
комнате, немедленно обратились на него.
и будя. А теперь слушай меня...
украшенной огромной синей печатью Сиббюро и положил его на стол:
Что такое Сиббюро, слыхали, товарищи?
почтительном молчании. Похоже, о Сиббюро были наслышаны даже здесь.
овладевать ситуацией. - Полномочий у меня на три ваши авиаотряда хватает,
а посему объявляю себя комиссаром Челкеля. Возражения есть?
испугом смотрели на пришедшего прямо из Такла-Макана посланца грозного
Сиббюро. Брат глядел на Степу чуть прищурившись, начиная что-то понимать.
Если кто и был в бешенстве, так это, конечно, Арцеулов. Ростислав вновь
ощущал себя лишним и бесполезным, как на борту "Муромца". Он понимал, что
если кто сможет разобраться в нелепой ситуации и опасной обстановке, то
это, без сомнения, не он, а этот краснопузый. И капитан вдруг почувствовал
нечто вроде зависти.
Караулы выставлены?
караулы, можно хоть пулемет пронести... Значит, охранять базу, как зеницу
ока, потому она теперь собственность трудового народа. Это понятно?
народа" им понравилось.
мирового пролетариата будем продолжать. А для этого посылаем делегацию в
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Перумов Ник
Смит Кордвейнер
Сертаков Виталий
Суворов Виктор