самый главный - Великий Тернем.
нас получилось! Объект переместился, аппаратура сработала отлично...
Спасибо вам всем! Поздравляю, товарищи!
Ура Тернему! Даешь тахионы!.." Физик слушал приветствия с неловким видом,
похоже, изрядно смущаясь.
собираемся здесь. Обсудим...
коридор, но все тот же охранник решительно выступил вперед:
Тернема с выполнением задания товарища Сталина! А теперь прошу всех
вернуться обратно в камеры - то есть, граждане осужденные, на рабочие
места!
негромко переговариваясь, отправилась обратно по переходу.
эффекта в несколько секунд нам понадобится еще десять лет.
соседку, одолжившую столь ценную спецодежду, он как ни в чем не бывало сел
за стол и принялся дописывать рапорт о поведении заключенного Гонжабова.
Работа была бессмысленной: в Большом Доме, куда Ахилло отвозил докладные
каждый вечер, на них не обращали ни малейшего внимания. Михаил ожидал
другого - хотя бы расспросов о таинственном объекте, - но никто этим даже
не поинтересовался. Такое странное отсутствие любопытства могло объясняться
лишь тем, что капитана Ахилло уже успели списать в архив. Он стал не нужен,
и скоро должны наступить неизбежные последствия...
и принялся за очередной роман. Но дочитать удалось лишь до четвертой
страницы - телефон звякнул, помолчал, а затем разразился длинной трелью.
не вызывали ни разу. Михаил осторожно поднял трубку:
произнесены со всем возможным пиететом.
рекогносцировке. Попадаться на подобном не хотелось, хотя особого криминала
капитан не находил. Обычное любопытство, свойственное людям его
профессии...
был предусмотрительно оставлен дома, - Ахилло направился на первый этаж. У
знакомых дверей он заранее постарался придать лицу невозмутимое выражение,
решив на этот раз ни при каких обстоятельствах не поддаваться эмоциям.
внезапное облегчение: под портретом Сталина на этот раз был не Волков, а
кто-то другой. Этот "кто-то" выглядел немного постарше, да и лицо имел
самое обыкновенное, ничем не примечательное. Правда, как и у Волкова, в его
петлицах были саперные топорики, но в соседстве не с ромбом, а с четырьмя
шпалами.
определенное доверие.
свидетельством непролетарского происхождения: "лазоревый" явно был из
"бывших".
сектора "Б". Среди прочих для выполнения важного государственного задания
направляется и ваш подопечный, Гонжабов. Вылет состоится этим вечером с
Тушинского аэродрома...
Призрак неизбежной простуды стал во весь рост, да и общение с "подопечным"
вовсе не прельщало.
госбезопасности...
объект, на который направляется Гонжабов, находится за пределами СССР. У
вас нет разрешения на переход границы, но, в любом случае, сопровождать
Гонжабова вы не сможете: допуск на объект крайне ограничен.
Случись что с заключенным - судьба капитана Ахилло решится очень быстро.
просить его выйти на время разговора просто неудобно.
лишь четыре цифры, до четверки. Мощный гудок ударил в ухо, капитан понял,
что звонит по спецсвязи.
щелкнуло, и резкий, нервный голос не проговорил, а почти прокричал:
но отступать некуда:
что нарком ждал и опасался совсем другого звонка.
тревожить по спецсвязи какой-то рядовой сотрудник!
будете отвечать лично! Заключенный находится в вашем ведении...- Ежов
помолчал, в трубке слышалось тяжелое дыхание, а затем совсем другим тоном
поинтересовался: - Куда его отправляют?
полковника, который, конечно, слышал весь разговор: мембрана работала почти
как динамик. Тот почему-то усмехнулся и негромко пояснил:
пересказать наркому. В трубке воцарилось молчание, затем Ежов проговорил
уже без прежнего запала:
аэропорта и лично осмотреть самолет. Да, и поговорите с летчиком - одним
словом, примите все меры. Пока самолет не пересечет границу СССР, за вашего
подопечного по-прежнему отвечаете вы! Как поняли?
комиссару, после чего с облегчением повесил трубку и повернулся к
полковнику:
вечера. Кстати, мой вам совет - с летчиком действительно поговорите, а
главное - все опишите в рапорте как можно подробнее. Чем больше - тем
лучше. Подобная бумага никогда не помешает...
дурацкой. То, что бхота увозили с глаз долой, было даже приятно. Но фраза
Ежова об ответственности за все вероятные и невероятные случайности не
придавала оптимизма. Интересно, что мог увидеть Ахилло во время краткого
осмотра машины? Спрятанную бомбу? Подпиленный винт? А куда пошлет его
летчик, к которому начнут приставать перед сложным рейсом, догадаться
нетрудно.
собираются вернуть в его распоряжение. Ответом был недоуменный взгляд и
предположение, что по крайней мере две недели капитан может спокойно читать
роман в своем кабинете. Название романа было также упомянуто, что
доказывало зоркость местной службы охраны. В общем, настроение оказалось
испорчено, причем изрядно...
указаниям, но с определенными коррективами. Он прекрасно понимал, что в
предотлетной суете его могут просто оттолкнуть в сторону. Конечно, никакого
толку в осмотре самолета и беседе с его командиром не было и быть не могло.
Но это - редкий шанс узнать нечто новое о делах "Теплого Стана", и упускать
его Михаил не собирался...
в три минуты восьмого за Гонжабовым, успевшим надеть пушистую шубу и
диковинную меховую шапку с длинными ушами, завязывавшимися на затылке,
зашли двое в форме и, деловито оглядев зэка, предложили следовать за ними.
Ахилло был наготове: в руках тут же оказались наручники, один конец,
щелкнув, сжал запястье бхота, второй был уже закреплен на левой руке самого
Ахилло. Наручники были новенькие, последней модели, и теперь "лазоревым"
придется либо выполнить все обещанное, либо вызывать газорезку.
а Гонжабов слегка улыбнулся, словно происходящее было забавной игрой.
личностями в форме, рядом с шофером поместился еще один сотрудник, а
Белов Вольф
Андреев Николай
Жюль Верн
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Трубников Александр