Чтение 58–й страницы книги ~Овернский клирик~

Анжелу я нашел в соседнем переулке. Здесь народу было поменьше. На
брошенной прямо на мостовую соломе лежал Ансельм. Несколько доброхотов, начисто
забыв, что пришли сюда поглазеть, как этого парня будут сжигать, собрались
вокруг, давая бестолковые советы.

- Послали за лекарем, - девушка устало вытерла лицо, и я заметил на ее щеке
глубокий порез.

- Случайно, - она уловила мой взгляд. - Подрались со стражником, пока де
Гарай и его ребята уносили Ансельма. Ничего, заживет... Отец Гильом, что они с
ним...

Она не договорила, но все было ясно без слов. Я присел у изголовья. Ансельм
медленно открыл глаза.

- Отец Гильом!..

- Не надо! - я предостерегающе поднял руку. - Потом... Все потом.

- Нет! - серые губы дернулись, и я заметил, что у парня нет передних зубов.
- Я признался... Во всем... Я хотел молчать, но...

- Успокойся, брат мой, - я успокаивающе погладил его по холодной руке. -
Никто бы не выдержал. Ни я. Ни отец Сугерий. Ни Его Святейшество...

- Нога... - итальянец застонал. - Они называли это "сапожок"...

Грязные тряпки покрывали рану, но я понял - дело плохо. Ходить парень
сможет не скоро. Если вообще сможет.

Появился лекарь - старичок в непременном длинном балахоне - и резким жестом
отогнал нас в сторону.

- Нам надо поговорить, дочь моя, - я взглянул девушке прямо в глаза. Она
грустно усмехнулась и пожала плечами.

- Зачем? Неужели вам интересна дочь Тино-жонглера?

- Дочь Тино-жонглера в тулузской тюрьме. Ей отсекли руку за воровство.
Кстати, ризницу они действительно обчистили.

- Вот как? - в ее голосе не было и следа удивления. - И что же дальше, о
проницательный отец Гильом?

- Брат Гильом! Брат Гильом! - Жеанар де Юр возник словно из-под земли.
Коротышка тяжело дышал, но вид имел довольный. - Мы успокоили народ. Надо
сказать... Вы должны объявить... Вас ждут!

- Сейчас, - кивнул я, понимая, что дел еще много. Надо объявить о
назначении Пьера управляющим епархией. Надо позаботиться, чтобы вовремя
известили все села округа, составить донесение в Тулузу и, конечно, написать Его
Высокопреосвященству. Надо проследить, чтобы лекарь не вздумал лечить Ансельма
свежим крысиным мясом...

- Поговорим позже, дочь моя.

- Если хотите.

Тут Жеанар де Юр, до этого занятый своими мыслями, поднял глаза и заметил
девушку. Послышалось удивленное "А-аа!".

- Вы что, знакомы? - поинтересовался я. Викарий сглотнул, развел руками и
наконец с трудом выговорил:

- С-сестра Цецилия?!

Сквозь приоткрытую дверь доносились голоса: резкий, нервный - Жеанара де
Юра - и спокойный, рассудительный - брата Петра. Разговор шел серьезный - новый
управляющий епархией знакомился с расходными книгами. Моя помощь не требовалась.
Как я уже убедился, нормандец, с грехом пополам выводящий латинские буквицы,
прекрасно умел считать. Я понадеялся, что ревизия книг обойдется без
"вразумления телесного", и спустился со второго этажа епископского дома на
первый. Здесь, в небольшой пустующей комнате для прислуги, мы договорились
встретиться с сестрой Цецилией.

Девушка уже ждала меня. Ее лицо, освещенное небольшой восковой свечкой,
прилепившейся к подоконнику, казалось-грустным и очень усталым.

- Я была у брата Ансельма, - сообщила она, кивнув в ответ на мое
приветствие. - Ему лучше, но лекарь говорит, что выздоравливать придется долго.
И еще нога...

Я присел на высокий сундук, заменявший тому, кто жил здесь раньше, кровать,
и вопросительно поглядел на девушку.

- Вы ждете исповеди, отец Гильом? - улыбнулась она. - Я не готова. Хотя,
признаюсь, грешна. Очень грешна.

- Поистине так, сестра, - не хотелось начинать с этого, но не я выбрал
тему. - Вы-монахиня, вы - невеста Христова...

- Хожу в мужской одежде, выдаю себя за совсем другого человека и вдобавок
смотрю на некоторых мужчин не так, как надлежит смотреть сестре, - подхватила
она. - Грешна, отец Гильом!

Сказано это было легко - очень легко. Слишком легко.

- Не в этом дело, - медленно проговорил я. - Вы помогали д'Эконсбефам. Кому
вы помогали, сестра? Невинным людям? Демонам? Вы знаете ответ?

- А вы?

- Нет. Не знаю. Но я должен знать! От этого многое зависит, сестра Цецилия!
Но давайте начнем с другого. Почему вы приехали в Памье? Почему выдавали себя за
Жанну де Гарр?

- Выдавала? - на ее лице вновь была улыбка. - Отец Гильом, вы, наверное,
уже все знаете. Или почти все. Кто я, по-вашему?

В ее глазах плясали чертики, и я вдруг почувствовал себя полным ослом. Как
же я не сообразил! Святой Бенедикт, как же я мог так оплошать? Браслет был не
один...

- Браслетов было два. Два одинаковых синих браслета, которые Санкси де Гарр
купил в Тулузе!

- О чем вы? - Она, похоже удивилась, но я не в силах был сдержаться.

- Сестра Цецилия! Вы здорово водили меня за нос, но я это вполне заслужил!
Я увидел браслет, который лежал в подземелье рядом с телом рыжей девушки, и
решил, что это Жанна. Жанна де Гарр! Но такой точно браслет был у ее сестры.
У... У вашей сестры, Жанна.

- Да, - улыбка исчезла, лицо стало грустным и строгим. - Там, в подземелье,
лежит Роза - моя сестра. Теперь вы понимаете, почему я не хотела спускаться...
Ее тело нашли в озере через неделю после того, как она... как ее убил Арман де
Пуаньяк.

Я кивнул - о чем-то подобном можно было догадаться. И не только об этом.
Стоило лишь внимательно поглядеть настриженную голову "брата Октавия". Рыжую
голову. Правда, она сняла капюшон лишь однажды, и то в темноте. Но все-таки...

- Расскажите мне все, сестра Цецилия. Если хотите, я буду считать это
исповедью и ничего не сообщу кардиналу.

- Мне все равно, - девушка покачала головой. - Уже все равно... Отец и мать
от меня отказались, сестра мертва, погиб даже Пуаньяк, которого я когда-то
любила. И мой несчастный брат...

-Брат?!

- Неужели не поняли? - Жанна де Гарр невесело усмехнулась. - Все-таки не
догадались, святой отец? Филипп д'Эконсбеф - мой двоюродный брат. Мы с ним
дружили с детства.

Она откинулась назад и заговорила медленно, тихим, почти равнодушным
голосом, словно речь шла о ком-то совсем постороннем.

- Вы уже знаете, отец Гильом, что когда-то д'Эконсбефы жили в Бретани. В их
замке служила семья Дагарров - давно, уже несколько поколений. У одного из них
была очень красивая жена. А сеньор Гуго был тогда молод и, говорят, красив,
кроме того, он - господин, а господам не отказывают. Так родился мой отец -
Санкси Дагарр. Все знали, чей он сын, но сеньор Гуго, конечно, не мог признать
его. Ведь он дворянин, кроме того, давний закон запрещает дэргам смешанные
браки. Когда-то за это карали смертью...

Она помолчала, тонкие сильные пальцы сцепились узлом.

- Потом толпа напала на замок. Мой отец уехал в Басконию - подальше от тех,
кто искал нашей смерти. Через много лет д'Эконсбефы поселились в замке близ
Памье. Вы уже знаете - когда-то здесь было дэргское капище. Но, клянусь вам,
святой отец, д'Эконсбефы - добрые христиане!

- Верю, - кивнул я. - Скорее они считали демоном меня.

- Так считал бедняга Филипп... Лизетта Дапио тоже приехала сюда, поближе к
прежним хозяевам. Она была скверной женщиной, грозила донести на д'Эконсбе-фов,
постоянно требовала денег... Я не жалею, что старуха получила свое. Отец не
любил сеньора Гуго, моего деда, но не возражал, чтобы я пожила в замке. Я не
была прислугой, отец Гильом! Дед очень любил меня, мы дружили с Филиппом. Я
училась...

- А я еще удивлялся, откуда дочери акробата знать латынь? - вставил я. -
Еще и "Светильник"!

- Ну, "Светильником" меня закармливали уже в монастыре, - усмехнулась
девушка. - Дед не давал мне подобных книг. Он был очень образованный и умный
человек. Был...

Она замолчала, но я не торопил. Теперь уже не требовалось объяснять ее
преданность д'Эконсбефам. Наверное, будь Жанна законной наследницей Пендрагонов,
поэты прославляли бы ее. Девушка на стене осажденного замка...

- Мне хорошо жилось с дедом. Мы дружили с Филиппом, сеньор Гуго многое мне
рассказывал... Но все же пришлось уйти - из-за сеньора Доминика. Мы с ним не
ладим... Нет, не так - это я с ним в ладах, он же просто не считает меня
сестрой. Для сеньора Доминика я - дочь виллана, с которой можно не церемониться.
В общем, дед велел мне возвращаться в Артигат. Когда я вернулась домой, де
Пуаньяк уже договорился с Розой о свадьбе.

Было заметно, что с каждой фразой ей становится все тяжелее рассказывать.

- Роза была очень красива. Она любила Армана, но отец хотел вначале выдать
замуж меня, как и полагается в крестьянских семьях. Де Пуаньяк предложил Розе
тайно обвенчаться, она согласилась, но из этого ничего не вышло...

- Отец пообещал лишить дочь наследства, - кивнул я.

- Да. И даже подать в суд на Армана. Это вы знаете. Но ко всему Роза ждала
ребенка. Арман понял, что его могут изгнать из Артигата, если не хуже. И вот
однажды он прибежал в деревню и сказал, что Роза исчезла. Ее искали, нашли
одежду возле озера...

- ...И сочли утонувшей, - добавил я. - Сестра, если вам тяжело об этом
говорить...

- Тяжело. Я ведь любила Розу... и Армана. Потом... Потом я узнала, что он