вас?
иронии. Да, похоже, основное уже сказано, и теперь шел арьергардный бой.
как вы, - Смирнов, Ломинадзе, тот же ваш Рютин - выступаете против политики
партии...
думаете, можно построить какой-нибудь другой социализм? Хороший? Без
применения наших методов, которые вам так не нравятся?
обращал внимания ни на тон, ни на эмоции, вслушиваясь в каждое слово. Вот,
значит, в чем дело! А ведь и Рютин, и Смирнов были обвинены в шпионаже и
вредительстве! Выходит, дело было совсем в другом?
тогда уложили? Где был ваш гуманизм, Николай Андреевич? Что, лагеря изобрел
Ежов? Или вы не ставили к стенке заложников в восемнадцатом? Или тогда вам
это нравилось?
незачем было все начинать. И мы думали, что гильотина останется сухой!
добродушие, в нем промелькнул злой сарказм. - С этого бы и начинали,
Николай Андреевич! Кажется, я понял. Можно расстреливать всех, но не
товарищей по партии! А я обвинил вас в гуманизме! Беру свои слова назад.
Ладно...
собеседника ожиданием, а может - Сергею вдруг показалось, что дело именно в
этом, - человеку в плаще надо было подумать.
Богораза. Всякие! Пусть Чижиков отсиживается в своей норе, но не пытается
вести внешнюю политику. Это первое. Второе: я не буду выдавать вас ищейкам
Ежова, но и пальцем не пошевельну, если они выйдут на ваш след, имейте это
в виду! Третье, и для вас, пожалуй, самое главное. Если я узнаю, что вы
занимаетесь чем-нибудь кроме работы в наркомате и того поручения, о котором
сегодня шла речь, то вы и ваша семья немедленно попадете в подвалы Большого
Дома со всеми вытекающими последствиями. Вы поняли?
страшно за Николая Андреевича. Он что, действительно считает себя
бессмертным? Но тут же майор подумал, что такая тактика - возможно, самая
правильная. Подпольщик стремится не показать слабости. Наступление порою -
лучший вид обороны.
бюрократии? Если хотите, мы можем провести это решением Политбюро, когда
Ежов куда-нибудь отлучится. Он-то вашего юмора не поймет... И, наконец,
четвертое... Вы что думаете, мне и всем остальным так по душе эти наши
методы? Даже Ежов - и он не выдерживает. Пьет горькую, сволочь, после
каждого допроса, протрезвить не можем! Да, в двадцатом мы не ожидали
подобного. И знаете, в чем наша ошибка? Кого мы переоценили?
Сергей напряженно ждал, что будет дальше. Он и сам иногда думал об этом, но
каждый раз заставлял себя отбрасывать всякие сомнения в правильности
совершавшегося в стране. Но, выходит, и на самом верху признают, что
допустили ошибку! Значит, там тоже ошибаются? И не в мелочах, не в тактике,
а в чем-то большом, главном...
выразился столь любимый вами Троцкий: "злые бесхвостые обезьяны"? Так вот,
эти злые бесхвостые обезьяны оказались не столь подготовленными к
собственному будущему, как хотелось. Увы, дело не только в знании грамоты и
всяких "родимых пятнах". Сопротивление идет даже не на уровне разума,
заговорили инстинкты. И вот приходится пасти жезлом железным и заодно
давить тех, кто мешает этому. Вот и вся истина, Николай Андреевич. А истина
может нравиться, может не нравиться - но от этого "не перестает быть
истиной. Вот так... Кстати, как там ваш дружок, товарищ Косухин? Процветает
в царстве Богораза?
речь о каких-то мелочах. "Злые бесхвостые обезьяны" - майор не знал этих
слов Троцкого, и они показались ему омерзительными. Но товарищ Иванов,
похоже, согласен с Иудушкой. Как же так?
и невыразительным, словно он потерял всякий интерес к разговору. - Во
всяком случае, вы получили ответ на запрос в ЦК по поводу вашего дружка.
Выходит, он обманул всех нас и просто предпочел убраться подальше. А заодно
вырастил очень шкодливого наследника.
приятно было побеседовать, Николай Андреевич.
Впрочем, "Агасфер" - наверно, просто партийная кличка...
ее:
спинку стула. Слава Богу, все кончилось. В голове мелькали обрывки
услышанных только что фраз, в висках звенела кровь, и казалось, сил не
хватит даже на то, чтобы выйти из тайника. Когда его вызвали в Столицу,
майор догадывался, что нужен не для простого допроса, но о подобном,
конечно, не думал. Услышанное он запомнил, но, чтобы понять, осмыслить,
требовалось время. Только будет ли у него это время? Ведь за крупицу того,
о чем он услышал, погибали куда более чиновные люди? Впрочем, бояться
некогда, ему еще предстоял разговор с тем, кого подпольщик назвал
Агасфером... - Выходите, Сергей Павлович. Сергей закусил губу, заставил
себя встать и откинуть тяжелую портьеру. Иванов сидел за столом, чуть
сгорбившись, в темноте его фигура походила на неровное черное пятно. Почему
он даже здесь не снимает капюшона? Или - мелькнула нелепая мысль - там, под
капюшоном, просто ничего нет?
приходить в себя. Он на работе, сейчас ему предстоит отчет - дело обычное,
даже рутинное. Детектор сообщает показания. Что ж, он готов.
хотелось, и майор пожалел, что так безжалостно поступил со своими
папиросами. Но не просить же закурить у товарища Иванова!
болен той же болезнью, что и вы, курят. Что-то вроде защитной реакции, хотя
и весьма своеобразной. Выходит, ваши дела идут на поправку...
головы? Впрочем, в последнем Сергей начал сомневаться еще в Ленинграде. Ему
переливали кровь, брали пробы костного мозга - какая уж тут травма...
признаться, вышел трудный.
настроение в начале допроса...
Во всяком случае, он почти не боялся, что-то придавало ему уверенности.
недолюбливает...
проявил свои эмоции по отношению к моей скромной персоне?
начал волноваться, особенно ! когда речь пошла о нарушении постановления
ЦК...
незнакомого ему подпольщика. Мысль об этом показалась отчего-то
омерзительной. Но ведь его и пригласили для этого! Он эксперт, выполняет
особо важное поручение Сталина! Ему верят!
обвинения. Не в связях с Богоразом. Услыхав о Богоразе и об этом...
Чижикове, он сразу успокоился.
Ай-яй-яй! А нас еще, Сергей Павлович, обвиняют в отсутствии гуманизма!
Знаете, я почувствовал это и, если помните, предостерег... Что ж, наши
наблюдения совпадают. Считайте, что этот небольшой экзамен вы вполне
выдержали. Не могу заставить вас, конечно, забыть о содержании разговора...
Впрочем, Иванов отреагировал спокойно:
поговорим о ваших делах, и вот как раз хороший повод... Вы уже поняли, что
с вами случилось?
понимать, что товарищ Иванов не хуже его самого умеет читать в чужих душах.
Оставалось молчать, хотя это тоже не лучший выход.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Андреев Николай
Василенко Иван
Шилова Юлия