Чтение 18–й страницы книги ~Печать на сердце твоем~

Згур не испугался - он понимал, что спит, удивление лишь выросло. Почему он не может двинуть рукой? Может, он уже мертв и его труп несет стремнина? Но мертвые не тонут, не захлебываются в холодной мутноватой воде, не видят далекий песчаный откос, над которым недвижно парят черные чайки. Нет, он жив, с ним все в порядке, это с водой что-то не так! Река какая-то неправильная!..

Згур собрался с силами, на мгновение сумев приподняться над водой. Кажется, Денор. Наверно, Савмат где-то рядом, такие откосы он видел, когда был в Кеевом городе пару лет назад. Но почему он не может плыть? Почему так болит грудь?

И вдруг он понял - вода! Она стала другой, не держала, тянула вниз. Резкий дух бил в ноздри, острый, когтями скребущий по горлу, как то снадобье, которым пользовал его знахарь. Потом он заметил дым - легкий дымок, клубящийся на серой рябью. Нет, не дым - пар, как будто вода вот-вот закипит. Но река оставалась холодной, ледяная стужа сковала все тело...

И тут он увидел огонек. Маленький, еле приметный, он плясал над волнами. Згур попытался вздохнуть и почувствовал, как рот заливает горечью. Нет, это не вода! Вода не бывает такой горькой! Вода не может гореть!

Огонек рос, крепчал, наливался силой, и вот пламя уже окружило его со всех сторон. Огонь был холодный, но он жег, вгрызался в кожу. Згур отчаянно рванулся, поднял голову - и вздрогнул. Река горела - вся, от берега до берега, синевато-алое пламя ходило волнами, испуганные чайки улетали прочь, одна из птиц замешкалась и огненным клубком рухнула в горящую пучину...

Згур закрыл глаза. Бороться не было сил. Он не мог даже приказать себе проснуться, чтобы вынырнуть из огненного моря. Затрещали волосы на голове, боль впилась в глаза. Згур закричал, и внезапно ему почудилось, что все это даже не сон - мара. Сгинуло пламя, исчез далекий берег. Вода стала ровной, черной, и впереди мертвым блеском сверкнули острые грани льда. Глаза оставались закрыты, но он видел. Река, Черная Река, куда уходили души, скрываясь за ослепительно белыми льдинами. Згур видел это. Тогда, стоя на берегу, он еще успел подумать: что чувствуют те, кто входит в Реку, в которую можно вступить только один раз? Значит, это и есть Смерть?

Згур проснулся поздно, когда неяркое зимнее солнце уже било в слюдяное окошко. Странно, но он чувствовал себя почти бодрым. Ночной кошмар забылся, оставив лишь легкое недоумение. Кажется, он видел дурной сон. Но мало ли что приснится! Не всякий сон посылают боги!

Грудь по-прежнему ныла, но боль вполне можно было терпеть. Згур потер черный синяк, расползавшийся по коже, и вздохнул. Вот и справил ты свадебку, бывший сотник Згур! Но почему бывший? Мало ли, что сказал этот сполот!

Згур быстро оделся, плеснул в лицо ледяной водой и долго обтирался твердым льняным полотенцем. Да, Ивор прав, он должен уехать. Но, конечно, не на неведомую чужбину. Он - воин Велги. Если Правительница прикажет, он поедет в Савмат. И пусть его судит Светлый! Говорят, Кей Войчемир не худший из тех, кто правил Орией!

У дверей стояла стража - полдюжины кметов во главе с суровым пышноусым десятником. Згур ничуть не удивился - подобного следовало ожидать. Интересно, о ком больше беспокоится Ивор? О нем - или все-таки о себе?

Выдать обручника дочери на расправу - хуже проигранной битвы. А ведь схватка только начинается...

Пышноусый кмет не стал спорить и тут же согласился проводить "господина сотника" к Палатину. Проходя мимо лестницы, ведущей на первый этаж, Згур услыхал гул десятков голосов, доносившийся снизу. Он было удивился, но потом понял - пир! Наверно, пировали всю ночь и будут гулять дальше, как и положено на таких свадьбах. Интересно, там ли Улада? Наверно, нет, по обычаю жена без мужа на пирах не сидит. Хотя кто их знает, "бояр"!

Палатин был не один. В небольшой горнице, у дверей которой застыла вооруженная стража, Згура встретил невысокий лысоватый человечек в нелепо сидевшей на нем богатой ферязи. Человечек быстро поклонился, моргнул близорукими глазами и отошел к столу, на котором была разложена огромная мала. Сам Ивор стоял у окна, глядя на раскинувшуюся внизу площадь.

- Чолом! Я хотел... - начал было Згур, но Палатин, не оборачиваясь, махнул рукой, коротко бросив: "Садись!" Згур не стал спорить, решив подождать. Похоже, Ивор занят. Ничего, освободится.

Сутулый человечек закивал, шагнул к столу, длинный худой палец ткнулся в бересту мапы.

- Опасность для Рум-города не так велика. Мятежников много, но у них нет стенобитных орудий...

Згуру показалось, что он ослышался. О чем разговор? Рум-город, какие-то мятежники...

- ...Насколько можно судить, Катакит слабый полководец. Думаю, он простоит возле Рум-города еще пару недель, но потом ему придется отступить. Местность разорена, ему не хватит припасов...

- Значит, - нетерпеливо бросил Ивор, - Кей-Сар не снимет войска с нашего берега?

Человечек потоптался у мапы, взъерошил редкие волосы, вздохнул:

- Снимет! Снимет, господин Ивор! Когда столица в осаде, любой правитель трижды перестрахуется...

- А Войчемир?

Человечек вновь начал терзать остатки своей шевелюры, что явно помогало ему думать. Згур наконец начал понимать. У румов мятеж, какой-то Катакит осаждает столицу, и Палатину очень интересно, что сделает Светлый,

когда румы уведут войска с низовьев Денора. Вот почему Кей Войчемир уехал на полдень!

- Будет ждать, - наконец рассудил близорукий. - Господин Ивор должен понимать, что, когда у тебя на границе начинаются перемещения войск, всегда лучше быть наготове. Светлый может решить, что это какая-нибудь хитрость. Тем более сейчас, когда хэйкан умер, и Кей Сварг собирает войско на левом берегу. Думаю, еще месяц сполоты будут у Страж-города.

- Хорошо, Кошик! - Ивор улыбнулся и кивнул Згуру: - Вот, знакомься! Потом продолжим.

Згур изумленно поглядел на странного человечка. Кошик! Великий Кошик Румиец!

Руки сами легли на бедра, щелкнули каблуки. - Чолом, тысячник! Сотник Згур, Учельня Вейскова, третья учебная сотня!..

Кошик моргнул, затем неуверенно улыбнулся:

- Чолом, Згур! Ты, наверно, к отцу? Может, я мешаю? Згур помотал головой. Его даже не удивило, что Кошик знает, кем он приходится Ивору. Кошик Румиец, наверно,знает все на свете.

- А теперь, Кошик, - Палатин подошел к мапе, прищелкнул пальцами, - расскажи-ка нам, начнется ли из-за этого нахального юнца война?

Згур даже не обиделся на "юнца". Все стало ясно. Вот почему Палатин не с гостями! Большая игра "Смерть Царя" началась, и надо продумать очередной ход.

- Война? - Кошик вновь почесал затылок. - Война не начнется, господин Ивор. Но... Человечек замялся, вздохнул.

- Тут важен повод. Одно дело, господин Ивор заступится за своего зятя и потребует пересмотреть вопрос о передаче престола. Господин Ивор - Великий Палатин, он имеет право...

- А совсем другое - защищать храброго дурака, осмелившегося не выполнить волю Светлого, - спокойно кивнул Ивор. - Вот так, Згур. Ссориться из-за тебя со Светлым я не стану. Ясно?

Згур усмехнулся:

- Яснее некуда, сиятельный! Я избавлю тебя от хлопот...

- Нет! Нет! - Кошик вскочил, замахал руками. - Господин Згур не может ехать в Савмат! Даже если забыть, что господин Згур - сын господина Ивора, это невозможно! Это будет выглядеть как выдача! Господин Ивор, так сказать, потеряет лицо! Пусть господин Згур уедет - на год, на два, и как можно скорее. Тогда господин Ивор сможет дать клятву Светлому, что господина Згура нет в Валине...

Згур отвернулся. Великий Кошик с его "господином Ивором" и "господином Згуром" успел быстро надоесть.

- К сожалению, господин Згур не может поехать и в Коростень, иначе Правительница Велга окажется перед таким же выбором. Это нам совершенно ни к чему! Сейчас нужно собирать силы. Смею заметить, господин Ивор, момент сейчас очень удобный, огры выбирают хэйкана, а мы можем потребовать созыва Сабора. Сто лет назад при Кее Горае Длинноруком Сабор уже собирали и как раз по вопросу о наследовании. Правда, нельзя забывать и о сиятельной Танэле. Если то, что говорят о ней - правда... Пусть даже и не вся правда...

Палатин кашлянул, и Кошик, явно смутившись, замолк. Кажется, такие разговоры не предназначались для посторонних ушей. Згур даже не удивился. Выходит, и тут, в Валине, побаиваются Кейну-чаклунью?

Кошик вновь кашлянул и заговорил о каких-то давних обычаях, но Згур не стал слушать. Почему-то вспомнилось, как он сам учился ходить деревянными фигурками. Наставники в Учельне считали, что "Смерть Царя" помогает овладеть хитрым искусством войны: всадники направо, пехота - вперед. Но Згуру игра не пошла. Все время казалось, что он посылает на смерть живых людей, и не за родину, как бывает на настоящей войне, а ради собственной прихоти. Пусть всемогущий Палатин и всезнающий Кошик играют без него!

- Пойду! - Згур усмехнулся, кивнул на мапу. - До Савмата далеко.

Палатин и Кошик переглянулись. Ивор покачал головой:

- Пойдешь? Да кто же тебя отпустит, сынок?

В подземелье было сыро и холодно, что, конечно же, не удивляло. Не удивляла и стража - дюжина крепких хлопцев при полном вооружении. И то, что отобрали оружие, казалось вполне в порядке вещей. Но вот остальное сбивало с толку. Згура привели в уже знакомый подвал, усадили на колченогую скамью у входа и оставили сидеть, причем стража не уходила и запирать его вроде не собирались. Чего-то ждут? Наверно. Не кузнеца ли с жаровней или плотника с колодками?

Згур оглядел невеселое убранство подземелья, гнилую солому, железные крюки в стенах и брезгливо поморщился. Наверху, в большой горнице, продолжается пир, где-то там Улада, гости поднимают кубки да братины за здоровье молодых. Все это казалось чем-то далеким, уже не имевшим к нему никакого отношения. Наверно, его оставят здесь. Светлому Ивор скажет, что мятежный сотник куда-то пропал, а если Велегост все-таки победит, то Згура ему предъявят - в целости и сохранности, разве что слегка отощавшего на здешних харчах. А если Войчемир потребует от Ивора клятвы, что Згура нет в Валине? Сможет ли Палатин солгать пред ликом Матери Болот?

По ступеням простучали шаги. Еще один кмет, по всему видать старший, подозвал двоих, что-то прошептал. Те, кивнув, направились куда-то в темноту. Згур проводил их взглядом, пожал плечами. Не ему ли место готовят?

Внезапно из глубины подвала послышался шум. Что-то упало, раздался сдавленный крик. Еще трое кметов бросились туда, шум приблизился, стал сильнее, в сыром воздухе повисла густая ругань. Наконец в проходе появились стражники, волочившие что-то, слегка напоминавшее человека.

Згур чуть не присвистнул от удивления. "Чугастр"! Его-то за что?

Колодки и цепи не смирили Ярчука. Спутанные волосы торчали во все стороны, в бороде запеклась кровь, от старой домотканой рубахи уцелели лишь клочья, но взгляд оставался прежним - непримиримым, полным злого отчаяния. Четверо стражников с трудом справлялись с рассвирепевшей "вольной людью". Пятый, с трудом переступая непослушными ногами, плелся сзади.

Венета выволокли к двери и бросили на холодный глиняный пол. Ярчук зарычал и в тот же миг один из кметов с воплем отскочил в сторону - пленник, воспользовавшись удачным мгновением, вцепился в его ногу зубами, прокусив прочную ткань.

- Хорош!

От неожиданности Згур вздрогнул и резко обернулся. В дверях стоял Ивор.

- Этот? - Рука в плотной перчатке указывала на буйного венета. Услыхав нестройный хор, извещавший Палатина, что "этот и есть", Ивор быстро кивнул и подошел к Згуру.

- Завтра на рассвете ты уезжаешь. Тебя проводят до полуденной границы. Уедешь подальше, вернешься через год. С Аланой я повидаюсь и все объясню. Согласен?

Згур медленно покачал головой.

- Я напишу Велге. Ты не будешь считаться беглецом...

-Нет.

Лицо Ивора дернулось, тонкие губы побелели.

- Ты мне не нужен здесь. Ни живой, ни мертвый. Если бы не Алана, я бы знал, как от тебя избавиться!

- Не сомневаюсь, сиятельный! - Згуру внезапно стало весело. - Граница велика. Вышлешь на полдень, вернусь с заката.

- Так, значит...

Палатин помолчал, затем, словно забыв о сыне, резко повернулся к Ярчуку.

- Этого сюда! Снять колодки!

Кметы с опаской приблизились к венету. Тот угрожающе заворчал, но на этот раз обошлось без драки. Вскоре пленник уже стоял перед Ивором, потирая затекшие руки.

- Так говоришь, свободный человек? - в голосе Ивора звенело легкое презрение.

- Я - вольна людь! - угрюмо пробормотал венет, расправляя широкие костистые плечи. - Ярчук я, роду Бешеной Ласки. Мы, венеты, вольны суть!

- Вольный, значит? Тебя же, как холопа, продали? Взгляд пленника налился злобой.

- Бояре! Злы бояре опоили, связали да на торг повели! Не по сердцу я им! Я - людь вольна, за волю кого хошь убью!

- Отменно!

Снятая перчатка легко хлестнула по рукаву. Палатин улыбнулся.

- Говорят, драться умеешь? Или врут? Ярчук недоверчиво покосился на Палатина, двинул плечами:

- А ты проверь, боярин!

Перчатка вновь хлестнула по рукаву.

- Трое! Без мечей. Но - не калечить!

Кметы явно не спешили выполнить приказ. Наконец, под строгим взглядом старшего, трое отложили в сторону -оружие и без особого рвения подступили к пленнику. Згур встал, заранее желая победы венету. Пусть он и лесное чудище, но все-таки трое на одного...

Первый кмет рухнул сразу - молниеносный удар в незащищенное кольчугой горло отбросил его к стене. Другой размахнулся - и с криком упал, вцепившись в коленку. Что случилось с третьим, Згур так и не понял, но смотреть на растянувшегося на полу парня было неприятно.

- Отменно, - голос Ивора звучал равнодушно, словно такое доводилось видеть десять раз на дню. - Мечом можешь?

Пленник угрюмо кивнул и медленно, словно нехотя, коснулся поясницы. Згур понял - венет еле сдерживается, чтобы не зайтись стоном.

- Пошли на двор!

На земле лежал свежий, только что выпавший снежок. | Згур невольно зажмурился - полчаса в подземелье не прошли даром. Между тем один из кметов вручил пленнику меч. Ярчук недоверчиво покрутил его в руках, что-то "буркнул под нос и вопросительно взглянул на Палатина.

- Двое! - распорядился тот. - До первой крови!

На этот раз кметы держались посмелее. Драка - дракой, меч же дело совсем иное, благородное. Двое парней переглянулись и не спеша, вразвалочку начали подступать к пленнику. Ярчук даже не смотрел на них, уставившись куда-то в землю. Згур едва сдержался и не крикнул венету, чтобы становился в стойку. В Валине рубиться умели - это он знал...

Первый удар он пропустил. Меч пленника взметнулся настолько быстро, что его не увидел не только Згур, но и тот, кому удар предназначался. Короткий крик - и стражник отскочил в сторону, сжимая рассеченную кисть. Выбитый из руки меч сиротливо лежал на снегу.

Сталь вновь ударила о сталь. Второй кмет оказался по-опытнее, но вскоре и он завопил от боли. Удар пришелся по правому плечу. Кольчуга защитила, но рука повисла плетью. Стражник перехватил меч в левую, но сумел лишь

размахнуться. Короткий, почти незаметный выпад, удар - второй меч упал рядом с первым.Згур невольно охнул. Его учили драться. Этих кметов - тоже. Все они служат не первый год, и тут какой-то дикарь..

- А теперь со мной!

Ивор сбросил на землю теплый плащ, отстегнул пояс. Солнце блеснуло на лезвии франкского меча.

- Зашибу, боярин! - хмуро проговорил Ярчук, но Палатин лишь нетерпеливо махнул рукой.

Во двор уже выбегали кметы с длинными копьями, выскочил какой-то очумелый дедич в незастегнутой беличьей шубе, появился толстячок управитель. Венет с угрюмой усмешкой окинул взглядом собравшихся и повернулся к Ивору:

- Изволь!

Внезапно он пошатнулся, рука, сжимавшая меч, безвольно опустилась вниз. Болезнь оказалась сильнее. Из груди вырвался стон, венет согнулся, с трудом удерживаясь на ногах, рука схватила горсть холодного снега. Когда Ярчук, с трудом переводя дыхание, смог выпрямиться, лицо его казалось даже не серым - зеленым.

Ивор спокойно ждал, не сводя глаз с пленника. Наконец, когда тот вновь поднял меч, медленно шагнул вперед. Во дворе стало тихо, только издали, из глубины дворца, доносился нестройный шум - свадебный пир продолжался.

Первым ударил Ярчук. Удар оказался настолько быстрым, что Згур еле успел заметить, как дрогнула рука венета, и клинок змеей рванулся вперед. Ивор, чуть шевельнув кистью, легко отбил удар и напал сам - почти столь же быстро. Зазвенела сталь. Ярчук, уклонившись от нацеленного в плечо клинка, отпрыгнул в сторону.

На мгновение показалось, что схватка закончена. Противники не двигались. Ивор опустил меч, обернулся, нашел глазами Згура. Ярчук тоже смотрел в сторону, словно бой стал ему неинтересен. Но вот его тело чуть заметно дрогнуло. Венет пригнулся, повел плечами и дикой кошкой бросился на врага.

Несколько мгновений трудно было даже понять, что происходит. Клинки звенели, противники то сходились совсем близко, то вновь отбегали в сторону. Люди, заполнившие двор, застыли с открытыми ртами, стража опустила копья, дедич в беличьей шубе отступил назад, поскользнулся и мягко сел в снег. Згур лишь головой покачал - такого боя видеть еще не доводилось.

Теперь Ивор наступал, тесня Ярчука ко входу в подвал. Меч Палатина словно ожил, выискивая слабые места в защите венета, но удары не достигали цели, Ярчук уворачивался, отпрыгивал - и бил сам. Згуру начало казаться, что "дикун" долго не выдержит. Похоже, Палатин догадывался, насколько его противник болен. А такого темпа не выдержит и здоровый.

Наконец лопатки Ярчука коснулись стены. Отступать было некуда. Меч Ивора взметнулся вверх, чтобы обрушиться прямо на голову врага, и тут венет, чуть пригнувшись, быстро перехватил рукоять левой рукой. Палатин отпрянул, спасаясь от прямого колющего, но не успел. По двору пронесся негромкий вздох - на правом плече Ивора расплывалось темное пятно. Ярчук легко отбил ответный удар, пригнулся, упал, откатился в сторону, легко вскочил ; на ноги... и опустил меч. - Доволен ли, боярин?

В его негромком голосе не слышалось торжества - только усталость. Наверно, лишь сам венет знал, чего сточил ему этот бой.

Ивор поморщился, рука скользнула по раненому плечу.

- Доволен.

Подозвав к себе одного из кметов, он отдал меч, наки-? нул плащ, оглянулся:

- Згур, сюда!

Ярчук даже не взглянул на своего знакомца. Венет Усмотрел на Ивора - настороженно, недоверчиво, явно не веря незнакомому "боярину".

- Ты прав, - Палатин вновь коснулся раны, криво усмехнулся. - Дерется он неплохо. Как зовут, напомни.

- Ярчук, - подсказал Згур. - Он венет...

- Ну что ж, пошли, Ярчук!

Они вновь оказались в знакомой горнице. Правда, ни Кошика, ни мапы на столе здесь уже не было, зато появился поднос с двумя серебряными кубками и высокогорлый кувшин. Пока прибежавший знахарь наскоро перевязывал рану Ивора, Ярчук, отказавшись садиться, угрюмо переступал с ноги на ногу, глядя куда-то вниз, на покрытый ковром пол. Згур наполнил кубки (в кувшине оказалось алеманское), кивнул венету, но тот даже не соизволил отозваться.

Наконец знахарь был отослан. Ивор быстро подошел к столу, отхлебнул из кубка.

- Хорошо дерешься, дикарь! Но это еще не значит, что я должен отпустить тебя на волю.

- Я вольна людь, - буркнул венет. - Злы бояре опоили...

Палатин нетерпеливо дернул щекой.

- Я заплатил за тебя много серебра, Ярчук! Ты сможешь мне его вернуть?

Голос Ивора звучал странно. Згур уже понял - дело не в серебре. Палатин что-то задумал, все это не зря... -

- Отслужу, - мрачно ответствовал "чугастр". - Дай службу, боярин! Ивор улыбнулся:

- И чего ты умеешь, Ярчук? Людей резать?

- Я не убивец, боярин! Добру людь убивать - грех великий!

Ярчук был явно обижен, Ивор же - удивлен.

- Грех? Чем же ты занимался?

Широкие плечи венета приподнялись, затем вновь опустились.

- Всяким. Лес валил, уголь жег, добрую людь охоронял. Отпусти, боярин! Богов за тебя молить буду! Все одно - сбегу. А не сбегу - помру, да холопом не буду!

Ивор долго молчал, затем поглядел на мрачного "дику-на", усмехнулся:

- Я знал одного холопа. Его звали Навко. Он тоже хотел стать свободным... Я отпущу тебя, Ярчук. Дам одежду, оружие, серебро. Можешь возвращаться домой. Доволен?

Згур заметил, как дрогнули плечи венета. Ярчук глубоко вздохнул, покачал головой:

- Мягко стелешь, боярин. Видать, нужон я тебе!

- Верно! - Ивор шагнул ближе, заговорил негромко, быстро: - Говоришь, телохранителем был? Это хорошо!..

- Кем? - "чугастр" явно удивился. - Этим не приходилось, боярин. Я людь охоронял. Повадятся в какую деревню злодеи - станичники али мытари кнесовы, - так я их, супостатов, к ногтю!

- Так ведь людь убивать - грех! - не выдержал Згур.

- Так то добру грешно! - снисходительно пояснил венет. - А какую и боги велели...

- Ладно! - резко перебил Палатин. - Мне нужно, чтобы ты охранял одного человека. Так охранял, чтобы и волос с его головы не упал! И днем, и ночью, и даже во сне!

Згур начинал понимать. Вот оно что! А ему начало казаться, что бывший холоп Навко просто пожалел бедолагу венета!

- Этому человеку грозит большая опасность. Очень большая! Он должен немедленно уехать - все равно куда. Пусть он едет с тобой. Ты будешь беречь его год... Нет, два года! И эти два года он не должен возвращаться сюда! Ты станешь его тенью, его близнецом - но он не должен вернуться и не должен погибнуть! Понял ли?

Згур замер, ожидая ответа. Что скажет Ярчук? Неужели согласится? Своя свобода в обмен на чужую неволю...

- О нем ли говоришь, боярин? - венет кивнул на Згура, на изуродованном лице промелькнула усмешка. - Такого устеречь трудно. Быстрой он - вроде тебя...

"Дикун" оказался неглуп. Кажется, он все понял, и Згур : облегченно вздохнул. Нет, не согласится! Ивор кивнул, положил ладонь на плечо сына:

- Быстрой? Верно. Вначале ему будет очень хотеться назад. Но это пройдет, обещаю. Твое дело - его беречь. Ну так что, согласен?

Ярчук задумался, рука огладила нечесаную бороду.

- Ин ладно, боярин! Будь по-твоему! Устерегу! Згур сцепил зубы. Значит, так? "Вольна людь" согласна стать сторожевым псом! А он еще сочувствовал "чугастру"!

- Ты говорил о холопе Навко, сиятельный? Я тоже слыхал о нем. Слушай, Ярчук, это интересная история. Навко очень хотел свободы и поэтому пошел служить к одному... боярину. Он очень хорошо служил, этот Навко. Убивал, предавал, казнил. И теперь он сам боярин - богатый, знатный, у него много холопов. Хорошо, правда?

Ярчук молчал. Згур бросил быстрый взгляд на Палатина, но Ивор смотрел куда-то в сторону.

- Не гневись, молодой боярин, - наконец вздохнул

венет. - Я - вольна людь. Не можно мне робом быть. Не обессудь! Ждут меня, должен я вернуться...Згур пожал плечами - все стало на свои места. Свобода стоит дорого. Этот дикарь согласен заплатить за нее чужой неволей. Пусть! Теперь Згур знал цену своей свободы. Зря венет надеется его "устеречь"!

...Тени надвинулись, склонились низко, черные, уродливые, от них веяло холодом и промозглой могильной сыростью. Голоса звучали глухо, еле слышно.

- Нельзя волю людскую ломать, человек себя потеряет, себя забудет, чужое хотение сердце гложет, печень гложет, с ума сводит. Помнишь ли, как нитку заговоренную, Извиром притоптанную, тебе дал? Хорошо ли было?

- Помню. Но все равно - сделай!

Это был не сон, а если и сон, то какой-то странный. Страха не было - только недоумение. Прошлый раз ему снилась горящая река. Теперь же... Эти двое сидят у его ложа, в комнате горит светильник, его глаза раскрыты, но ничего не видать, только тени. Может, он болен? После ужина Згур почувствовал слабость и еще подумал, что вино имело какой-то странный привкус...

- Трудно это, господин Ивор! Заговор - словно цепи, слабый покорится, нести их будет, сильный же бороться начнет, или сбросит, или погибнет...

Згур попытался шевельнуться, но тело словно исчезло. Ивор! Значит, не сон? В вино что-то подмешали, и теперь эти двое пришли сюда... Кто же с Ивором? Кошик? Нет, голос совсем другой, хотя и знакомый...

- Придумай что-нибудь, Лантах! Ты ведь кобник, ты умеешь!