Чтение 10–й страницы книги ~Печать на сердце твоем~

- Красивый! Так где ты его взял, наемник?

Глава 5 ПЧЕНПЯК

- Ровно сиди! Я сказала - ровно!

Черемош послушно выпрямился. Улада, наморщив нос, поправила расстеленный на траве плащ и присела, облокотившись о спину чернявого. Згур отвернулся - сдержать усмешку было трудно, почти невозможно. Любимых, как он слышал, следует носить на руках, но должно ли использовать их, как спинку кресла? Хотя, отчего бы и нет, ежели дозволяют?

- Что ты будешь делать в Рум-городе, Згур? Вопрос заставил вздрогнуть - и от неожиданности (прежде о таком его не спрашивали), и от "Згура". Последние два дня, после страшного полета на черной "осе", "наемник" исчез без следа. Улада называла его по имени, а если сердилась - то "сотником". Безответный же Черемош окончательно стал для длинноносой "эй, ты!". Парень явно страдал, но спорить не смел и все больше молчал, даже не пытаясь завязать разговор.

- Чего молчишь, сотник? Я, кажется, спросила? Привычное фырканье неожиданно порадовало. Серебряный браслет лежал на дне сумки, и Згур все больше убеждался: дядя Барсак прав, и все чаклунские уловки - просто обман. А что наемником не зовут, так, видать, просто надоело.

- В стражники наймусь. Куда-нибудь за море. Мир хочу повидать...

Вновь фырканье, в котором слышалось отчетливое "врешь!". Дочь Великого Палатина не верила сотнику Згуру. Впрочем, это уже не имело значения. До Тириса оставалось четыре дня пути, а до Нистра и того меньше - не больше двух. Места спокойные, дорога прямая, станичников - и тех нет. В маленьких лесных селах их встречали радушно, угощали от души, даже не требуя серебра. Не путешествие - прогулка.

- Мы сможем сегодня заночевать где-нибудь не под кустом?

- Не сможем, - не без удовольствия сообщил Згур. - Ближайшее село слишком далеко - за лесом.

- Можно прямиком через лес, - робко подал голос Черемош. - Помнишь, нам говорили, что там есть тропа? Если идти прямо на полдень...

Згур лишь вздохнул. И этот туда же! Мало им Злочева!

- Рисковать не стоит. Этой тропой давно не ходят...

- Вот именно! А мы пойдем! - девушка резко выпрямилась и встала. Бедный Черемош едва не свалился от толчка, но тоже поспешил вскочить.

- До ночи доберемся! - Улада бросила быстрый взгляд на солнце, уже клонившееся к закату. - Чего сидишь, сотник?

Ругаться не хотелось, впрочем, как и рисковать. Згур уже в который раз подумал, что не бывать ему отважным альбиром, что лишь о подвигах бредит да приключения ищет. Выползнева Лаза хватит ему до конца дней, и еще в Ирии будет что вспомнить. Мать Болот! Скорей бы довести эту парочку до Тириса...

- Ладно, пошли.

Тропу нашли быстро. У небольшого перекрестка, где в густой траве притаился старый, потемневший от времени идол, сброшенный наземь в давние годы, дорога расходилась надвое. Влево вела узкая тропа, терявшаяся в прохладной лесной глуши. Згур взглянул на солнце, прикинув, что путь ведет действительно прямо на полдень, и махнул рукой. Через лес - так через лес!

Двигались быстро. Улада, оттолкнув плечом чернявого, пытавшегося вырваться вперед, шла первой. Згур пристроился замыкающим, решив, что и без него обойдутся. Удастся добраться засветло до села - хорошо, не получится - в лесу заночуют, не беда.

Правда, лес ему почему-то не нравился. Может, из-за сырости. Огромные, неведомые ему деревья тянули вверх покрытые белой корой стволы, густые кроны смыкались плотно, почти не пропуская лучи Небесного Всадника. Странный лес, таких ни дома, ни в улебской земле, ни у сиверов видеть не доводилось. Дивного, впрочем, в этом ничего не было. Ория осталась позади, они шли по Ни-стрее - неширокой полосе земли между Змеиными Предгорьями и Нистром. Згур знал, что земли эти считаются вроде бы ничьими. "Вроде бы", поскольку в давние годы Нистреей владели Кеи, но затем всесильная рука потомков Кавада разжалась, а Румская держава, тоже считавшая эту землю своей, так и не смогла закрепиться в этих лесах. Згур вспомнил, как однажды в Учельню приехал редкий гость из Валина - Чемер, сын самого Кошика Румийца. Он рассказывал то, что не услышишь даже от наставников - об искусстве большой войны, о постройке военных дорог, о границах. Чемер называл Нистрею странным словом "предполье", поясняя, что в интересах обороны южных кордонов ее следует занять войсками и укрепить до самой реки, чтобы в тылу оставались предгорья, по которым пройдет основная "линия защиты". Згур пытался запомнить мудреные словечки, прикидывая, чьи кметы могут войти в Нистрею. Светлого Кея? Великого Палатина? Но в этом случае Край окажется окруженным с полдня. Потом они долго спорили, и наставник Барсак рассудил, что для волотичей выгоднее, чтобы все оставалось по-прежнему. Румы далеко, а если и будет с ними война, то, конечно, не на Нистре, анаДеноре...

Первого крика он не услышал. Сознание лишь отметило что-то странное, и Згур, чудом не налетев на Черемоша, остановившегося посреди тропы, поспешил отскочить в сторону, привычно выхватывая меч.

- Пу-у! Пу-у! Пу-у!

Згур быстро оглянулся, но вокруг были лишь молчали- . вые деревья, палые прошлогодние листья покрывали землю, глуша невысокую траву. Ни зверя, ни человека...

- Пу-у! Пу-у!

- Чего встали? - Улада недовольно оглянулась, топнула ногой. - Птицы испугались?

Згур облегченно вздохнул и уже хотел было спрятать меч, но что-то помешало. Птица? Нет, таких птиц не бывает! В странном крике было что-то знакомое, слышанное...

- Пу-у! Пу-у!

- Лешак! - голос Черемоша дрогнул. - Это лешак!

- Какой еще... - недовольно начала девушка, но осеклась.

- Предупреждает! - чернявый бросил испуганный взгляд в лесную полутьму. - Говорит, чтоб уходили...

Згур и сам вспомнил. Да, лешак! Он уже слышал такое - еще в детстве, в лесу возле Бусела. В родном поселке каждый мальчишка знал, что если лешак кричит, значит, сердится. Ну а коли лесная нежить сердится, то надо бежать, да не просто, а без оглядки...

- Отец рассказывал, - неуверенно проговорила Улада, - что никаких лешаков нет, есть чугастры, но они не кричат. Про лешаков - это сказки...

И словно в ответ лесная глушь отозвалась уже знакомым:

- Пу-у! Пу-у! Пу-у!

- Сейчас деревья валить начнет! - Черемош оглянулся, словно ища поддержки у приятеля. - Згур, что нам делать?

Чернявый был испуган, что случалось не часто. Згуру и самому стало не по себе. Лешак ли, чугастр, но в лесу они } не одни.

- Уходим! Оружие держи наготове!

- Ага!

Улада недоверчиво покрутила головой, но спорить не стала. Черемош вновь попытался оказаться впереди, но новый толчок заставил его занять прежнее место. В спину ударил странный крик, затем он прозвучал вновь, но уже глухо, еле слышно...Узкая тропа вела дальше. Несколько раз Згур останавливался, прислушивался, но лес молчал. Однако тревога не исчезала. Как и тогда, в лесу возле Нерлы, он чувствовал - опасность рядом. Кто-то был в лесу - совсем близко. И это не стража, не ватага станичников. Тем лешаком кричать ни к чему...

- Стойте!

Улада растерянно оглянулась, затем кивнула вперед. Згур отодвинул Черемоша, взглянул - и только хмыкнул. Этого еще не хватало! Тропа расходилась надвое.

- Куда нам?

В первый миг Згур даже растерялся, словно первогодок, которого послали вести сотню через лес. Обе тропы, даже не тропы - тропки, были маленькие, такие, что лишь зайцу впору. Вот Извир! Ну, угораздило зайти! Вечно этой длинноносой удобств не хватает!..

-Згур!

Голос Черемоша заставил очнуться. Ладно, это еще не смерть, поглядим! Где же солнце? Згур посмотрел вверх - и вновь вздохнул. Небесный Всадник уже за деревьями, через часа полтора совсем стемнеет. Ага, кажется, закат направо...

- Налево...

Он с сомнением покосился на узкую тропу и еле удержался, чтобы не напомнить, по чьему хотению они сюда забрели. Кажется, ночевка под крышей отменяется. Последняя мысль немного примирила с нелепостью происходящего. Пусть длинноносая померзнет!

Улада скривилась и шагнула на тропку. Черемош хотел было последовать ее примеру, как вдруг, совсем близко, послышалось знакомое:

- Пу-у! Пу-у! Пу-у!

Меч вновь был в руке. Згур отскочил назад, оглянулся... Пусто! Проклятый лес словно вымер...

- Пу-у! Пу-у!

- Туда нельзя! - чернявый тоже отбежал в сторону, выхватывая бесполезное оружие. - Предупреждает! Нельзя!

Згур пожал плечами и, не пряча оружия, шагнул направо. Тихо... Шаг, другой - лес молчал.

- Вот видишь! - Черемош проскочил вперед, пробежал немного, затем оглянулся: - Сюда! Нам сюда!

- А по-моему, нас просто заманивают! - вырвалось у Згура.

Мысль была неожиданной - но не слишком. Сначала напугали, затем толкают на нужную тропу...

- Лешак? - фыркнула девушка. - Ладно, решайте, куда нам идти! Тоже мне, воеводы!

- Згур! - чернявый подбежал, склонился к самому уху. - Нельзя! Лешак - он не шутит! Если бы там бычары какие сидели, я б первый! Но это же...

Згур устал спорить. Происходило что-то нелепое, но ругаться не имело смысла. Если их хотели заманить в ловушку, то возвращаться поздно. Скорее всего они уже в западне.

- Ладно. Пошли!

Тропа оказалась - хуже некуда. Под ноги то и дело лезли мослатые корни, ветки так и норовили ударить в лицо, к тому же высокие кроны стали еще гуще, гася неяркий вечерний свет. Хотелось лишь одного - скорее выйти куда-нибудь - на поляну, на берег ручья, а лучше на опушку, где можно увидеть небо, где не чувствуется старая вековая гниль...

...И вновь подвел слух. Отреагировали глаза - что-то белесое, узкое падало сверху, прямо из черной тени. Сообразить Згур не успел, не успел даже испугаться. Он почувствовал лишь легкое удивление - но тело уже поступало по-своему. Годы учения не прошли даром - Згур мягко упал на бок, прямо в пахучие старые листья, на миг замер, затем бесшумно откатился в сторону и вновь застыл, вжавшись в теплую землю. И тут в уши ударил крик - отчаянный, громкий. Улада? Но Згур уже понял - кричит Черемош.

- Ну ты! Бычара! В грызло захотел, да? А ну отпусти! Кажется, парень тоже не испугался, и Згур невольно порадовался за приятеля. Впрочем, радость тут же исчезла. Влипли! Все-таки влипли! Ну, сотник, девку послушал! Рассказать кому - обхохочутся!..

- Ну! И что это значит?

В голосе Улады тоже не было страха, скорее легкое презрение. Что же происходит?

Надо было поднять голову, но Згур не спешил. Меч? Нет, слишком мало места! Медленно, вершок за вершком, он потянул за ремень висевший за спиной гочтак. Наконец руки сжали деревянное ложе, нащупали крючок.

- Ты! Бычара! А ну, пусти!

Теперь в голосе чернявого была растерянность, да и доносился он не спереди, а почему-то сверху. Похоже, дела не так и хороши! Згур осторожно поднял голову...

Вначале он ничего не увидел. Слева был толстый ствол, справа - еще один, а посреди колыхалось что-то белое...

- Немедленно отпусти его!

Ага! Вот и Улада! Девушка стояла на тропе, глядя куда-то вверх. Вверх? И тут Згур понял - белые веревки, сплетенные в прочную сеть, эту сеть кто-то подтянул наверх, и не пустую...

- Бычара! Пусти, гад! Пусти!

Згур невольно усмехнулся: чернявый, закутанный в нечто, напоминающее белесый кокон, на миг напомнил попавшего в паутину шмеля. Ловушка? Да, кажется, забрели на охотничью тропу. Подобных сеток Згур насмотрелся еще дома, разве что веревки показались странными - белыми и словно мокрыми. Он облегченно вздохнул и хотел уже встать, дабы вызволить попавшего в силок приятеля, но что-то заставило не спешить. Улада! "Немедленно отпусти его!" К кому она обращается?

Между тем Черемош продолжал извиваться, пытаясь вызволиться из сети, но веревки держали крепко, и парень лишь больше запутывался в белесом коконе. Згуру даже показалось, что веревки непростые. Да и на веревки они не похожи, скорее это...

- Молчи-и-и, челов-е-ек!

Голос прозвучал словно ниоткуда, гулкий, тяжелый. Згур вновь поднял голову - пусто! На мгновение в душе проснулся страх, но тут же исчез. Враг разговорился, а это уже хорошо. Лишнее время не помешает...

- Молчи-и-и, а не то твоя женщина-а-а умре-е-ет! В воздухе легко просвистело что-то узкое, похожее на небольшое копье. Оно пронеслось рядом с головой Чере-

моша и вновь исчезло в полутьме.

- Умре-е-ет!

- Ну ты, болван! - холодно проговорила Улада. - Если со мной что-то...

- Молчи-и-и, челове-е-ек! Не то она-а-а умре-е-ет! И тут Згур ощутил какую-то странность. "Болван", столь ловко пленивший чернявого, обращается не к нему, а почему-то к длинноносой. Уж не принимает ли он дочку Палатина за...

- Отвечай, челове-е-ек, и думай над каждым слово-о-ом! Ибо я - Кру-у-уть Неме-е-ереный, чье дыхание - смерть и чихание - тоже сме-е-ерть! Кто тебе та женщина, что поймал я в свои се-е-ети?

Смеяться было явно не ко времени, и Згур поспешил зажать рот рукой. "Болван", похоже, расставлял сеть для девушки, а поймал... Черемоша! Ну, конечно, в темноте перепутать нетрудно - рост одинаков, а в плечах Улада куда шире своего воздыхателя! Были б волосы, но от кос после Змеева огня мало что осталось...

- Она-а твоя-я жена-а-а? Если не жена-а-а, то сейчас оба вы умре-е-ет-е-е! Умре-е-ете в стра-а-ашных мучения-я-ях! Я - Кру-у-уть Неме-е-ереный, и нет у меня ни стыда-а-а, ни совести-и-и...

- Жена, жена! - поспешил подтвердить из поднебесья чернявый. - Клянусь великим и ужасным Згуром, жена!

Намек был ясен, и Згур невольно хмыкнул. Ничего, друг Черемош, сейчас разберемся! Ни стыда, ни совести, значит?

Темнота молчала, затем послышалось слегка удивленное:

- А где-е-е ты-ы-ы?

Кажется, Немереный тоже начал что-то понимать. Раздался странный звук, несколько напоминающий "гм-м" или "хм-м". Между тем Згур напряженно вслушивался. Стрелять на звук приходилось. Учили - и учили крепко. Но звук шел отовсюду! Нет, не отовсюду, но с двух сторон!

- Тогда-а-а, - Круть явно пытался найти выход, - тогда я-я-я свяжу-у-у ее...

- Только попробуй, скотина, - равнодушно бросила девушка.

В ответ из темноты вновь вынырнуло серебристое копье и метнулось прямо к груди Улады. Девушка не пошевелилась, и копье неуверенно зависло прямо в воздухе.

- Я стра-а-ашный! Я кровожадны-ы-ый! Беспо-щадны-ы-ый!

И тут сквозь сумрак начало проступать что-то большое,

белое. Неярко засветились два огонька. Згур чуть не присвистнул - издали Круть напоминал громадного паука. Правда, у паука не горят глаза, да и лап у него восемь, а не... Не пять! И тут Згур начал что-то понимать. Паук, значит? Круть, значит? Ну-ну!

- Слу-у-ушай меня, челове-ек! Твоя женщина-а-а ос-тане-е-ется у меня-я-я! И все твое серебро тоже останется у меня-я-я! А ты будешь носить мне еду-у-у! Много еды-ы-ы! Сы-ы-ыр! Молоко-о-о! Вино-о-о! Мясо-о-о! И поболь-ше-е-е! Побольше-е-е!

- А не лопнешь? - поинтересовался Черемош из поднебесья, явно не теряя присутствия духа.

Вопрос, похоже, застал Крутя врасплох. Воцарилось молчание. Между тем Згур уже знал, что делать. Медленно, стараясь не дышать, он подтянулся на локтях, стараясь, чтобы толстый ствол оставался между ним и страшилищем. Теперь вперед - не спеша, осторожно, как учил рыжий Отжимайло...

Круть молчал, затем послышалось неуверенное:

- Так вы-ы-ы не боите-е-есь? Я Кру-у-уть Немере-ны-ый! Я стра-а-ашный! Я ужа-аасный!

- Бычара ты, - сообщил Черемош и как следует дернулся. Копье неуверенно поползло вверх, и тут послышался треск. Улада, резко выбросив руку, перехватила "жало" и легко переломила его пополам.

Згур был уже далеко - за деревьями. Оглянувшись, он осторожно привстал. Кажется, здесь... Ага, вот!

Все было так, как он и предполагал. Помост, распорки, на которых болтается большая белая тряпка, две свечи. А вот это и вправду интересно - две большие трубы, расходящиеся в разные стороны. Ну, придумал!

Тот, кто его интересовал, стоял под помостом. Челове-чишка, невысокий, сгорбленный, в драном плаще и лаптях.

- Готовьтесь к сме-е-ерти-и-и! - проревели трубы. - Мно-о-огих, мно-о-огих я погуби-и-ил!

Згур вскинул гочтак, но потом передумал. В конце концов, ничего такого Круть от них и не требовал. Ну, мяса принести, ну, винишка...

- Последни-и-ий раз говорю-ю-ю тебе, челове-е-ек! Твоя жена-а-а умре-е-ет, если-и-и ты не-е-е будешь... Договорить Крутю не удалось. Точный удар - прямо в

затылок, заставил человечишку кулем упасть на землю. Згур наклонился, вытащил из-за веревки, заменявшей пояс, нож и вскочил на помост. Кажется, "паутина" должна крепиться где-то здесь...

Его заметили. Сверху послышался смех:

- Ага, получил, бычара! Згур, ты меня не свали, а то тут высоко!

- Скидывай, скидывай! - вмешалась Улада. - Я тебе "жену" припомню!

Это обещание явно напугало чернявого куда больше, чем завывания "кровожадного и беспощадного", и он тут же умолк. Згур между тем возился с веревками. Узлы оказались толстыми, а главное - добросовестный Круть изрядно промазал сеть клеем. Не без труда трепыхавшегося Че-ремоша удалось спустить на землю. Згур спрыгнул с помоста, сунул чернявому нож, дабы вызволялся сам, а затем повернулся к Уладе.

- Молодец, сиятельная! Сразу сообразила? Девушка только фыркнула и отвернулась.

- А я увидел! Сверху увидел! - сообщил Черемош, возясь со скользкими веревками. - Понимаешь, я вначале пуганулся, а потом смотрю...

Згур кивнул и осторожно поднял с земли сломанное "жало". Оно действительно было тонким, а на конце тускло поблескивал стальной наконечник, от которого странно пахло...

- Яд! Не трогайте! - Згур бросил копье на землю. - Зря ты рисковала!

- А ты где был? - возмутилась Улада. - Я что, должна была стоять и ждать... А почему ты думаешь, что это яд?

Она знакомо притопнула ногой, наклонилась и подняла "жало". Палец потянулся к острию - но дотронуться не успел. Ладонь Згура резко ударила по руке. Послышалось удивленное: "Ай!"

- Я сказал - не трогать! - рявкнул Згур, отбрасывая вновь упавшее копье подальше и, чуть подумав, добавил: - Дура!

Он ждал гневного крика, но девушка только мигнула и потерла ушибленное запястье.

- Извини, Згур, - голос звучал неуверенно, виновато. - Я... Я не подумала.

Сердиться сразу же расхотелось. Дочери Палатина и прежде доводилось извиняться, но на этот раз все произошло как-то слишком быстро.

- Он, гад, бычара, копьё на веревке пристроил! - Черемош, выпутавшийся таки из сети, уже осматривал странное приспособление. - Ну, ловкая сволочь!

Згур кивнул. Сам он догадался почти сразу. Несколько тонких бечевок были протянуты на уровне лица и выше. Каждая, заботливо смазанная чем-то липким, вполне могла сойти за "паутину". Круть основательно подготовился к "охоте".

- Ну чего, - нетерпеливо заметил чернявый. - Тряхнем бычару?

"Бычара" тихо постанывал, но по дрожащим векам стало ясно - Круть уже пришел в себя и просто валяет дурака. Згур хмыкнул и слегка пнул "кровожадного и беспощадного" сапогом.

- Встать!

Допрашивать пленных еще не приходилось, но было ясно - этот запираться не станет. И действительно, Круть поспешно вскочил, суетливо отряхнул портки и угодливо кивнул бороденкой. Последнее, похоже, означало поклон.

- Имя!

Маленькие темные глазки блеснули.

- Круть я... Круть Неме...

Удар получился несильный, но все же ощутимый - прямо в нос. Человечишко сглотнул:

- Понял! Усе понял! Ичендяк я, Ичендяк! Наузник тутошний.

"Ичендяк" звучало еще похлеще "Крутя", но Згур решил не спорить.

- Так как лешак кричит?

- Пу-у! Пу-у! - послушно отозвался Ичендяк. - Только вы, люди добрые, не серчайте, однако. Ну, пошутковал малость...

Тем временем Черемош, покопавшись в куче вещей, сваленных под помостом, молча высыпал на землю несколько связанных тонкой тесьмой серебряных гривен, женские украшения, большую литую тамгу. За ними последовали три дротика с ушками для бечевок. Стальные острия знакомо поблескивали.

- Пошутковал? - Згур еле удержался от того, чтобы

вновь не приложиться к носу наузника. - И оголодал, наверно?

- Ага! Ага! - согласно закивал Ичендяк. - Мяска бы мне, добрые люди! Али рыбки... И винца...

Згур только вздохнул от такой наглости и повернулся к Черемошу, дабы призвать того в свидетели, но тут произошло что-то странное. В глаза словно ударил порыв ледяного ветра. Згур отшатнулся, зажмурился, а когда вновь смог видеть, то смотреть стало не на что. Наузник сгинул, будто и не стоял только что перед ними.

- Ой! - только и смог вымолвить Черемош, а Згур еле удержался, чтобы не помянуть Косматого. Ушел, проклятый чаклун!

- Как же! Как же это? - чернявый растерянно оглянулся, бросился к стене высоких деревьев, заглянул, покрутил головой.

- Извир с ним! - Згур махнул рукой. - Связать надо было сразу!

- Не устерег, сотник? - послышался насмешливый голос Улады. - Или страшно стало?

Згур хотел было возмутиться, но рассудил, что длинноносая права. Не устерег. И страшновато было тоже. Мать не зря учила его обходить чаклунов седьмой дорогой.