расист? Не любишь нас, азиатов? Только я не китаец. Ханьцев я и сам
ненавижу... И не японец, Лунин... Так что "банзай" кричи сам. Я - бхот.
Географию учил, а?
представление.
зовет он.
Китайца, оказавшегося не китайцем, а каким-то бхотом. Правда, Николай не
был уверен, что эти знания ему пригодятся...
замолчал и даже перестал улыбаться, глядя на свою жертву холодно и
равнодушно. Дважды капитан доставал рацию, включал, но каждый раз,
подождав несколько секунд, вновь цеплял ее на пояс. Наконец передатчик
пискнул сам. Шинджа быстро включил его и выслушал короткую команду - Келюс
понял, что говорят не по-русски. Удовлетворенно улыбнувшись, Китаец
расстегнул кобуру.
- это очень просто. Но мне всегда было интересно стрелять так, чтобы пуля
убила не сразу. На животе у человека есть одна точка... Если попасть туда,
ты умрешь через три минуты, но эти минуты покажутся тебе годами...
просто убийцей, работающим из-за денег или по приказу. Николай еще ни разу
не ощущал желания уничтожить в человека, и теперь он понял, что это такое.
усмехнулся. - У наших что-то не вышло, и ты нужен живым. Так что готовься
- будешь отвечать на вопросы. Тебе придется очень постараться...
никак не мог определить даже направление, в котором его везли. Только по
толчкам он догадывался, что автомобиль проезжает по скверной грунтовке.
Очевидно, они были за городом.
кивнул. Лунин осторожно выглянул: они остановились во дворе большой,
окруженной забором дачи. Подошла охрана - молчаливые парни в пятнистой
униформе. Николая провели к высоким, окованным железом дверям, за которыми
оказалась лестница, ведущая вниз. Китаец, велев подождать, вновь связался
с кем-то по рации, затем хмыкнул и указал рукой вниз. Спустившись по
лестнице, Келюс оказался в темном сыром коридоре, освещенном слабым светом
электрической лампочки.
знакомым, Лунин!
открылась, он увидел на полу нечто, совершенно не напоминающее человека:
на голом цементе корчился кусок окровавленного мяса. Засохшая кровь
покрывала все тело; правой руки не было - из предплечья торчали обрывки
мышц. Тело еще жило, подергиваясь, вздрагивая, но не издавая ни звука.
Келюс отвернулся: смотреть на это было невозможно.
был бывший подполковник, такого Николай ему не желал.
Странно звучит по-русски, правда? Варды - живучи, а?
Николай оказался в небольшой камере с окошком, когда-то, вероятно,
выходившим во двор, а теперь заложенным кирпичом. Лампочка освещала
деревянный, похожий на пляжный, лежак, маленький столик и умывальник в
углу.
остался один.
малейшем шуме в ожидании гостей. Но о Келюсе, казалось, забыли. Молчаливый
охранник принес скудный ужин, а еще через пару часов лампочка погасла.
попытался рассуждать логически. Это оказалось нелегко: страх не отпускал,
перемежаясь со смутной надеждой на помощь. Но кто мог добраться сюда?
Фрол? Корф? Милиция? Нет, надеяться было не на кого...
Шинджа был уже готов пустить в него свою "хитрую" пулю. Китаец ждал
приказа, но вместо этого неведомый "он" велел доставить Николая в этот
подвал. Зачем? Если он просто опасный свидетель, вопрос давно бы
решился...
что-то сорвалось. Что? Наверно, налет на Головинское. Окровавленное тело
Фраучи, похоже, оказалось единственным трофеем; ни Волкова, ни бумаг, ни,
самое главное, скантра добыть не удалось. Значит, они хотят как следует
расспросить Келюса, и лишь потом заставить его молчать.
исчезнет. Китаец даже намекнул, как это будет сделано: Лунин падет жертвой
"врагов демократии". Почему бы и нет? Ведь он защищал Белый Дом, был даже
ранен... Почему-то собственное участие в этих событиях, которым Келюс так
гордился, теперь вызывало только стыд. Приходило на ум то, о чем не
думалось раньше, в августовской горячке. А что если Белый Дом атаковали бы
по-настоящему? Сотни трупов? Танки прошли бы сквозь толпу, как сквозь
масло, - и это называется оборона! А может, как уже поговаривали неглупые
люди, твердыню демократии никто и не думал штурмовать! Келюс уже знал, что
колонна, которой они преградили путь, уходила из города. Что же было на
самом деле? Он уже догадывался - спектакль! Масштабный, страшный, с
настоящими жертвами, в числе которых Келюс не оказался совершенно
случайно. А в это время в небольшой комнатке на восьмом этаже вершилось
главное. Он, Николай Лунин, это видел, и теперь становился опасен.
беспокоили. Охрана приносила еду, его даже вывели на короткую прогулку во
двор, но никто, даже Китаец, им не интересовался. Вначале это обрадовало,
но затем Келюс ощутил беспокойство и странное нетерпение. Он уговаривал
себя, что задержка - лишь на пользу, время пригодится его друзьям, чтобы
принять меры, но нетерпение росло. Хотелось одного - скорее! И Николай
невольно подумал, не специально ли это придумано. Ожидание - не худший
способ "размягчить" узника.
недолгие минуты, когда Николай оказывался вне стен камеры, он пытался
присматриваться. Понять удалось одно: он на военном объекте. Часовые,
проволока, охраняемые здания... Правда, все военные без погон и знаков
различия, в одинаковой пятнистой униформе. Постройки были старые, еще
довоенные, но где-то дальше, судя по всему, находилась вертолетная
площадка. На бандитское логово все это никак не походило. Режимный
секретный объект. Значит, он узник не разбойничьей шайки, а той самой
власти, которую защищал в августе.
странно. Закружилась голова, в ушах послышался легкий далекий звон, все
тело охватила слабость. Лунин присел на койку, а затем, не выдержав,
прилег. Мелькнула запоздалая догадка: что-то подмешали в еду. Значит,
решили отравить? В голове начало мутиться, руки забило мелкой дрожью,
дальний угол комнаты стал расплываться...
обрело странную легкость, слух, уже не улавливающий никаких реальных
звуков, наполнился странными и нездешними голосами. Глаза еще видели, но
словно сквозь небольшое круглое окошко, окруженное расплывающимся радужным
туманом.
камеру отворилась. Кто-то подошел - но тут перед глазами встала серая
пелена. Лунин ощущал только взгляд - внимательный, любопытный. Это
продолжалось долго, возможно, не меньше часа. Наконец, пелена пропала,
камера вновь была пуста. Потянулись долгие минуты, и вот кто-то снова
вошел в комнату. На этот раз Лунин видел гостя. Желтоватое узкоглазое
лицо, покрытое глубокими морщинами, темный плащ, похожий на балахон,
маленькая круглая шапочка... Без труда вспомнилось: ночь в Белом Доме,
комната на восьмом этаже и старик, выходивший из секретной комнаты.
легким акцентом, но чисто, без всякого выражения и эмоций. Келюсу даже
показалось, что он не слышит никакого голоса, а слова возникают сами собой
в его сознании, но в этом он мог и ошибиться. Во всяком случае губы
старика шевелились, но еле заметно, почти не разжимаясь.
обстановке, но внезапно темные глаза гостя приблизились и словно выросли.
Николай почувствовал, как звон в ушах переходит в глухой резкий гул. Еще
мгновение - и сознание исчезло...
ощущать себя, но время остановилось. Сколько это тянулось, понять было
невозможно. Наконец откуда-то издалека послышался резкий повелительный
голос:
бесстрастно и холодно.
физическими страданиями. Итак, теперь я знаю все, и мы можем поговорить...
Херберт Фрэнк
Смоленский Вадим
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Афанасьев Роман