способен?
порабощенные Шакалами. Говорят, что люди, однажды угодившие к Шакалу в
яму, возвращаются потом сонными и задумчивыми, много едят, не приносят
потомства, а после смерти превращаются в растрескавшуюся глину.
не отличимых от живых, кроме разве что исключительной тяги к власти.
Говорят, за несколько лет шакалий подкидыш способен выбиться как
минимум в деревенские старосты, и как только он наденет "тень венца" -
на селение падут моры и неурожаи, сумасшествие, пьянство и прочие
погибели; мне, честно говоря, думается, что последняя легенда
возникает всякий раз, когда приходит время смещать очередного
бездарного старосту...
про это я ничего прежде не слышал.
огню глаза. К'Рамоль... худо, если он заснул и не может выбраться.
то раздумал, побрел к костру по росистой траве...
шел по извивающемуся червю; не свернув, не оступившись, я оказался
вдруг идущим прямиком к клетке, причем ощущение не было пугающим -
скорее забавным.
было рукой подать - тем не менее за железными стенками не ощущалось не
то что движения - взгляда.
чувство. Отползти подальше, и с первыми лучами солнца - в путь...
заговоренным молоком спасаться?!
немедленно, наперекор всему, подойти к клетке - были они действительно
моими? Или ловко подсажены мне в мозги?
сделал шаг, другой... Костер послушно приблизился, я позволил себе
благодушно усмехнуться - и тут же обнаружил, что стою почти перед
самой клеткой, что телега просела под ее тяжестью и вот-вот треснет,
что костер остался у меня за спиной, а на железных листах лежит
бледный отблеск огня и моя собственная темная тень...
"халтуркунадом"!
мятежников областного масштаба; приезжий рыцарь желал пронаблюдать за
зрелищем, и потому лопоухий юноша-оруженосец, не испытывавший к
подобным событиям никакого интереса, волей-неволей наблюдал тоже.
наместника - во всяком случае, перечень их провинностей занял полчаса
и заставил собравшуюся толпу зароптать от скуки. Наконец, формальности
были исполнены. Осужденные, оба желтые и сухие, оба надменно-неживые,
оба аристократы до мозга костей, опустились на колени, и два палача,
одновременно взмахнув мечами, заставили юношу-оруженосца болезненно
вздрогнуть и отвести глаза.
за ревом довольной толпы его почти никто не услышал.
отбыл в свой дворец удовлетворенный наместник, рабочие неторопливо
разбирали складной эшафот - рыцарь с оруженосцем оказались у входа в
некий подвальчик, дубовая дверь которого вечно была заперта на
огромный замок. Однако именно сегодня - случайно ли? - между дверью и
проемом обнаружился зазор, и несмазанные петли чуть поскрипывали в
такт сквозняку - скрип-скрип... скрип-скрип...
слово, извлек нужное количество монеток; молодой плечистый парень,
открывший скрипучую дверь, пропустил рыцаря и его спутника вниз по
узкой каменной лестнице.
факелов и еще один парень - копия первого, его брат-близнец, бледный,
взъерошенный, с угрюмыми болезненными глазами. В тряпках, небрежно
брошенных на скамью, лопоухий оруженосец, с ужасом узнал заляпанные
кровью балахоны палачей.
с благодарностью, второй так и остался сидеть, бездумно разглядывая
тусклый кругляшок на ладони.
рогожей покоились два тела - казавшиеся неимоверно длинными из-за
отдельно лежащих голов. Оруженосец обмер.
повиновался через силу, второй равнодушно. Оруженосец охотно ушел бы
следом - но взгляд господина не пустил его.
рогожу, обнажая обе отрубленные головы; юноша и хотел бы отвернуться,
а все-таки смотрел, как завороженный.
внутренности свело одной долгой судорогой.
между обрубком шеи и обрубком головы по-прежнему оставалось с ладонь
окровавленной древесины.
перехватило горло. - Вот где...
насмешка.
того, что лежал на столе, снова дрогнули. Опустились. Рыцарь поднял
руку; рука с большим перстнем на указательном пальце ощутимо дрожала -
хоть рыцарь и пытался удержать ее неподвижно. Юноша-оруженосец облился
холодным потом. Красный камень, не имеющий названия, тускло вспыхнул в
золотой оправе. Мертвая голова на столе уронила челюсть и сделалась
окончательно мертвой, темнолицей, почти черной. Камень вспыхнул еще
раз - и затаился.
боку у нее по-прежнему лежал отблеск костра - но моя тень сместилась,
будто костер был солнцем и перемещался по кругу.
закашлялся. Забормотал молитву-крепь - с перепугу самую сильную, какую
только знал.
голова и бледное лицо чернокнижника-рыцаря.
сказку, не имеющую к делу никакого отношения!
констатация.
полосы огня, текущие по медленному руслу, спрессованное время в виде
редкой блеклой сетки. Нечто невообразимо могущественное, эту сеть
прорывающее, пространство, стекающее тяжелыми оплавленными каплями.
Сила, встающая навстречу, столкновение, схватка, схлест...
мной? Зачем?!
недостаточно понятлив.
угольков, светящееся облачко; другое казалось клубом дыма, постоянно
меняющим форму. Существа сцепились не на жизнь, а на смерть, и полем
их схватки был светлый прямоугольник, ограниченный почему-то
натянутыми канатами. Время от времени светящееся существо теряло одну
из своих искорок - тогда его бесформенный противник на время
отвлекался от боя и спешил затоптать огонек, погасить его ударом
тяжелого щупальца, мгновенно возникавшего и тут же исчезавшего, потому
что клубящееся существо ни мгновения не жило без метаморфозы...
Исход схватки был теперь делом времени; тяжелый темный противник
наступал, прижимал искрящегося к канатам, добивал. Рванувшись
Трубников Александр
Володихин Дмитрий
Володихин Дмитрий
Каменистый Артем
Орловский Гай Юлий
Андреев Николай