Чтение 74–й страницы книги ~Рубеж~

- Да куда, дидька лысого тебе в печенки... Хлопцы, назад!
Назад, я сказал!

Все происходит быстрей быстрого.

Над стеной возникает сразу несколько голов в косматых шапках
- и тут же справа и слева от нас вьюгу раскалывают огненные вспышки.

Громыхает раз, другой, третий.

Стена чиста.

- Ондрий! Есаул, хай тебе грець! Живой?!

- Та живой я, пан сотник, что старому хрену сделается? А вот
Свер-бигуз пораненный... и Нестеренко... стрелили Нестеренку-то!..

- Нестеренку убили?! Ну, все, вражье семя! Молитесь! Давай,
Дмитро!

Замок подпрыгнул. С беззвучным запредельным звоном - упругой
волной грохота разом заложило уши - посыпались, разлетаясь осколками,
стекла. На месте ворот вспух огненный клубок, вверх взлетела мерзлая
земля вперемешку со снегом, обломки дерева...

Мигом позже нам с Рио показалось, что "чудодей по минам да
подкопам" зря бахвалился - ворота покосились, но все же остались на
месте. Однако в следующее мгновение тяжелые створки с треском
распахнулись под напором хлынувших на приступ Черкасов, и стало ясно,
что беглый Дмитро таки знал свое дело: взрывом ворота приподняло с
петель и вырвало из пазов тяжеленный брус, запиравший их изнутри.
Сработано было действительно мастерски - другой бы только зря истратил
огненное зелье.

Ответный грохот, навстречу казакам ударяют снопы огня -
сердюки с установленной у крыльца чортопхайки дали залп из гаковниц.

Из бойниц - беспорядочная пальба.

Кто-то, вскрикнув, падает.

- Вниз, пан Рио. Наш черед.

Мелькают под ногами узкие ступеньки. Надворный сотник по
дороге гасит редкие свечи, и в западном крыле воцаряется тьма. Сердюки
внизу поспешно запирают тяжелую входную дверь за успевшими заскочить
внутрь товарищами - теми, что стреляли из установленных на чортопхайке
гаковниц.

- Руби двери!

- Келепы! Келепы давай!

Это снаружи. Приглушенная пальба. Дверь содрогается, но пока
держится.

- Сними того, сверху!..

- Станьте по сторонам, чтоб шальной пулей не зацепило, -
спокойно распоряжается Юдка. - Они небось, когда дверь вынесут, сразу
палить начнут. А мы погодим, пока они пистоли да булдымки разрядят, и
как сунутся - в ответ.

Мы отступаем назад. Становимся за колонну, непонятно зачем
установленную прямо посреди широкого холла. Позади нас - лестница на
второй этаж. Именно ее нам предстоит держать. И в случае чего -
отступать тоже туда. К зале, где сейчас, подобно атакующим черкасам,
ломятся в "Багряные Врата" Сале Кеваль и пан Мацапура-Коложанский.

Я уже не пытаюсь разделить, где мои мысли, а где - Рио.

Сейчас они у нас общие.

- У нас в Умани кантор был, - ни с того ни с сего говорит
Юдка, глядя в пол. - Кантор Лева... его все так и звали: кантор Лева.
В синагоге не пел, жил прямо на кладбище. Все на могиле сына сидел.
Или внука, не помню уже... Отец говорил: он Леву, кроме как стариком,
и не знал. Дед то же самое говорил. Как похороны, Лева явится и
"кадеш" поет - хочешь не хочешь, а плачешь. Денег никогда не брал...
ему уж после тайком подбрасывали. Наши говорили, его гайдамаки три
раза убивали...

- А у меня коллекция была, - невпопад отвечает герой. - Линзы
шлифованные... их - сапогом...

- Зачем?

- Низачем. Просто так...

Гулкий удар.

Треск распахивающейся двери.

- Факелы! Хлопцы, факелы запаливай!

Снаружи в холл вслед за снежной пургой врываются, мечутся на
ветру блики пламени - кто-то из Черкасов успел зажечь факел.

В дверном проеме одна за другой сверкают вспышки, дробно бьют
выстрелы; град пуль мечется по стенам, две или три звонко щелкают в
колонну, за которой притаились мы.

Пора!

Я отдаю Рио все, что могу, все, что имел и получил от Рудого
Панька, с трудом сдерживаясь, чтобы не оставить чуток про запас.

...и подтолкнуть в горячке боя под руку этого Заклятого с
Запретом ни убийство... подтолкнуть, самую малость...

Нельзя! Или все-таки...

Стрельба на миг смолкает, в двери разом ломится толпа
Черкасов, за их спинами пляшет пламя уже многих факелов - навстречу,
справа и слева, бьют ответные выстрелы.

В упор.

Кто-то валится навзничь. Звон стали, крики. В дверях -
свалка.

Надворный сотник слегка придерживает за плечо рванувшегося
было вперед Рио.

- Не время, пан герой. Потерпите немного. Пусть выпустят все
заряды; пусть войдут внутрь. Тогда самый цимес и начнется...

- Но там же... наши люди! Они погибнут!

- Нашим людям так и так конец. Да и нам, видать, тоже.
Успеете в пекло, пан Рио. Туда еще никто не опаздывал.

Полотнища света выхватывают перекошенные усатые лица,
взблескивают на лезвиях сабель и боевых келепов.

Лязг, хрип... ругань.

- А вот теперь - пора.

Юдка хладнокровно достает из-за пояса два длинных пистоля.
Третий, маленький, но зато двухствольный, заткнут за кушак сзади, за
спиной. Запасливый человек - пан Юдка!

- Подвал ищите! А вы со мной, наверх!

Надворный сотник молча разряжает один из пистолей в ближайшую
фигуру - и, видимо, в отсвете выстрела успевает заметить новую
подходящую цель, потому что почти сразу стреляет снова.

Разряженные пистоли летят в темноту.

- Хлопцы! Ось они! Рубай вражью силу!

У первого черкаса Рио играючи выбил шаблю и на возврате
добавил яблоком рукояти в скулу, швырнув бедолагу прямо на ногайский
кинжал в левой руке надворного сотника.

Свист, хруст, хрип.

- Факелы, факелы тащите!

Два разъяренных смерча рубятся бок о бок, двое Заклятых, двое
умелых бойцов, двое заживо погребенных мальчишек - и второй убивает за
двоих.

Это невозможно, но это так.

Внезапно все кончается.

Рядом никого нет.

Это невозможно, но это так.

Враги отхлынули, не решаясь больше приближаться к двоим
безумцам? - или?..

- Отходим, - тихо цедит сквозь зубы надворный сотник,
сплевывая кровь. - К лестнице. Медленно.

Мы отходим. Медленно.

- Как думаете, господин Юдка, наверху... может быть, они уже
закончили? - вполголоса интересуется Рио.

- Увы, пан Рио. Я бы почувствовал. Да и вы тоже... полагаю,
как откроется, то все заметят...

Тут он прав.

Мы уже на лестнице. Двоим здесь, в теснине перил, еще можно
драться рядом, а больше - никак. Значит, еще повоюем... пока пистоли
не перезарядят.

Черкасы тем временем шебуршат во мраке; шепчутся. Напрягаю из
последних своих сил слух Рио, чтобы услышать, о чем речь, - но тут из
дальнего коридора, ведущего к нижним башенным коморам, доносится вопль
разом сводящий на нет все мои усилия:

- Пан сотник! Пан сотник! Подвал нашли! Подвал с двумя
мертвяками!

- Ярина?! - от ответного крика кровь стынет в жилах.

- Не, пан сотник! Мертвяки-то с усами... Один даже с бородой,
благообразный, ровно поп, упокой Господи его душу; а второй, погань
такая, в драку полез! Даром что дохлый! Закоченелый уже, с душком, и
нога сломана, а Тараса Бульбенка едва не придушил! Мы его шаблюками
по-шматовали, мертвяка в смысле, а не Тараса, а он все равно
шевелится! Небось первый мертвяк второго и порешил... то есть второй -
первого. Вот харцызяка! А больше - ни макового зернышка, пан сотник...

- Значит, Яринку Мацапура, волчий выкормыш, наверху держит!..
Эй вы, рубаки! Я ж знаю: вас там раз-два и обчелся! Кидайте зброю!
Казнить не будем, нам не вы нужны!

Молчим.

Логин для порядку выжидает миг-другой.

- Ну, як ся маете, душегубы! Хлопцы, давай факелы! Пламя
страшно бьет в глаза из попятившейся тьмы. Мы с Рио успеваем заметить:
какой-то тщедушный человечек мечется по холлу замка, находя и зажигая
от малой лучины свечи в стенных шандалах.