великая надобность, - скороговоркой проговорил Юдка.
многочисленные придворные как по команде перестали нас замечать, и
каждый занялся своим делом. Одноглазый достал откуда-то щеточку и
взялся чистить бриллианты на своих разнообразных перстнях; кто-то
поправлял парик, кто-то беззастенчиво ковырял в носу, дамы
разглядывали друг друга и время от времени протягивали руку, чтобы на
ощупь оценить ткань на платье соперницы.
глядя теперь уже на Логина; тот грыз и без того поредевшие усы.
голос. Летающая тварь, снова уменьшившаяся до размера крысы, сидела у
Логина на плече.
женщина, коротко взглянула на меня - коротко, но пристально - и
протянула для поцелуя руку. - Это не так трудно сделать...
маленькой руки, отступил. Хвостатая тварь что-то зашептала на ухо
Логину; сотник, двигаясь с грацией мельничного жернова, повторил
Юдкино действие. Не дожидаясь подсказки, я потянулся тоже; полная
женская ручка пахла духами и пудрой, но в момент, когда я коснулся ее
губами, кожа потемнела и съежилась. Потянуло кислым запахом немытой
старости; я отшатнулся. Голова кружилась, вокруг меня медленно
проворачивался гудящий, как улей, набитый людьми зал. Женщина, по-
прежнему белокожая и ароматная, смотрела на меня с укоризной.
Логину, не к женщине и не ко мне.
уткнувшись носом в полосатый шлагбаум.
спешило, но обернуться затемно все равно не удалось. Женщины, с утра
пораньше выбравшиеся к колодцам, оборачивались нам вслед и одна за
другой повторяли жесты, которых хвостатое существо так боялось и не
любило:
далеко и скоро пропадали из виду, зато сотник Логин, помещавшийся на
этот раз прямо за моей спиной, ни разу за весь обратный путь не
травмировал верховую тварь "страшным крестом".
кругом был разрисован замысловатыми узорами. Не то старик в колдовстве
ухищрялся, не то просто развлекал себя в долгом ожидании.
за порывом ветра. Захотелось протереть глаза: где мы были? Что с нами
случилось?
полете горбатый нос. - Что ж, сегодня в пекло ломанемся или завтрего
подождем? Говорил просто, без улыбки - но мне показалось, что он
издевается.
припомнят Гриню еще и конокрадство.
схоронились на дне зеленой балки, у ручья, там и просидели дотемна.
Ночью подкараулили пасущийся табун, Гриневым засапожным ножом порезали
путы - ищи ветра в поле! Гринь, правда, все на сотникову оглядывался -
сдюжит девка? Сдюжила. Ровно бес в сотникову вселился; при коне, хоть
и без шабли, а все веселее.
повалились на траву полуживые; сотникова болезненно морщилась: видать,
раны подрастрясла.
а мы коней свели!
надолго замолчал.
воронья. Обмер - сразу вспомнилась степь, такие вот сытые вороны над
чьими-то незахороненными телами, и непонятно, по какому обряду
хоронить, что был за человек, чумак ли, татарин, беглый каторжник...
раздувшаяся конская туша.
коней не берегли - то ли погони боялись, то ли рассчитывали за золотые
цехины купить новых, лучших. Только где их купишь среди чиста поля?
с Младенцем на руках - далеко не ушли! Гринь промолчал.
здесь сходились крест-накрест - одинаково узкие, не особо ухоженные,
но и не заросшие окончательно. На перекрестье гнил деревянный
указатель, но ни чумак, ни сотникова не могли разобрать ни единой
буквы. Пьявки какие-то многоножки, а не письмена.
коня - Гринь поспешил следом, - и тотчас же родилась уверенность, что
не туда свернули, промахнулись.
этот раз налево; спустя час добрались до селения, и местные мужики
встретили незнакомцев без приветливости. Подозревали, провидцы, что
кони краденые.
"ребенок" "злодей", "золото"... Селяне переглядывались. Никто из них
слыхом не слыхивал ни о ребенке, ни о злодее, а упоминание золота
укрепило их в уверенности, что с парнем и девкой не все чисто. Золото
здесь, как видно, было редкостью, столь же вожделенной, сколь и
опасной. Золото, паны, разбойники...
чтобы стащить девку с лошади, - но Ярина Логиновна оскалилась и
подняла коня на дыбы - это без седла-то! Людишки шарахнулись в
стороны, сотникова вжарила пятками по конским бокам - и поминай как
звали. А промедли Ярина хоть секунду, не вырвались бы ни она, ни Гринь
- селяне конокрадов не любят, особенно тех, кто непонятно балакает!
погони от выборного Митки. Под крышей ночевать надежды не было - как
бы далеко селения друг от друга ни стояли, а весть о конокрадах пойдет
теперь гулять сама собой. Тут бы ноги унести!
тут наконец-то повезло. Сотникова нашла свежее кострище, прикрытое от
глаз прелым ворохом прошлогодней листвы. Обрывок веревки на тугой
орешине, потоптанная трава, сломанная ветка...
мы укрытие выбрали.
Мацапурин труп лежит перед ней среди волглых листьев, черная ведьма на
коленях просит пощады, а чортов младенец гукает у братца на руках.
Даже тяжелая палка, выломанная для сотниковой Гринем, даже этот
уродливый костыль не угнетал теперь охромевшую девку.
погоню снарядили, лапы потирают, достанем, мол, зубастого!
хлеба и запили кислым молоком. Брюхо требовало еще; Гринь скорчился,
обняв руками колени, глядя в огонь.
Огонь над богатым домом в Миткином селе. Пекельный огонь, черти с
вилами ждут, ухмыляются...
поклонился святым мощам...
поползу, хоть сам мощами лягу! Ты со мной, иудой, один хлеб жуешь - и
на том спасибо.
носом, надеясь услышать знакомый запах колыбели, - но пахло травой,
водой и древесной гнилью, а больше ничем.
яблоки... Оксана.
себя сам выгораживает, чорт, мол, попутал! И у Дикого Пана, не к ночи
будь помянут, таких зрадников целый мешок, среди сердюков-то. Разве
нет?
Контровский Владимир
Пехов Алексей
Смит Кордвейнер
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия