антисемит, чердынь-калуга! Наши венгры и прочие - это не интервенты, а
эти... интернациолисты, то есть интернаци... Ну, в общем, за народное
дело! Темный ты, Ростислав, а еще интеллигент!
Венцлав - из интернационалистов?
выпад. С Венцлавом он разберется. И не этому недорезанному судить о
неизбежных ошибках, возникающих в трудном деле борьбы за Мировую
Революцию.
некоторое удовольствие. В последнее время Степа стал излишне задаваться.
полезно..."
Иркутске - ну, хотя бы чудо-богатыря товарища Чудова - как вдруг,
вздрогнув, схватил Степу за руку.
полукилометре от силы, кто-то разговаривал. Точнее, переговаривались
несколько голосов. Даже не переговаривались, а ругались, чуть ли не
кричали.
внимательно поглядывая на пустую, покрытую снегом, тропу. Кто бы ни был
там, впереди, здесь он не проходил. А это уже становилось интересно...
сердитые и очень недобрые. Послышался крик. Там, совсем уж недалеко,
что-то явно происходило...
пошла вширь, подведя к очередному повороту. Крики слышались совсем рядом.
Степа рванулся вперед, но Арцеулов, твердо отстранив его, внимательно
осмотрел затвор карамультука и выглянул первым.
на пути. Правда, тут имелось кое-что новое - влево шла еще одна тропа,
нырявшая в узкое ущелье. Впрочем, эти важные подробности Арцеулов заметил
походя, рассматривая то, что происходило в нескольких метрах, как раз
возле входа в ущелье...
снег карабин. Возле вещей толпились пятеро невысоких, но крепких парней в
одинаковых серых полушубках и шапках с меховым козырьком. Двое держали
оружие наизготовку и, весело посмеиваясь, наблюдали за тем, чем занимались
их товарищи. А те, уже без всякого смеха, а напротив, с руганью и криками,
что есть силы били еще одного - шестого, - худого высокого парня в меховой
куртке нараспашку. Шапка лежала рядом, тут же в снегу торчал нож, похоже
только что выбитый из рук.
откатывался в сторону, вскакивал и успевал врезать одному из нападавших в
челюсть или в грудь, прежде чем снова упасть. Те, что пытались с ним
расправиться, сердились и снова бросались на парня. Когда тот вновь упал,
один из нападавших замахнулся ногой, но тут же рухнул в снег, сбитый
ловкой подсечкой.
нет даже ножа, значит, можно рассчитывать лишь на собственную ловкость и
на карамультук...
скинул его в снег. Затем передал ружье Косухину и сжал в руке нож.
посмеивался, вдруг стал очень серьезным и что-то громко крикнул. Трое,
избивавшие парня в куртке, отскочили в сторону, оставив жертву лежащей в
снегу. Тот, кто отдал приказ, лениво поднял ствол карабина. Парень успел
вскочить, но тут же замер, увидев направленный на него ствол. Косоглазое
лицо дернулось в злобной ухмылке, палец лег на спусковой крючок...
черным дымом. Косоглазый рухнул в снег - пуля угодила точно в висок.
Другой, в таком же сером полушубке, попытался обернуться, но, захрипев,
начал сползать в снег - Арцеулов уже был рядом и вынимал из его бока
окровавленный нож. Один из оставшихся, не успев выхватить оружие, кинулся
на капитана, но получил резкий удар в грудь, бросивший его навзничь.
косоглазого и повалил его в снег, вцепившись в горло. Пятый - последний -
дернул из-за пояса револьвер, но подоспевший Степа обрушил на его голову
приклад. Бандит в сером мягко ткнулся лицом в труп своего товарища.
Сцепившийся со своей недавней жертвой тип сумел вырваться и подхватить с
земли карабин, но хлопнул сухой короткий выстрел, и Арцеулов сунул за пояс
трофейный револьвер. Дело было сделано.
новенькую винтовку. Теперь и он почувствовал себя прежним - уверенным и
сильным. Арцеулов ткнул носком унта лежащего в снегу косоглазого, которого
оглушил удар затылком об лед, и без особых сантиментов добил его выстрелом
в голову. После чего, оглядев место побоища, слегка поморщился и
направился надевать сброшенный полушубок.
снегом окровавленное лицо. Досталось парню крепко, но оптимизма он,
похоже, не потерял.
неопределенное.
проговорил:
прояснилось, и он четко, почти без акцента произнес:
Ростислав, понимает!
полушубок и теперь поправлявший ремень.
Джонсвилл, Индиана стэйт. Бат... бойз, д'ю андестэнд Инглиш?
Валюженич, у вас были некоторые проблемы?
решительных русских парней в самую жуткую дыру на Тибете!
нахмурился...
- отчасти - президенту Вильсону. Во всех остальных вопросах он оставался
ярым скептиком, каким и положено быть молодому ученому в двадцать два
года.
еще в конце XVIII века. С тех пор Валюженичи считали себя истинными янки,
а от польских предков оставили лишь несколько пергаментов с давними
королевскими привилегиями, а также имена Тадеуш и Криштоф, которые
получали старшие в семье. Так младший Тадеуш - Тэд - получил свое имя, а
Крисом - Криштофом - был его отец, известный филолог-медиевист, в
последние годы работавший по приглашению Британской Королевской Академии
наук в одном из английских университетов. Тэда, не желая создавать ему
тепличные условия, отец отправил в Сорбонну, посылая ему денег, которых
как раз хватало на квартирку в пригороде и на чашку кофе по утрам.
Поучившись год и вдоволь наслушавшись о миннезинге и трубадурах, Тэд в
конце концов взбунтовался и перевелся на отделение археологии, что больше
подходило к его живой натуре. Отец воспринял решение своего отпрыска
кисло, но ограничился лишь урезанием ежемесячной субсидии, так что
утренняя чашка кофе отпала сама собой.
именной стипендии и места лаборанта в отделе молодого, но уже знаменитого
профессора Луи Робера. Тэду помогли поистине сизифово трудолюбие, а так же
знание языков. Отец, готовя свое чадо в филологи, заставлял его учить не
только язык предков - польский, но и древние языки заодно с современными
европейскими. Польский Тэд как следует так и не выучил, по-русски, как
выяснилось, мог понимать лишь с пятого на десятое; зато досконально зал
древнегреческий, а за последний год увлекся восточными языками - от
суахили до наречия тибетских бхотов.
серьезно заинтересовался, а отчасти из-за своего приятеля Шарля Карно.
Молодой аспирант, потомок знаменитого математика и генерала Революции,
Шарль был аспирантом у Робера и на свои средства организовал экспедицию по
центральному Тибету, дабы обследовать несколько малоизвестных буддийских
монастырей. Профессор Робер лишь покачал головой, узнав о безумном замысле
своих учеников, но в конце концов благословил, вручив письма во все
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Ковальчук Вера
Свержин Владимир