Чтение 21–й страницы книги ~Идущие в ночь~

- оно вместе со всей упряжью висело на специальном сучке.

Я невеликий конюх, но пяти минут, чтоб оседлать Ветра, мне
хватило. Отвязав его, я принялся искать свои припасы - не может быть,
чтоб их утащили далеко. А, впрочем, кто знает? Варвары Диких земель
жили грабежом... Может, никаких припасов уже давно нет?

Не успел я сделать и нескольких шагов, как перекрывая крепкий дух
конского пота и навоза, в воздухе возник дурманящий запах плодов
многодрева. Мой нос сам собой вытянулся в дудку, и я просто пошел на
запах. Самые разные ароматы витали в воздухе, но выделить из них эту
божественную струю было совсем несложно.

Запах привел меня к низкому столу, за которым совсем недавно
пировали. Полуобглоданные кабаньи кости валялись всюду вперемешку с
остатками лепешек, на столе растекались лужи паршивого варварского
пива. А запах шел от маленькой липкой кучки - очищенной кожицы плода
многодрева. Сам плод, конечно же, сожрали джерховы горожане...

Я выругался, и вернулся к Ветру. Тьма с ними, с припасами... Хотя
ножны жалко. Достанутся теперь какому-нибудь тупорылому головорезу.
Тяжкий вздох вырвался у меня из груди.

И вдруг я ощутил, что план спасения постепенно вызревает в моей
бедной голове, только я еще сам в деталях не разобрался. В такие
моменты мне всегда казалось, что внутри меня просыпается еще кто-то,
вулх, например, и начинает нашептывать верные ответы. Обыкновенно я не
противился и действовал не то по наитию, не то следуя этим туманным
подсказкам. Во всяком случае, первое, что я сделал, это перерубил
поводья всех коней; сбрую и седла собрал в живописную кучу и спихнул в
дурно пахнущую яму для отбросов, обнаружившуюся в гуще стволов позади
коновязи. Кони, за исключением Ветра, постепенно разбрелись. Потом я
отыскал еще не погасший огонек в очаге и два загодя просмоленных
кем-то факела, готовых вспыхнуть в любой момент. Тут же нашлось и
несколько кадок с разогретой смолой. Кадки я перетаскал к Неспящей
башне и опорожнил на черные бревна подножия. При этом я не забывал
поглядывать наверх, чтоб олух из-под Большого колокола меня не увидел.
Но олух, казалось, спал, что, конечно было совершенно невозможно на
верхушке Неспящей башни. А, может, ему и так было на что глядеть -
судя по азартным выкрикам зрителей на арене творилось нечто
захватывающее, а с такой высоты арену, зуб даю, видно, как на ладони.
Странно, но я до сих пор не сумел вычленить из однообразного гула
голосов ни одного понятного слова.

Когда вся смола оказалась на стенах, я вернулся и подбросил в очаг
несколько веток, чтоб огонь, чего доброго, не погас. И вернулся к
башне.

Сжав рукоятку меча в ладони, я решительно рванул на себя массивную
дверь. Вверх уводила добротная широкая лестница. Ни одна ступенька не
скрипнула под моими ногами, пока я поднимался.

На этаже малых колоколов не оказалось ни души. Хотя мне казалось,
что приближается время ежечасных ударов. И ладно: нет, так нет.

Никого не нашлось и у средних колоколов. Я задумался. Пожар. Я
ведь готовил пожар, а значит город должен услышать голос именно
средних...

"Нет, - уверенно сказал кто-то внутри меня. - Средние - это
недостаточно..."

И я, задыхаясь от внезапно пришедшей мысли, обратил взгляд вверх.
Туда, где ждал - и всегда молчал - Большой колокол.

Кощунство, конечно. Но иначе одиночке не победить целый город.

Подавив холодок в груди, я взобрался на самый верх.

Так и есть - хранитель Большого свесился с той стороны, откуда
виднелась арена, и ни на что не обращал внимания. Я бесшумно глянул у
него из-за плеча.

Толпа кольцом окружила глубокую просторную яму. В яме металось
несколько рыжих теней, а по ним, похоже, стреляли из луков. Три рыжих
тела, утыканных стрелами, неподвижно лежали в разных местах, все -
неподалеку от краев ямы. Барабаны бухали немного не в лад, возможно
поэтому гул толпы казался слитным и бессмысленным.

Хранителя я просто взял за ноги и сбросил вниз. Полет его был
недолог и закончился глухим ударом. Мне показалось, что до слуха
донесся хруст ломаемых костей. Наверное, лишь показалось - Неспящая
башня была ничуть не ниже, чем в Дренгерте. Теперь - колокол.

Я повернулся, и замер, чувствуя, как между лопаток скатилась
липкая струйка.

У плетеного из цветных веревок шнура, что крепился к похожему на
небольшую варварскую булаву пестику колокола, я увидел ножны меча,
который "Приходит раньше, чем позовут". И тут же, рядом, оружейная
сумка, куда я спрятал ножны вчера, и тот самый двумех, что дал
Лю-чародей. Со всем содержимым, включая мою заплечную суму с книгами и
прочими мелочами. Только плодов многодрева в двумехе не было - их,
конечно, сожрали, не особо церемонясь и сразу же.

Небо! Тот, кто сидит внутри меня и дает советы, головастый малый!

Подчиняясь внезапному порыву, я вложил старинный меч, который
держал в руке, в чудо-ножны. Стоит ли говорить, что они подошли друг
другу, словно створки морской раковины? Почему-то я даже не удивился.
Лю-чародей - слышишь? Я не удивился. Потому что ощутил внезапный порыв
неощутимого ветра - магии.

Прикрепив ножны с мечом на пояс, а наручи с верными моими ножами
на запястья, я заглянул в двумех. Вопреки ожиданиям, так поразивших
меня вчера курткоштанов я внутри не нашел. Что ж... Хвала диннам, что
я не наг! Продолжим в добытой одежде...

Голос Большого колокола был чист и прозрачен, как сок пестроцвета.
Он вибрировал, заставляя замирать душу, а потом дрожать в такт этой
дивной песне, отлитой в металле. Пестик-булава трижды встретился с
боком Большого колокола, рождая звук на верхушке Неспящей башни и
мертвую тишину внизу, у арены.

А потом я отпустил плетеный разноцветный шнур, подхватил двумех и
сумку и кинулся вниз по лестнице. Мне не нужно было глядеть на арену,
чтоб убедиться, что глаза всех без исключения горожан обращены сейчас
к вершине Неспящей башни.

Ветер ждал меня у самой двери и тихо фыркнул, когда я ссыпался по
лестнице. Как кстати, четвероногий друг! Двумех сразу же занял
законное место; так же быстро я приторочил к седлу и сумку с оружием.

Оба факела в руки, костер. Факелы вспыхивают. Назад, к подножию
башни, черному от смолы. Башня вспыхивает. Охотно, густым дымным
пламенем, что начинает жадно лизать толстые бревна. Швыряю факелы в
близлежащие дома, прячущиеся в сплошной завесе ветвей: авось, и там
займется. Вскакиваю на Ветра.

Тьма-перетьма, я ли это? Словно со стороны за собой наблюдаю... С
немалым изумлением, заметьте.

Конечно, толпа не усидела вокруг арены. Люди кинулись к башне даже
раньше, чем пламя взобралось на приличную высоту. Барабаны смолкли, и
голос толпы сразу стал понятен:

"Пожар! Пожар!"

Ветер уверенно скакал по широкой дуге, сам выбирая тропинки и
проходы между домами диковинного древесного города. К арене. Так,
чтобы не столкнуться с бегущими людьми. В гуще листвы и ветвей то и
дело мелькали серые спины вулхов-спутников. И долетало иногда тихое
рычание - они берегли меня, серые братья. Видно, не все горожане
стеклись к арене. Ветер вулхов чувствовал, но подчинялся поводьям
беспрекословно. Он верил мне.

Я стремительно огибал приближающуюся толпу, и к арене выскочил
довольно скоро. Конические склоны, похожие на ловушку муравьиного
льва, только не такие крутые, упирались в добротную густую решетку. За
решеткой склоны отвесно обрывались в круглую яму с плотно утоптанным
дном. С одной стороны к арене вела углубленная в почву дорожка,
упирающаяся а крепкие деревянные ворота-решетку. Рядом на специальных
бревенчатых катках виднелись просторные клетки, которые можно было при
желании пристыковать друг к дружке и получить целый коридор, ведущий
на арену. Эдакий невольничий тоннель за решетками...

У ворот бестолково топтались несколько стражников и четверо дюжих
рабов-южан в грязных набедренных повязках. Один из стражников был до
странности похож на покойного Унди Мышатника, я даже вздрогнул было,
но особо удивляться и присматриваться не оставалось времени. Увидев
меня, стражники схватились за оружие, но тут в дело вступили вулхи.
Зубы против стали - и не всегда сталь оказывалась победительницей. А я
обрушил старинный меч на запоры деревянных ворот. Запоры дрогнули, не
в силах противостоять заточке давно ушедших мастеров...

Изнутри, с арены, в ворота толкнулось чье-то сильное тело.
Справятся без меня! Я обернулся, и увидел, что сражаться не с кем:
стражники уже бегут прочь, оставив двоих убитых, резво бегут, молча и
не оборачиваясь. Вулхи, тяжело дыша, стояли полукругом, и не думая
никого преследовать. Один был ранен, держал на весу рассеченную
переднюю лапу. Рабы исчезли еще раньше.

В следующий миг ворота распахнулись от очередного удара изнутри, и
на дорожку вырвались четыре взмыленные карсы. Их тела были
исполосованы кровавыми царапинами, желтые глаза горели бешенством, а
шерсть на загривках топорщилась. От них веяло смертью. Братья вулхи
тотчас сбились в плотный ком и ощерили пасти.

Потому что нет в мире злее врагов, чем вулх и карса.

- Нет! - крикнул я не особо надеясь, что меня послушают. Вулхи
продолжали ворчать, а вороной забеспокоился. Он и вулхов-то переносил
с трудом, а тут еще и карсы...

Но чудо произошло. Дикие рыжие кошки не напали.

А я сразу узнал свою. Даже не по ошейнику - одна из карс тащила в