пасти за штанину ту самую помесь штанов и крутки, которую велел мне
носить Лю-чародей.
Внутри я нащупал и чудо-сапоги переменного размера, в штанинах.
Кое-как запихав все под ремень двумеха, ткнул пятками в тугие конские
бока.
Карсы вмиг растворились в подлеске, все четыре, а вулхи послушно
бежали за вороным по тропам, не забывая лязгать иногда зубами и
прикрывать раненого собрата, прыгающего на трех лапах. Впрочем, он так
ловко прыгал, что не слишком отставал от Ветра.
хотя деревья со стволами, покрытыми резьбой, все еще попадались.
Правда, с каждой минутой все реже. Меар светил мне в затылок и оттого
казалось, что Ветер пытается догнать свою синеватую тень, скользящую
по тропе и сухим веткам лесной подстилки.
Неспящую башню и все, что еще загорелось от моих факелов. Может,
потому, что вспугнутые огнем и суматохой кони разбежались - впрочем, в
городе, конечно же, были еще кони помимо тех, что я освободил. Не
знаю. Но нас не преследовали.
седла. Напился.
чистую проточную воду, потом повалилась в траву и принялась устало
зализывать кровоточащие раны. Остальных карс я больше ни разу не видел
- наверное, они ушли в лес.
сделать - это промыть его лапу в ручье, обработать соком тысячесила и
минут десять не давать ему вылизывать рану.
а голову вожака сжал между ладоней и заглянул седому вулху в глаза. -
Да будет длинной ваша тропа и обильной добыча! Прощайте, свободные!
направился в лес. Остальные касались моих ладоней влажными носами и
спешили за вожаком. Они исчезли в полминуты, так, что не шелохнулся ни
один лист на кустах. Я долго глядел вулхам вслед. Потом обернулся к
карсе.
отношения с вулхами...
теперь гадаю, где очнусь на следующем восходе Меара?
переодеться в магическую одежду Лю-чародея, сбереженную карсой, да
сжевать черствую лепешку с лентой сушеного мяса. Охотиться сейчас не
было времени, пришлось облегчить дорожные припасы из двумеха. А потом
вскакивать в седло и снова гнать Ветра на запад, потому что оставаться
в окрестностях Запретного города было опасно.
от мысли, что когда на свободе Вулх, все вокруг словно мешает моему с
карсой пути, все складывается на редкость неудачно и плохо, но стоит
Вулху уснуть и очнуться Морану, удача тут же вспоминает обо мне. Уж не
знаю, благодаря магии Лю, благодаря счастливому случаю, или благодаря
простой расторопности Морана...
Скорее всего, оттого, что у меня было больше одной личины, но
находиться одновременно я мог только в одной.
месте, с уверенностью сказать о котором, существует оно или нет, я еще
вчера не мог. Скорее всего, будь я действительно истинным вулхом, за
которого приняли меня горожане, судьба моя была бы проста и незавидна:
некоторое время в клетке, а потом кровавая стычка на песке арены.
Может быть, я даже победил бы раз-другой. Бьющиеся на смерть долго не
живут - мне, прошедшему не один город, подобные вещи объяснять не было
нужды. Карса оказалась на арене сразу же - интересно, с кем она
билась? Не с другими же карсами? Несколько строптивых кошек выпустили
в яму, это я понял. И только теперь подумал, что понятия не имею - кто
был их противником. И откуда - Тьма! - на арене взялась моя необычная
одежда, которую догадалась захватить с собой карса?
не сняли ни с меня, ни с карсы, подозрительная сообразительность моей
киски... Перемещения во время Четтана... Клянусь Смутными днями, уж не
оборотень ли моя спутница? Но нет, нет, не может быть, время оборотня
- красный день, а карса остается карсой и в свете Меара. Но какова
мысль - если бы это было возможно - послать двух оборотней!
Лю-чародей, ты гораздо умнее и хитрее, чем можно предположить, клянусь
Смутными днями еще раз!
поразительной - легкостью нашел одежду, оружие, своего коня и припасы
в совершенно незнакомом городе. Полном врагов. Тогда задуматься о
легкости у меня не было времени. Теперь - было. А я ведь еще кое-что
разузнал и о предстоящей дороге. Немного, правда, и чересчур туманно,
но вполне достаточно, чтоб не гадать сейчас: куда направить послушного
Ветра?
видел только одно объяснение случившемуся. Наш путь интересен не
только Лю-чародею. Загадочная У-Наринна, средоточие некоей тайны...
Тайны всегда приманивают недобрых - и людей, и чародеев. Нас - меня,
Ветра и карсу - просто пустили вперед. Чтобы мы напоролись на все
ловушки и неожиданности, а тот, кто тайно идет следом за нами, был
предупрежден и готов.
арбалета. Я хмуро обернулся, и, конечно же, ничего и никого не
заметил. Если кто-нибудь и шел следом, у него доставало ума идти в
отдалении, по следам, и не показываться нам на глаза. Я, во всяком
случае, поступил бы именно так.
готовым к завтрашним сюрпризам - например, очнуться перед пастью
голодного пещерного стозева. Очнуться нагим и беспомощным, без меча и
с вечной панической мыслью: не видел ли кто, как вулх становится похож
на человека? Не узнали ли во мне оборотня?
довольно давно, еще перед полуднем. Лес пошел дикий и мрачноватый,
густые синие тени залегли в гуще елей и игольников. Лиственные деревья
встречались очень редко, я с тоской вспомнил вчерашний пир у
плодоносящего многодрева. Какие непохожие два синих дня! Интересно,
красные дни чем-нибудь отличались? Наверное, отличались. Во всяком
случае, первый раз я очнулся у озера в полной безопасности, хотя рядом
нашлось несколько трупов, а второй - в клетке. И убивать пришлось уже
самому.
вовсе не значит, что мне нравится это делать. И уж точно не значит,
что убийства не оставляют никакого следа в моей полузвериной душе. Я
часто задумывался - может быть, оттого я и убиваю так легко, что я
нечеловек? Что я наполовину зверь, а для зверей убийство - это способ
выжить самому? Мне часто казалось, что люди тем и отличаются от
зверей, что могут жить, не убивая себе подобных. Но - тем не менее -
убивают, и не реже, чем звери. Даже чаще. Выходит, в каждом из людей
сидит зверь, злобный и кровожадный? Только у некоторых он выходит из
Тьмы, когда встает Четтан, и разгуливает на свободе до пересвета, а у
некоторых просто медленно пожирает душу и рано или поздно они
становятся такими же чудовищами, как Рага Людоед, как Фурми, как
Беш...
деревьев, перестал давать достаточно света, я остановил Ветра.
Задумался, стоит ли устраиваться на красный день, если завтра я
наверняка приду в себя совершенно в другом месте, и хорошо, если не в
клетке? Решил, что не стоит. Посидев у костра в сгущающихся синих
сумерках, я встал, напился из меха, что в полдень наполнил водой из
ручья, аккуратно снял одежду и заботливо уложил ее в двумех поверх
припасов. Если не лишился ее в такой свистопляске, будет втройне
обидно потерять вот так, без толку, в глухом лесу. А Лю-чародей - или
кто там надевает ее красным днем? - отыщет, если захочет. Снова все
ремешки, подогнанные под мой рост, затянет так, что потом придется
подгонять заново...
вечерние летучие кровопийцы, настырно звеня в оба уха. Предпересветная
прохлада гладила кожу, пошедшую пупырышками, как у гуся. Карса,
сверкая желтыми глазищами, сидела в стороне от костра и пялилась на
меня. Пялься, пялься, зверюга...
что не бывает оборотней синего дня?
Каменистый Артем
Самойлова Елена
Лукьяненко Сергей
Соломатина Татьяна
Куликов Роман
Доставалов Александр