Чтение 58–й страницы книги ~Идущие в ночь~

цель. Вы свернули.

Тури некоторое время молчала.

- Значит, здесь живут только те, кто по той или иной причине не
добрался до Каменного леса? Кто оказался недостоин? Кто не сумел
совладать со своими мелкими желаниями в ущерб главному?

- Да. У них лишь одно утешение - они будут жить долго. Но это
слабое утешение, потому что в их жизни не будет меняться абсолютно
ничего. Сунарра - застывший город. Здесь все знают всех, еще со времен
прошлых Смутных дней. И позапрошлых. И поза-поза - сколько угодно раз
поза - прошлых. Именно поэтому они не спешили знакомиться с новичками.
Зачем? Ведь впереди вечность. Если сразу лезть с расспросами, тогда
никто не увидит представления. Веселого представления о новичке,
который ничего еще не понимает, и мечется в поисках выхода. А в
Сунарре мало чего происходит, чтобы лишаться такого захватывающего
зрелища.

Тури повесила голову. Ну, что же ты, рыжая?

Вулх даже приподнялся с коврика у входной двери, где лежал все это
время. Хозяйка, не сдаваться! Сдавшийся - уже наполовину мертв, не
забывай. Не веришь - спроси у карсы. Она враг, но она не трус, это
вулх знал точно.

- Неужели у нас нет выхода, Кхисс? - спросила Тури блекло и тихо.

- Не знаю. У меня есть одна надежда... нужно проверить.

Тури тотчас вскинулась, я даже с дрожью почувствовал, как мигом
вскипела ее горячая кровь.

- Какая? Какая надежда?

В ее глазах цвели молнии и решимость. Браво, рыжая! Я, Моран,
точно бы в тебя влюбился.

- Я не знаю играет ли это какую-либо роль, но... Все возможно.

Кхисс умолк на мгновение.

- Все дело в том, что...

Он поморщился, словно не мог подобрать слова, чтобы поточнее
выразить свою мысль.

- Я потом расскажу. Спускайся вниз, перекуси, а пока поищу...
проводника.

Вулх при слове "перекуси" радостно завертел хвостом и невольно
вытеснил Морана прочь, во тьму оборотнической души.

Перекусили неплохо. Гусь с какой-то растительной дрянью. Гусь
вкусный, дрянь, как ни странно, тоже вулху понравилась. Пока серый
брат с наслаждением поглощал содержимое широкой деревянной миски, я,
Моран, тускло отсвечивал где-то на задворках его звериной души,
изредка прислушиваясь к словам Тури.

- Надо отсюда выбираться, отдыхать потом станем. Как говаривал
один хороший человек, доживем до урожая, тогда и будем малину жрать.

Я насторожился. Потому что тоже знавал одного хорошего человека,
который любил так выражаться. Унди Мышатника, да охранят его душу от
бурь заоблачные выси...

Наверное, вулх, прислушавшись к моим мыслям, чересчур внимательно
уставился в лицо Тури. Девчонка столь же пристально взглянула в глаза
вулху.

- Ты кто? - спросила она, словно я мог ей ответить.

Но ответа она не дождалась. Да и не ждала.

- Понимаешь, Одинец, - сказала она неожиданно дрогнувшим голосом,
- жил в доме у Беша старый забулдыга Унди...

Тьма! Она на самом деле знала Унди Мышатника!

Вулх забеспокоился и постепенно оттеснил меня вглубь. Я только
успел подумать, что Унди действительно зарезали в Айетоте, где обитал
Беш Душегуб... И что у Беша была ручная карса. Карса, джерх забирай!
Мадхет, несомненно мадхет. То есть, Тури. Она служила Бешу, пока не
загрызла его. И не его одного. Ведь Лю в Дренгерт явился именно из
Айетота, если верить стражнику по прозвищу Три Лапы. А ему я верил.
Значит, Тури, рыжая бестия, это именно ты прикончила Беша Душегуба.

Я не одобрял убийств, но это был тот самый случай, когда я не стал
бы возражать.

И еще я подумал - что знает Тури обо мне? О Моране? О резне в
Плиглексе, когда мне пришлось убить шестнадцать человек, отъявленных,
правда, негодяев - знает? И стычке с номадами на южных границах -
знает? О пьяном кожевнике, который забрался в мой дом в Торнсхольме
перед самым пересветом - знает?

Тьма...

Следующий раз Моран очнулся всего на миг, как раз тогда, когда
зубы вулха щелкнули в полупяди от чьего-то искаженного бородатого
лица, а совсем рядом с ухом свистнул меч, хвала небу, находящийся в
руке Тури, рыжей бестии.

Драка. Снова драка. Которая по счету за последние дни? Моран не
помнил, а вулх считать не умел.

Он умел только убивать... и еще любить. Хоть это не слишком-то
совмещается в людском понимании. Убивать, защищая тех, кого любишь.

Едва вулх позвал меня, я снова выплыл из небытия. В небе пылал
Четтан. Моран прищурился бы наверное. Хотя вряд ли. Свет Меара синий,
и оттого кажется более холодным, но куда ярче, чем теплое дыхание
Четтана. Морана, то бишь меня, Четтан тревожит, а вулх привычен со
щенячьего возраста.

- ...то есть, как не нашел? Да скажи, наконец, зачем нам
проводник? - спросила Тури с отчаянием в голосе. Лоб ее был в крови,
рыжая шевелюра в полном беспорядке, и я с негодованием заворчал. Да
кто посмел обидеть мою спутницу?

Потом я присмотрелся, и увидел, что в руке у Тури меч, и лезвие
его тоже красно от крови. М-да. Вероятно, обидеть ее не удалось. И
ладно. У вулха саднило правое плечо, все время хотелось его полизать.

- В Сунарру вошли Одинец с карсой. Значит, Тури с вулхом вообще-то
могут выйти из города.

Вулх слепо обрадовался. Выйти! Выйти! Прочь отсюда! Здесь вкусно
кормят, но здесь же норовят обидеть хозяйку, больно колют в плечо
холодным мертвым железом и друг-тот-что-внутри тоже хочет отсюда
выбраться. Он не так быстр и ловок, как вулх, но, кажется, гораздо
лучше понимает людей, которые от природы совершенно непонятны. Большей
частью.

"В который уже раз нас спасет двойственная оборотническая натура?
Лю знал, кого посылать в Каменный лес..."

В самом деле. Город привлек Одинца с карсой. Тури же с вулхом -
совершенно другая парочка, как не крути. Хотя ужасно обидно, что я
совершил ошибку. И, собственно, провалил все дело, лишил памяти и
себя, дурня, и Тури, смелую девчонку-мадхета.

Мне стало джерховски стыдно за себя. Эх-ты, герой драный. Сортиры
тебе чистить, а еще лучше бы сдохнуть в яме у Чистых братьев. Потому
что жизнь твоя никчемна, и ты способен только подвести спутника...
спутницу, точнее. Которая всю дорогу только и занимается, что
выпутывается из дурацких положений, в которых ты ее бросаешь на
пересвете. И тебя, между прочим, вытаскивает.

Скотина ты Моран, хоть и человек.

Я до того разозлился, что ухнул в черноту сознания вулха и долго
оттуда не выходил. До самого пересвета.

А когда Тьма ненадолго объяла мир, лишь слегка рассеиваемая слабым
светом крохотных звезд и вулх превратился в человека - телесно - и я
увидел рядом с собой Тури, с надеждой взирающую на меня, а вокруг -
поросшую редкими деревцами равнину и стену леса невдалеке вместо
домишек Сунарры, я понял, что Тури удалось выйти из коварного города.
И вывести оттуда меня.

- Здравствуй, Одинец, - сказала Тури и протянула руку.

Наши ладони встретились. Я хотел сказать все, что думал - кто я
есть на самом деле и какой она молодец, но вместо этого просто крепко
обнял ее.

Кажется, она много чего хотела сказать мне - предупредить, может
быть, предостеречь от очередной глупости, но не успела. Судорога
прошла по ее телу и Тури упала на четвереньки.

Не прошло и нескольких минут, как край Меара высунулся из-за
горизонта слева от меня. Карса, мурлыкнув, скользнула ко мне, встала
на задние лапы, а передние положила мне на плечи. И лизнула шершавым
языком мою опять небритую щеку.

- Прости меня, Тури, - сказал я сокрушенно. - Я опять все
испортил.

Размышляя, отчего я такой неразумный пень, я оделся и подошел
вплотную к Ветру. И почувствовал неодолимое желание протереть глаза.

Потому что я был не единственным пнем в округе. Еще один нагло
восседал верхом на Ветре, даже был пристегнут к седлу коротким
сыромятным ремешком.

- Привет! - проскрипел пень уверенно, чтобы не сказать нагло. - Я
- Корняга.

- И хрен ли ты тут делаешь? - осведомился я достаточно
неприветливо. Как-то не привык я разговаривать с пнями... если только
я не общаюсь по давней привычке сам с собой.

- Я - проводник! - заявил пень. - Это я вывел вас из Сунарры.
Можешь не благодарить, - великодушно разрешил он.

Я с трудом удержался от смеха и подозрительно взглянул на Корнягу.

- А не заливаешь?

- Что ты! - возмутился пень. - Я никогда не вру!

Наверное, я скептически ухмыльнулся. Мне-то не нужно было
объяснять, что слова "Я никогда не вру" произносят только те, кто врет