Чтение 87–й страницы книги ~Идущие в ночь~

себя вести чародей. А на самом деле...

Я вызвала в памяти последнюю встречу с чародеем, и мои новые
чувства подтвердили - суетливость Лю напускная, внешняя. Под нелепым
обликом старика кроется спокойная и уверенная сила.

В пользу Лю, как по мне, говорит еще и то, что его считают другом
такие разные и такие серьезные люди, как лекарь Самир, шаман Кхисс и
воин Дост. С каждым из них я виделась недолго, но они успели внушить
мне уважение. Жаль, что их с нами нет. Вот это был бы достойный отряд
для похода в У-Наринну!

В общем, будем надеяться на Лю.

А еще неплохо бы нам самим научиться использовать магию. Например,
бросаться огненными шариками, как давешние вампиры. Я вспомнила, как
после магического моста через каньон зарекалась - дескать, никогда не
стану иметь дела с магией. И усмехнулась.

Четтан уже заметно поднялся над горизонтом. Сегодня его утренние
лучи грели мне не затылок, а левую щеку. Одинец вчера свернул на
юго-восток, что меня несколько удивило. Я бы, пожалуй, продолжала путь
на запад. Перевалила бы через горы, а там уж свернула на юг. Наверное,
анхайр не захотел идти в горы, не зная проходов и троп.

Теперь мне оставалось только следовать выбранному Одинцом
направлению, потому что дорогу на юг преграждала каменная стена. Судя
по всему, когда-то это был невысокий скальный гребень, но потом
неведомым строителям вздумалось заложить неровности и надстроить
стенку блоками из тесаного камня. И было это очень давно, потому что
стена успела изрядно разрушиться. Хотя все еще оставалась высокой.

Кем были древние строители? Людьми? Вильтами? Демонами? А, может,
они принадлежали к какой-то неведомой расе, давным-давно ушедшей во
Тьму? Не знаю. И вряд ли когда-нибудь узнаю...

Моей голове от размышлений о чародеях изрядно полегчало. Она стала
ясной и свежей, как будто ее проветрили. Удивительно. Раньше длинные
рассуждения, наоборот, затуманивали мне мозги. С каких это пор во мне
произошла такая перемена? Трудно сказать. Изменения накапливаются
исподволь, а потом ты вдруг понимаешь, что стал другим. Нельзя ткнуть
пальцем - вот он, именно тот миг, когда я изменился.

Только обычно перемены происходят медленно, на протяжении многих
кругов. А нас с Одинцом путь в У-Наринну меняет стремительно, как...
как пересвет - тело оборотня.

Я поискала взглядом анхайра. Одинец бежал чуть впереди и поодаль.
Он опустил морду к самой земле и что-то сосредоточенно вынюхивал среди
камней. Опять какую-нибудь крысу почуял? Словно услышав мои мысли,
вулх чихнул и оглянулся на бегу. Взгляд его был укоризненным - ну что
ты, мол, меня в такой чепухе подозреваешь? Не до крыс нынче.

- Ну, извини, - сказала я. И прислушалась к себе.

Странно, но мне совершенно не хотелось есть. И вчера, синим днем,
я тоже не испытывала голода. Неужели чем ближе к У-Наринне, тем больше
состояние тела определяется состоянием духа? Прямо сейчас мне важнее
всего добраться до вехи железа. А плотские потребности - это дело
десятое.

Пить, впрочем, хотелось. Не все потребности во мне вымерли. Я
отстегнула от пояса флягу и сделала пару глотков.

- И мне! - ожил за плечом Корняга.

Я отдала ему флягу и подумала, что пенек сейчас начнет ныть - мол,
не мешало бы пожрать. Но Корняга побулькал водой, а насчет завтрака
промолчал. Я даже не удивилась, потому что была занята совершенно
другими мыслями.

Я вдруг почувствовала, что веха железа близко. Что мы скоро выедем
прямо к ней. Если проехать между этими двумя бугорками... Нет, лучше
между теми... Местность, как назло, была неровная. Бугры и впадины
сильно мешали мне сосредоточиться. Я по привычке выбирала не ту
дорогу, которая нужна, а ту, где легче проехать верхом.

Смутные дни! Я закрыла глаза и стала править, руководствуясь
внутренним чутьем. Ветер послушно отзывался на малейшее движение
поводьев. Я снова открыла глаза не раньше, чем через полчаса. Погода
тем временем успела испортиться. Небо быстро затягивали серые облака,
и солнце то скрывалось за ними, то выныривало в разрывы, которых
становилось все меньше. На окружающие нас невысокие холмы то набегала
тень, то все вокруг снова озарял красный свет Четтана. Но ненадолго.

Наверное, в небе дул сильный ветер. Здесь, внизу, он лишь изредка
налетал порывами, и снова становилось тихо.

Я направила жеребца в обход круглого холма. Так, теперь нам во-он
в ту ложбинку... Одинец, ты видишь?

Тучи сплошь застлали небо, и оно низко провисло над нами. Мир стал
тускло-багровым, сумрачным.

Я и не заметила, за каким поворотом холмы расступились, и мы
оказались в обширной долине. Под копытами коня захрустел песок.
Присмотревшись, я поняла, что это не песок, а пыль. Странная пыль,
которая отзывалась скрежетом на прикосновение. Рассеянный облачной
пеленой свет Четтана окрашивал ее в ржаво-красные тона.

Мы продолжали двигаться вперед, и я с любопытством оглядывалась по
сторонам. Нам стали попадаться непонятные конструкции. Это были
сложные нагромождения железных плоскостей и прутьев - то измятые и
покореженные, то частично расплавленные и спекшиеся в уродливые
лепешки. Кое-где на земле поблескивали лужицы застывшего металла. В
рытвинах, ложбинах и неглубоких оврагах густым слоем лежала ржавая
пыль.

Это было странное место. В воздухе висел кисловатый запах металла.
Неожиданный порыв ветра бросил мне в лицо горсть пыли, и я вздрогнула.
Пыль оказалась колючей. Как будто она была железной.

Здесь все говорило о металле. Даже небо стало казаться мне
сделанным из тусклой меди. Но, насколько хватало глаз, я не видела
впереди ничего похожего на веху железа. Куда же идти дальше? Я закрыла
глаза и сосредоточилась.

Меня окружала бесцветная пустота. Пути дальше не было.

Все направления казались одинаковыми. Одинаково бессмысленными,
потому что ни в одной из сторон не сияли манящие огни У-Наринны. Везде
было сумрачно и пусто.

Т-темное небо! Я не поверила своим чувствам. Ведь только что я
знала наверняка - вот он, путь. Вот она, веха железа впереди... И где
же эта веха, куда подевалась? Куда мы свернули?!

- Одинец! - негромко окликнула я. - Ты что-нибудь понимаешь?

Вулх поднял ко мне острую морду. На морде были написаны
растерянность и отчаяние. Мол, все так плохо, что впору завыть - и
завыл бы, если бы от этого не стало еще безысходнее.

Я еще долго не соглашалась признать, что мы заблудились. Для
начала я попыталась вернуться по собственным следам, но колючая пыль
не хранила следов. Обломки металлических сооружений вроде бы выглядели
совершенно разными, но на поверку оказалось, что я не могу сказать -
проезжала я мимо этой замысловато изломанной и оплавленной
конструкции, или еще не проезжала.

Звериный нюх анхайра был здесь непригоден, как и мое чувство
направления. Не сумел мне ничего подсказать даже Корняга, который, по
идее, запоминал наизусть любую пройденную дорогу. В Сунарре это умение
корневика выручило нас всех. Но сейчас он только беспомощно развел
ветками.

- Я не знаю, что это за место, - проскрипел Корняга. - Здесь нет
дорог. Здесь некуда идти.

Через некоторое время я вынуждена была с ним согласиться. Мы
перепробовали все доступные нам способы отыскать путь, и ни один из
них ни к чему не привел. Вокруг простиралась однообразная равнина,
засыпанная красноватой пылью. Ничего не менялось. Ничего не двигалось,
кроме нас. Даже Четтан так упорно прятался за тучами, что мне стало
мерещиться, будто его там и вовсе нет.

Зачем идти, если не знаешь нужного направления? Вороной жеребец
встал и отказался повиноваться, когда я пнула его пяткой, чтобы
двигался дальше. Я спрыгнула на землю и повела Ветра в поводу. Может,
это всего лишь глупое упрямство, но пока у меня есть силы - я буду
идти.

От окружающей нас картины меня охватывало чувство тоскливой
обреченности. Я уставилась себе под ноги и долго шла так, не поднимала
взгляда. А когда наконец решила осмотреться, то глазам моим предстало
нечто невероятное.

На очередной железной решетке сидел человек. Точнее сказать -
ребенок. Это была девочка. Миловидная мордашка, рыжие косички. У меня
когда-то были точно такие же. Курносый нос сплошь усеян конопушками.
На вид ей можно было дать кругов восемь-девять. Во всяком случае, не
больше десяти.

Тьма и демоны! Почему-то меня больше всего поразило не то, что я
встретила в этом проклятом месте человека, и не то, что этот человек
оказался маленькой девочкой. Самым удивительным мне показалось то, что
на девочке было надето чистое опрятное платьице, а на ногах
красовались плетеные из сыромятной кожи сандалии на деревянной
подошве.

В таких сандалиях по горам да по лесам не походишь. А девочки в
чистеньких платьицах казались мне сверхъестественными созданиями еще с
тех пор, как мне самой было меньше десяти кругов. Потому что, стоит
только влезть на чердак или забраться в конюшню, и платье мгновенно
перестает быть чистым. А хуже всего в нем лазить через заборы. Сколько
себя помню, я всегда предпочитала носить штаны.