Чтение 12–й страницы книги ~Смерть или слава~

Едва Смагин растворился в зыбкости эфира, на канале возникла
Юлька.

- Кого нашел?

- Смагина, - ответил я мрачно. - Василевский убит, корабля его
нету. Видно, угнали. И Семецкий тоже убит. Риггельд не отвечает.

- А у меня Шумов не отвечает. Хорошо хоть Хаецкие, Мустяца и
Прокудин нашлись - эти сами все поняли и дунули с заимки куда
подальше.

Я кивнул.

- За кем еще залетишь? - спросила Юлька. Я чувствовал, что ей
очень хочется меня отговорить от неизбежных посадок, но знал, что
этого она не сделает. Даже пытаться не станет.

- За Костей Чистяковым. И все, убираюсь из атмосферы.

- А Смагин куда делся? За Янкой, конечно, за своей помчался?

- Я бы тоже помчался на его месте.

Юлька вдруг пристально поглядела в створ видеодатчика. Казалось,
она глядит мне прямо в глаза, пристально и напряженно, словно хочет
сказать нечто очень важное - и не решается.

- Найди Риггельда, Рома, - сказала она тихо. - Пожалуйста. Я
далеко, не успею.

Я поспешно кивнул. Когда Юлька меня о чем-нибудь просит, всегда
хочется все оставить и сломя голову мчаться исполнять ее просьбу.

"А что? - прикинул я в уме. - Заимка Чистякова на юге, посреди
плоскогорья Астрахань. Территория Риггельда несколько дальше к западу,
в глубине каспийского массива. Но не настолько, далеко, чтобы я не
успел заглянуть и туда. Загляну. Надо ведь убедиться..."

Я не стал уточнять - в чем именно убедиться. Но разгромленная
заимка Василевского упорно лезла из памяти. И увечный купол, и сам
Василевский с простреленной головой, и Семецкий с простреленной
грудью, и чадящий на взлетной полосе ничей вездеход...

Паршивый сегодня день.

Неужели все это натворила маленькая красная кнопка, обратившаяся
теперь в прах, в невидимый и неощутимый прах?

Как трудно в это поверить!

Я стиснул зубы и снова позвал Курта Риггельда. А он снова не
ответил. Зато спустя некоторое время объявился Вася Шумов - сигнал был
слабенький, еле-еле пробивающийся сквозь многослойные фильтры.
Аниматор так и не ожил, так что я Шумова не видел. Только слышал, да и
то неважно.

- Эй, Рома! Что там... (треск и шипение) ...за переполох?

- Вася! Наконец-то! - рявкнул я в микрофон, одновременно
выкручивая усиление до отказа. - Ты где?

- (треск) ...леко! Луна! Слышишь? Я на Луне!

- На Луне? - изумился я. Ну, Вася, ну, стервец! Опередить меня,
что ли, вздумал? - Что ты там забыл?

- Долго (треск) ...зывать. Слуш, я космодром вызывал (треск)
...лали к чертовой матери и отключились! Я в ужасе.

- Вася, слушай сюда...

- Что-что? Слышно пло... (треск)

- Оставайся, где ты есть! Чужие у Волги, тут уже стрельба
началась! Слышишь меня?

- (треск) ...жие? Стрельба? Эй, Ром, ты вчера в "Меркурий", часом,
не заглядывал? Я... (треск).

- Черт! - ругнулся я. Надо выходить из атмосферы, с нашими
передатчиками толковую связь все равно не установишь. Надо прикинуть,
сколько мне понадобится времени. Итак: парабола на Астрахань -
двадцать минут, и бросок по горизонтали, хрен с ним, с горючим, к
заимке Риггельда - еще двадцать.

- Вася! Будь на канале, я тебя через час вызову! Я или Юлька!
Слышишь?

- Слышу! Через час! Я не бу... (треск) ...чаться!

- Правильно! Не выключайся! Через час!

- (треск) ...нял! До свя... (треск).

- Пока, - проворчал я.

Ну, ладно, хоть Вася в безопасности. На Луне его наши молодчики с
бластами не достанут. Разве что, чужие... Но их вряд ли заинтересует
наша Луна. Что-то мне подсказывает: интересует их в основном
громадина, зависшая над моим злосчастным островком. Ну и заварил ты
кашу, дядя Рома! Будь оно все неладно...

Вскоре "Саргасс" достиг пика параболы и стал медленно валиться
вниз, к поверхности. И с каждой секундой валился все быстрее, влекомый
могучими объятиями гравитации. Но та же гравитация, только
искусственная и более-менее покорная потом его мягко замедлит и
опустит на посадочную площадку около чистяковской заимки.

Сотни раз меня и мой кораблик принимали площадки по всей Волге.
Однажды мне пришлось даже на Офелию слетать, было дело. Раз двадцать я
покидал систему и добирался до периферийных рудников Пояса Ванадия,
две десятых светового года от Волги. И до сих пор моя скорлупка не
подводила.

До сегодняшнего дня.

Но все когда-нибудь происходит впервые.

Громадное, рыжее с высоты плоскогорье надвигалось на меня, словно
подошва сапога на ротозея-таракана. Ближе и ближе. А гравипривод все
не срабатывал и не срабатывал. Я уже различал светло-серый пузырек
чистяковского купола и темно-серые черточки капониров, округлый
котлован с бурыми откосами отработанного грунта.

Гравипривод молчал.

Я сглотнул и нервно взялся за пестик маневровых. С мольбой
взглянул на красный глазок посреди пульта, но он и не подумал сменить
цвет на зеленый. "Саргасс" продолжал падать на Астрахань, словно
брошенная неведомым гигантом монета, символ скорого возвращения.

- Тля! - выдохнул я и утопил продолговатую кнопку на пестике.
Маневровые взвыли, медленно, но неумолимо превращая падение в полет.
"Саргасс" отклонился от вертикали, меня вдавило в кресло, и вот я уже
не валюсь прямо на чистяковскую заимку, а описав величавую дугу,
взмываю над ней. Разворот, маневр, заход на посадку... самое трудное -
это сесть без гравипривода.

Но я когда-то тренировался. И сейчас - сел, причем очень удачно.
Даже ни одной опоры не сломал.

Утерев вспотевший лоб, я облегченно выдохнул. Но что, е-мое,
стряслось с приводом? Самое неприятное в случившемся, это то, что за
последние несколько минут "Саргасс" сожрал вдвое больше топлива, чем
требовалось для полета к Луне в обычном режиме. Не считая, конечно,
непонятки с приводом из-за которой все грядущие неприятности и могут
произойти. Впрочем, привод можно починить, он прост, как рычажные
весы, был бы инструмент под рукой да приборы. А у меня все есть, что я
- псих, что ли, без инструмента летать?

Костя Чистяков встречал меня у люка. Улыбающийся, в рабочем
комбезе и разбитых горняцких ботинках, с пультом на шее.

- Привет, Ром! Чего это ты лихачил? Настроение?

Наверное, у меня был чересчур озабоченный вид, потому что улыбка
медленно сползла с лица Кости, уступив место настороженности.

- Что-нибудь случилось?

- Да, Костя. Случилось.

Чистяков некоторое время молчал, потом осторожно осведомился:

- Это как-нибудь связано... с кораблями чужих?

Я только кивнул. Хотя не знал наверняка - связано ли?. А с чем это
еще может быть связано? Только с ними, проклятущими. Раз крысы (то
бишь наш директорат) приготовились бежать с бригантины - бригантине
конец. Это каждый пацан знает.

Костя вздохнул.

- И что им здесь нужно... Столько кораблей, даже дрожь пробирает.
А я-то надеялся, что все обойдется, покрутятся и уйдут...

- Да уж, - вздохнул и я. - Почти три десятка. Хватит, чтоб дюжину
Волг распылить...

Теперь удивился Костя.

- Три десятка? Да их уже несколько сотен! Ты что, космодром не
слушаешь?

Я опешил.

- Сотен? Нет, не слушаю. Часа полтора уже не слушаю.

Вот оно что. Мы дернулись бежать, едва услышали о первой волне
инопланетных звездолетов. А они все прибывали и прибывали,
оказывается, выныривали прямо из пустоты, подчиняясь загадочной
технике чужих.

Ну и дела. Ты, дядя Рома, не иначе стронул камешек, который в
итоге породил лавину.

- Ладно, - буркнул я, собираясь с мыслями. - Некогда разговоры
разговаривать. Пакуй жратву, и на борт. А я пока привод починю.

- А, - догадался Костя. - У тебя привод гавкнулся? То-то я смотрю,
ты на горизонтали садился.

- Ненавижу горизонтальную тягу, - вздохнул я. - Но она меня
сегодня спасла.

- Ты ее лучше полюби, - проникновенно посоветовал Костя. - А то в
следующий раз спасать не станет.

Он такой - мечтатель и добряк. Улыбчивый и мягкий. Сначала я
удивлялся, как он умудряется выжить среди наших местных волков с
бластами? А потом однажды увидел его в драке. В "Меркурии". Другой
человек. В принципе другой. Шесть человек прирезал - ножом, обычным
ножом! "Меркурий" до сих пор помнит. Те шестеро, если начистоту, были
подонками и грабителями. Настоящей волжской мразью. И были вооружены