беснующейся толпе, но ребята шли спокойно, не глядя по сторонам. Дан
вздрогнул. Ильда? Нет, просто похожа. Такая же веснушчатая. Ох, как же ее
скрутили, скоты...
висели на фонаре, по двое на каждой из чугунных веток. Солдатики стояли,
растерянно оглядываясь, а толпа ликовала и в дулах автоматов торчали
гвоздики, а офицер размахивал рукой и что-то кричал, словно бы запрещая,
но кричал не особенно строго, да и что уже было запрещать?
махнул рукой и исчез из кадра, а "волки" висели, вывалив быстро набухающие
языки, и крайняя, что на левом чугуне, с закопченным веснушчатым личиком,
совсем уже не была похожа на Ильду, потому что Ильду нельзя представить
мертвой. Но ведь Ильда тоже клялась защищать завоевания Свободы, она
входила в фабричную ячейку, она никогда не предаст... значит, ее тоже
могли за эти дни найти купленные шакалы и вот так же, на улице...
ужас, крутанул до отказа ручку звука.
выстраданной народом революции!
говорил диктор, много часов подряд, без подмены. Вместо выдержанной,
отточенной паузы фраза оборвалась булькающей хрипотцой.
Тынгу-Темиша и идиотских приказов Эмиля. Во всяком случае, семью он
отправил на побережье за три дня до событий и поэтому был вполне спокоен,
когда внизу, около входа, затрещали выстрелы. Все логично. Пар не мог не
вырваться. Следовательно, необходимо принимать меры.
Вертушка безнадежно молчала. И это логично, подумал он, пожав плечами.
Этого тоже следовало ожидать. Вообще-то, в тот день, когда называешь себя
Хефе и сам о себе говоришь в третьем лице, следует подавать в отставку.
Симптом, что ни говори. Но я позвонил, вот что важно. Запись звонка есть,
мое "алло" никуда не денется. Я был лоялен, я не сбежал, это зачтется.
кнопку вызова ячейки самообороны. Не все же разбежались. Он не ошибся: в
кабинет влетело шестеро; меньше, чем положено, но больше, чем надеялся.
торопясь, умело, рисуясь немного, но рисуясь вполне рассчитано. Как и
предполагалось, на лицах ребят скользнуло удивление. Команданте хмыкнул.
Что, парни, не ждали? Думали, старичок - развалина, реликвия с одышкой? А
я - вот каков, можете пощупать, не хуже вас, хотя мне, между прочим, вдвое
против вашего. Или втрое. Смотрите, и учитесь.
обязаны понять, что я - тот самый Команданте-Два, еще из тех времен, до
оккупации, что я "рысь из Корриенте", черт побери; рывок на Тхэдонган,
первый танк в столице - это все я, ребята, смотрите и проникайтесь, вы
обязаны проникнуться, потому что вы нужны мне; без вас не выбраться, а
значит, и не вернуться, а я, ребята, ваша надежда, золотой запас
революции, вот в чем штука...
набили подсумки автоматными рожками.
круглые юные глаза, давя взглядом. Говорил о революции, которая страждет и
зовет, оврагах ее, которые изнывают от нищеты, потому что погрязли в
роскоши; все это было совершенно в стиле Эмиля, но отчего-то именно эти
слова заводили ребят все сильнее и сильнее.
всегда искал в словах смысл, а он орал, не думая, но меня слушали, зевая,
а он заводил их так, что можно было воплями зажигать спички. Так что ж,
детки, сможете ли вы бросить революцию под ноги бандитам? - почти кричал
Команданте и у парней каменели скулы, а пальцы жестко белели на стволах.
Сама революция говорила с ними; Господи, думал старик, не слушая себя, как
же мало времени, непростительно мало, двоих немедленно на побережье, пусть
помогут моим уйти в море, там легко переждать, чем бы ни кончилось;
"Шкиптар" надежная яхта, сколько валюты вбухано, она не подведет, внучки
не пострадают; у старшей больное сердечко, она испугается, когда эти
явятся и начнут топать сапожищами по паркету, они ж не додумаются одеть
тапочки, нет, только на яхту, и картины, обязательно картины, это
бесценнейшее завоевание революции, им нельзя пропасть, эта сволота
уничтожит их, она ж ничего не понимает в старых голландцах...
совсем незаметной, окрашенной в мрамор, под цвет стены. Только один вдруг
бросил автомат и замотал головой, испуганно всхлипывая. Команданте пожал
плечами: твое дело, как сердце велит, так и поступай, но высокий парень с
темными усами, резко обернулся и вскинул автомат, сломав трусишку пополам.
за плечо, развернул к себе: "Все правильно, как имя?.. Все правильно,
сержант Омотолу, ты верно поступил, Дан, слишком много там измены
вокруг..."; славно, пришел в себя, все-таки какие же они слюнтяи, Господи,
мы такими не были, ясно же, тот сопляк навел бы, так какого же черта...
удалось пробить смету, Эмиль жался - "нет денег, нет денег", а когда они
есть при таком Хефе?) и выбрались из люка в пяти кварталах от Дома Правды;
оттуда, с площади, неслись крики и выстрелы, а здесь было спокойно, только
рваная дыра в стекле полицейского участка и что-то кроваво-лохматое на
мостовой; Команданте заметил горящие портреты, аккуратненький этакий
костерчик, и сплюнул: ну, мрази, дайте только добраться до баз, дайте
вернуться, кровью захаркаете эти костры...
абсолютно послушными; все, - понял товарищ Владо, - этот
п_е_р_е_с_к_о_ч_и_л_, надежен; "слушай, Дан, тебе - особый приказ, вот
схема, вот код сейфа, пойдешь под землей, найдешь пункт, там сиди, к сейфу
никого не подпускать, полезут - стреляй; я вернусь, понял?"; и Омотолу
нырнул в люк, исчез, за ним еще один, этот пойдет на побережье, вывезет
внуков: "...их убьют, ясно, парень? или еще хуже, возьмут в залог, тогда я
не боец, беги, найди, выведи в море; еще: синие коробки, там важнейшее,
обязательно погрузишь; беги!", "Есть, товарищ Владо!"; "Остальные - за
мной!".
трехцветными повязками, их отгоняли, сунув в зубы автоматы, по одной
стайке, самой нахальной, пришлось стрелять. Щенки разбежались, бросив
трупы и стонущих подранков; "Что с этими, Команданте?"; старик махнул
рукой: оставьте, ребята, они еще молодые, пускай живут, революция гуманна;
Господи, спасибо, что надоумил, именно так: гуманна; воя как посветлели
лица парней, особенно этого, курносенького, со шрамом, Эмиль бы не
подумал, он бы велел добить, и ребята добили бы, но тогда никаких
гарантий, что они довели бы его до аэродрома, а не повязали и сдали
мятежникам; а теперь они грудью закроют, они спасут, и я не умру; нельзя
мне умирать, внученьки, нельзя, ради вас, отец у вас дрянь, пьяница, тоже
мне, "принц"; скорее, детки, бегите скорее, я могу, могу...
близко; сердце скакало шустрее кенгуру (однажды взбрело в голову слетать
на выходной в Австралию; охота - чудо, вот только за лицензию содрали
зажравшиеся капиталисты, ну ничего, для того мы и боролись, чтобы народ
мог себе позволить, разве я не народ, разве не я лил за него кровь?); огни
аэровокзала вспыхнули внезапно, словно проткнули тьму: все, ребята,
добрались!
заступнику гонимых; у личного вертолета суетился пилот; полностью надежен,
сын покойного брата, родная кровь; под глазами набухли мешки, ясно,
четвертый день дежурит, небось не высыпался, бедняга. Нежно звякнув,
развернулась алюминиевая лесенка; шаг на ступеньку...
махнул рукой вокруг. - Завтра здесь высадятся те, кто купил изменников,
начнут выгружать мерзкие подачки... Они не должны иметь, куда выгружать.
Все понятно? За командира ты, курносый!"; пилот серым пятном глядел из-за
плексигласа: "Скорее, товарищ Владо, скорее!"; хлопнул люк, медленно пошли
лопасти, и через иллюминатор Команданте успел заметить, что с
курносенького слетела пилотка и понеслась по бетонным плитам полосы.
шестьдесят. Тело обмякло, сердце стало гулким и каждый удар бил в виски;
тупо ныл затылок. Из внутреннего карманчика достал склянку, кинул таблетку
под язык. Так. А это что? Тьфу. Ключ от сейфа. Забыл отдать. Усмехнулся.
Ну и хорошо. Зачем вообще этому, как его?.. код сказал? Нервы прыгнули,
вот и сказал. Команданте откинулся на упругую, податливо прогнувшуюся
спинку, закрыл глаза. Хо-ро-шо. Соберись, Владо, соберись, нельзя
Флинт Эрик
Ковальчук Вера
Доставалов Александр
Свержин Владимир
Флинт Эрик
Трубников Александр