Чтение 9–й страницы книги ~Пена дней~

В хрустале вино мерцало переменчивым фосфоресцентным
блеском, эманацией мириадов светящихся всеми цветами точек.

-- Пей! -- сказал Колен.

Они выпили. Отблеск остался у них на губах. Колен зажег
свет, казалось, он колеблется, стоит ли стоять.

-- Один раз не в счет, -- сказал он. -- Я думаю, бутылку
нужно кончить.

-- Может, разрежем пирог? -- сказал Шик.

Колен схватил серебряный нож и прочертил спираль на ровной
белизне пирога. Вдруг он остановился и с удивлением уставился
на свое творение.

-- Испробую-ка я кое-что, -- сказал он.

Из стоящего на столе букета он выхватил лист остролиста, а
другой рукой поднял пирог. Бистро вращая его на кончике пальца,
он опустил одно из остриев остролиста на спираль.

-- Слушай!.. -- сказал он.

Шик прислушался. Это была "Хлоя" в аранжировке Дюка
Эллингтона.

Шик посмотрел на Колена. Тот был очень бледен. Шик взял у
него из рук нож и недрогнувшей рукой вонзил его в пирог. Он
рассек его надвое, и в пироге оказалась новая статья Партра для
Шика и свидание с Хлоей для Колена.

XIII

Колен стоял на углу площади и ждал Хлою. Площадь была
круглая, на ней имелись церковь, голуби, сквер, скамейки, на
переднем плане автомобили и автобусы на щебенке. Солнце тоже
ждало Хлою, но оно могло развлекаться, отбрасывая тени,
заставляя прорастать через равные промежутки времени семена
дикой фасоли, толкая ставни и вгоняя в краску стыда зажженный
из-за безалаберности верховного электрика уличный фонарь.

Колен теребил край перчатки и готовил первую фразу. Чем
дальше, тем быстрее и быстрее видоизменялась эта злополучная
фраза. Он не знал, что делать с Хлоей. Может быть, увести ее в
чайный салон, но там обычно такая жуткая атмосфера, да еще эти
прожорливые сорокалетние дамы, поедающие, оттопырив мизинец, по
семь пирожных с кремом, просто противно. Он признавал лишь
мужское обжорство, которое расцветало, не умаляя природного
достоинства мужчин. Не в кино -- она не согласится. Не на
депутатодром -- там ей не понравится. Не на телячьи бега -- она
испугается. Не в больницу Сен-Луи -- это запрещено. Не в Лувр
-- там позади ассирийских херувимов скрываются сатиры. Не на
вокзал Сен-Лазар -- там только и есть что тележки и ни единого
поезда.

-- Добрый день!..

Хлоя подошла сзади. Он быстро стащил перчатку, запутался
внутри, влепил себе в нос затрещину, сделал "Уй!.." и пожал
Хлое руку. Она смеялась.

-- У вас смущенный вид!..

Манто из пышного меха под цвет волос, меховая же шапочка,
короткие сапожки с меховыми отворотами.

Она взяла Колена под руку.

-- Почему вы не предлагаете мне руку? Сегодня вы
нерасторопны!..

-- В прошлый раз все шло само собой, -- признался Колен.

Хлоя опять засмеялась, а затем взглянула на него и
засмеялась еще сильнее.

-- Вы смеетесь надо мной, -- жалобно сказал Колен. --
Будьте милосердны.

-- Вы рады меня видеть? -- спросила Хлоя.

-- Да!.. -- сказал Колен.

Они шли по первому попавшемуся тротуару, сверху спустилось
маленькое розовое облачко и приблизилось к ним.

-- Я подойду! -- предложило оно.

-- Валяй! -- сказал Колен.

И облачко обволокло их. Внутри было жарко и пахло сахаром
и корицей.

-- Нас больше не видно! -- сказал Колен... -- Но мы... нам
их видно!..

-- Оно немножко прозрачное, -- сказала Хлоя. -- Не
доверяйте ему.

-- Ну и Бог с ним, все равно так лучше, -- сказал Колен.
-- Что вы хотите делать?

-- Просто прогуляться... Вы не заскучаете?

-- Ну так расскажите мне что-нибудь...

-- Я ничего особенного не знаю, -- сказала Хлоя. -- Можно
разглядывать витрины. Посмотрите на эту. Как интересно.

В витрине на пружинном матрасе покоилась красивая женщина.
Какой-то аппарат чистил снизу вверх ее обнаженные груди
длинными шелковистыми щетками из тонкого белого ворса. Табличка
гласила:

"Сберечь вашу обувь поможет Антипод Преподобного Шарля".

-- Здравая мысль, -- сказала Хлоя.

-- В этом нет никакого смысла! -- сказал Колен. -- Гораздо
приятнее делать это рукой.

Хлоя покраснела.

-- Не говорите таких вещей. Я не люблю молодых людей,
которые говорят девушкам гадости.

-- Я в отчаянии... -- сказал Колен, -- я не хотел...

У него был настолько огорченный вид, что она улыбнулась и,
чтобы показать, что не сердится, слегка его встряхнула.

В следующей витрине толстый мужчина в фартуке мясника
резал маленьких детей. Витрина пропагандировала Общественную
Благотворительность.

-- Вот куда идут деньги, -- сказал Колен. -- Вычищать все
это каждый вечер влетает им, должно быть, в копеечку?

-- Они ненастоящие! -- сказала испуганная Хлоя.

-- Разве можно знать наверняка? -- сказал Колен. -- Они им
там, в Общественной Благотворительности, ничего не стоят...

-- Мне это не нравится, -- сказала Хлоя. -- Раньше не было
подобных рекламных витрин. Разве это прогресс?

-- Какая разница, -- сказал Колен. -- Все равно весь этот
идиотизм действует только на того, кто в него уже верит.

-- А что здесь? -- поинтересовалась Хлоя.

В витрине находился водруженный на орезиненные колеса
живот, очень круглый и поэтому гладкий. Вывеска утверждала: "И
на вашем тоже не будет ни одной складки -- прогладьте его
Электрическим утюгом".

-- Но я же его отлично знаю! -- сказал Колен. -- Это живот
Сержа, моего старого повара!.. Что он здесь делает?

-- Ничего, -- сказала Хлоя. -- Вы же не будете его за это
порицать? Да и к тому же он слишком толст...

-- Все потому, что он умел готовить!

-- Уйдем отсюда, -- сказала Хлоя. -- Я не хочу больше
смотреть на витрины. Они мне неприятны.

-- А что будем делать? -- сказал Колен. -- Пойдет попьем
где-нибудь чая?

-- О!.. Сейчас не время...да я и не очень это люблю.

Колен вздохнул с облегчением, и его подтяжки затрещали.

-- Что это за треск?

-- Я наступил на сухую ветку, -- покраснев, объяснил
Колен.

-- Может, пойдем прогуляться в Лес? -- сказало Хлоя.

Колен посмотрел на нее с восхищением.

-- Замечательная идея. Там никого не будет.

Хлоя покраснела.

-- Совсем не поэтому. К тому же, -- добавила она в
отместку, -- мы будем ходить только по центральным аллеям,
чтобы не промочить ноги.

Он слегка прижал к себе локоть, который ощущал под рукой.

-- Пойдем через подземный переход, -- сказал он.

Вдоль перехода с обеих сторон тянулись шеренги просторных
вольер, в которых Городские Аранжировщики устроили склад
запасных голубей для Скверов и Памятников. Кроме того, там
помещались Питомники воробьев и чирикали птенцы их питомцев.
Люди туда спускались редко, так как крылья всех этих птиц
служили источником ужасных вихрей и сквозняков, в которых
парили мельчайшие перышки, белые, голубые и голубиные.

-- Они что, так без передышки и трепыхаются? -- сказала
Хлоя, придерживая шляпку, чтобы та не упорхнула.

-- Нет, они подменяют друг друга, -- сказал Колен.

Он боролся с полами своего пальто.

-- Надо поскорее пройти мимо голубей. Воробьи подымают
меньше ветра, -- сказала Хлоя, прижимаясь к Колену.

Они заторопились и вышли из опасной зоны. Маленькое
облачко не последовало за ними. Оно избрало кратчайший путь и
уже ожидало их на другом конце перехода.

XIV