Чтение 47–й страницы книги ~На пути к Шамбале~

открыл двери двум мерзавцам.

-- Одетым, как я с директрисой. -- Ко, не спорь, -- ответил комиссар.
-- Надо было лучше смотреть. Князь и Артур вовсе не похожи на тебя и
директрису.

-- Мы видим, что хотим, -- заметила Ко, которая за эти дни стала куда
старше и даже умнее. -- Ведь Артур увидел во мне Веронику.

-- Тем более надо быть осторожными. Как вы с директрисой могли
допустить, что ваш номер не прослушивается?

Ко промолчала. Комиссар был прав. -- А что касается госпожи Аалтонен,
то решено не принимать против нее судебных действий, так как она оказалась
жертвой шантажа. Но она сама, придя в себя, подала в отставку с поста
директора Детского острова. И отставка была принята. Мы можем простить
госпожу Аалтонен, но вряд ли можем доверить ей надзор над непредсказуемыми
детьми. Правда, Ко? Кора? -- Правда.

-- И она решила оставить себе старое тело. -- Наверное, она права. --
Какие еще вопросы, Кора?

-- Почему вы называете меня Корой, комиссар? Меня зовут Ко.

-- Ты ошибаешься. А я всегда держу слово. -- Вы хотите сказать...

-- Я хочу сказать, что тебя зовут Кора, фамилия твоя -- Орват. Родом ты
из поляков, которых еще в девятнадцатом веке выслали под Вологду в ссылку.
Родилась ты в небольшой деревне под городом Великий Гусляр. В той деревне и
сейчас живет твоя родная бабушка Анастасия Тадеушевна Орват. К которой ты и
отправишься на отдых, как только кончишь давать показания по твоему первому
делу и врачи тебя отпустят на волю.

-- А где мои родители? Папа и мама? -- Оба они -- геологи. Твоя мама
Алина Удалова, родом из Великого Гусляра. Отец -- Максим Орват. Оба пропали
без вести в экспедиции, подробности которой уточняются. Твоя мать сдуру
взяла малышку в экспедицию. -- Что с ними произошло? Где они? Я хочу их
найти. -- Не спеши. Искать их буду я. И в конце концов найду. Потому что моя
прямая обязанность -- заботиться о моих полевых агентах.

-- Это кто еще -- ваш полевой агент? -- насторожилась Кора.

-- Ты, моя крошка. Ты будущий, полевой агент ИнтерГпола и уже прошла
первые испытания. -- А если я не захочу?

-- Захочешь, -- уверенно ответил комиссар. -- Я уже знаю про тебя
больше, чем ты сама о себе знаешь. И знаю, что в глубине души ты создана для
того, чтобы стать агентом ИнтерГпола и вести жизнь, полную риска и
приключений. И если ты заглянешь себе в душу, ты поймешь, насколько я прав.
-- Я не знаю...

-- Тогда вспомни последние дни. Вспомни, как тебе было интересно
распутать дело о Веронике и коллекционере де Куврие.

-- Интересно, интересно, интересно! -- призналась Кора. -- Значит, мне
можно не возвращаться на Детский остров?

-- Ты полетишь к бабушке Насте. Бабушка уже предупреждена о твоем
существовании и печет пироги к твоему прилету. Она счастлива.

-- О, я тоже! Спасибо! -- И Кора, забывшись, вскочила и обняла
комиссара, но ее руки прошли сквозь его бесплотное тело.

-- Не хватай меня за печенку, -- сказал комиссар, -- мне щекотно.
Поскорее принимайся за отчет и анализы. Скоро прилетает твоя подруга
Вероника, и ты должна будешь ей все объяснить и помочь стать самой богатой
невестой Галактики. Ты ведь последней видела ее отца... -- А потом?

-- Отдохнув, возмешь курс на Москву. Пора поступать в Университет.

--А вы же сами сказали, что я буду агентом. -- Для того чтобы стать
агентом ИнтерГпола, моя девочка, ты должна учиться, учиться и еще раз
учиться. Поняла?

Кора хотела возразить, но комиссар растворился в воздухе. Даже улыбки
его не осталось.

-- Мою маму зовут Алиной, -- сказала Кора вслух, -- а папу -- Максимом.
И я их найду. Она подошла к открытому окну. На Марсе стоял яркий солнечный
день. Совсем близко, снижаясь, пролетела темнокожая муха и, приложив тонкую
лапку к тонкому рту, послала Коре воздушный поцелуй.

НА ПОЛПУТИ С ОБРЫВА

Кopa и Вероника были центром компании. Другие девушки там не прижились,
если не считать Кломдидиди, покрытой тонкой короткой зеленой шерстью, нежной
и робкой подруги охотника Гранта. Почему они прибились к компании, никто не
понимал, а сам Грант объяснял одним словом: "Стая".

Кора и Вероника были похожи почти как близнецы, только Вероника --
брюнетка, а Кора -- светло-русая, хоть и с темными бровями. А глаза у подруг
были одинаково синими.

Кора привезла с собой черный парик, а Вероника -- русый. Когда было
выгодно, они пользовались париками, то становясь неразличимыми, то заменяя
одна другую на дроковых встречах или просто свиданиях. Результаты бывали
непредсказуемыми.

Но лето выдалось веселым и настроение под стать ему. Сессию подруги
сдали удачно, романы и переживания оказались в прошлом, здоровье и красоту у
них никто не мог бы отнять, судьбы человечества их не интересовали. Пускай
человечество само разбирается со своими судьбами.

Еще в мае, сдав историю искусств, они решили, что улетят в Крым, в Ялту
или Коктебель и ровно месяц будут сладко бездельничать, по возможности, не
отходя от моря.

И никто им не будет нужен, ни один мужчина, ни один мальчишка, ни один
тридцатилетний старикашка. Истинным валькириям нужна тишина и свобода.

Тишина и свобода, которыми девушки пользовались первые три дня, на
четвертый день им страшно надоели. За свободу приходилось отчаянно бороться,
а тишина давила на уши.

Девушки пожертвовали тишиной и свободой, получив взамен королевские
привилегии в небольшом изысканном обществе, которым себя окружили.

Общество состояло из двух поэтов, живших в палатке у скалы Дева,
композитора-песенника Миши Гофмана, инженера-авиатора по имени Всеволод и
охотника Гранта в сопровождении хрупкой возлюбленной Кломдидиди, покрытой
зеленой шерстью. Гофман присоединился последним, он был толстеньким, рыжим,
зеленоглазым, с проблемами в личной жизни.

Члены компании жили в разных концах мирного, сонного Симеиза и
встречались после завтрака на узком, заваленном каменными глыбами, но тем не
менее уютном пляже, в конце которого сахарной головой возвышалась скала
Дева, куда можно было подняться по бесконечной лестнице, круто выбитой в
камне, а местами нависающей над пропастью.

В зависимости от настроения или каприза длинноногих повелительниц
Симеиза пребывание на пляже могло быть заменено морской прогулкой в Алупку,
поездкой за кумысом, походом за грибами или даже этюдами. Правда, на этюды
ходили лишь дважды, когда был шторм на море, а хотелось показать спутникам и
поклонникам, что современная женщина представляет не только физическую
ценность. Обе красавицы были надеждой русской архитектуры и не намеревались
это таить.

Июль выдался непостоянным, капризным, порой набегали облака, и весь
день моросил теплый ленивый дождик, порой поднимался бурный ветер и зеленые,
почти горячие волны накатывались на камни пляжа, порой вдруг устанавливалась
ангельская погода, когда температура воздуха поднималась до библейских высот
и даже ночью хотелось нырнуть в родничок, что журчал в скалах над повисшим
на крутом склоне доме дамы Тамары Ивановны, которая сдавала подругам домик в
вишневых зарослях.

Но в день, когда начинается это повествование, было умеренно жарко и
умеренно ветрено. Так что даже можно было поиграть в нижнем парке в волейбол
и потом охладить в море разгоряченные тела.

Кора уговаривала залезть в воду зелененькую возлюбленную охотника
Гранта, но та, как смогла, объяснила Коре, что вчера видела в воде медузу,
которая показалась ей невероятно страшным и отвратительным зверем. У
возлюбленной был широкий вздернутый носик, большой губастый рот и желтые
глаза. Шерстка на лице была нежной, как пушок, но на спине и руках
становилась гуще и длинней. Ее было приятно гладить. Кломдидиди начинала
по-кошачьи мурлыкать, нежась от такой ласки, а охотник Грант говорил:

-- Хватит, хватит, вы мне ее совсем избалуете! Он был длинным, сутулым,
жилистым мужчиной, на лице и на плечах розовели проплешины молодой кожи
после недавних ожогов. Грант говорил, что попал в лесной пожар. Может
быть... но девушкам хотелось представлять себе более драматическую причину
ожогов, например след дыхания дракона.

Инженер-авиатор Всеволод Той сидел на плоском камне у воды, опустив
босые ноги, и когда волна, подкатившись, гладила их пеной, блаженно
улыбался, как кот. Вообще-то он был крепким человеком с покатыми тяжелыми
плечами и мускулистыми ногами. Его лицо не соответствовало могучему телу --
редкие брови были нарисованы природой слишком высоко над глазами, отчего он
казался растерянным. Хотя был вполне в себе уверен.

Инженер читал большую старинную книгу, которую заказал вчера в
Ялтинской библиотеке.

В Ялте и иных городках по побережью жило немало пенсионеров,
сохранивших сентиментальную склонность к книгам. Может быть, такой пенсионер
всю свою жизнь провел у дисплея и читал только с экрана, но, приехав в тихую
обитель, он заказывал в библиотеке копии старых книг и гулял по набережной с
настоящей книгой под

мышкой.

Вот и инженер, хоть не был еще пенсионером, но приближался к роковому,
с точки зрения девушек, тридцатилетнему возрасту, заказал в библиотеке копию
труда издания 1889 года "Археологические загадки Крыма", принадлежавшего
перу господина Сладковского.

-- Ах, -- произносил инженер, ознакомившись с очередной загадкой, -- вы
не представляете!

Возглас этот ни к кому не обращался, потому что в такую погоду никому и
дела не было до древних крымских загадок.

Сам Всеволод занимался изобретением и конструированием самых маленьких