Чтение 48–й страницы книги ~На пути к Шамбале~

летательных аппаратов, тех, что могли подняться в воздух с помощью
мускульной силы человека. Это были махолеты, птицелеты и подобные им
хрупкие, как правило, сооружения стрекозиного вида. Инженер пообещал в
ближайшие дни показать в действии свой новый аппарат, но ждал, пока его
перешлют в сложенном виде из Коктебеля.

Так что пока он сидел у моря, касался пальцами ног теплых волн и читал
тоскливую, с точки зрения спутников, книгу.

Поэтов звали Карик и Валик. Наверное, когда-то было кино или стихи про
Карика и Валика, только первоисточник забылся, а аналогии остались. Поэты
были худосочны, коротко острижены по моде, ходили в длинных полосатых
шортах, именовали друг друга милостивыми государями и настолько были заняты
собственными переживаниями и собственным творчеством, что опасности для дам
даже в темное время суток не представляли.

Главную опасность для девиц представлял композитор-песенник Миша
Гофман, который не столько сочинял новые песни, как напевал всем свои
старые, с его точки зрения, известные и любимые произведения. Он был
невероятной подвижности, толстым, рыжим и с рыжими веснушками. И ручки у
него были короткие и загорелые, а пальчики совсем маленькие, но очень
шустрые, и казалось, что ручек, а тем более пальчиков у него несколько
десятков, потому что стоило скинуть с плеча или коленки одну ручку, на ее
место появлялось еще штук пять, и все цепкие. Притом композитор тонко
хохотал. Миша был старым, даже старше тридцати. Но его держали в компании,
потому что он был очень свойским, знал массу веселых историй, со всеми был
знаком и мог провести в ресторан или на концерт даже тогда, когда там не
было ни одного свободного места. ^ -- Любопытно, -- сказал Всеволод, утыкая
палец в страницу книги. -- Здесь рассказывается о наших местах.

-- Почитай вслух, -- попросила Вероника, которой инженер очень
нравился, потому что был суров, задумчив 'и очень умен. К тому же у него
была красивая фигура и он мог заплывать за горизонт. Вероника дождаться не
могла, когда он наконец начнет испытывать свой махолет, и заручилась его
обещанием дать ей попробовать подняться в небо.

-- Ты уже готова в него влюбиться, -- с осуждением предупредила ее Кора
прошлым вечером. -- Тебе он не нравится? -- Мне он нравится. -- Больше, чем
надо?

-- Вероника, мы же хотели провести месяц без личных переживаний! --
возмутилась Кора. -- Я знаю, чем это кончится через три дня. Окажется, что
он недостаточно в тебя влюблен, посмотрел не тем взглядом на нудистку на
соседнем пляже, читает, когда тебе хочется с ним обниматься, вообще женат и
любит своих детей.

-- Он женат? -- в ужасе спросила Вероника, которая только эти слова и
выловила из краткого монолога подруги.

-- Он не женат, но это не меняет дела, потому что ты отыщешь другой
повод пострадать.

-- Зачем же мне страдать, если он не женат? -- удивилась Вероника. Это
означало, что она уже начала влюбляться в инженера-авиатора и скоро их
мирной жизни подойдет конец. Композитор-песенник вызовет инженера на дуэль,
кто-нибудь из поэтов покончит с собой, охотник Грант утопит свою зеленую
возлюбленную, и начнутся иные катаклизмы.

Ничего не подозревавший инженер, которому, как казалось Коре, куда
больше нравилась она, нежели ее подруга, начал читать вслух, чуть повышая
голос, когда волна набегала на берег и, шурша по гальке, уползала обратно.

-- ...Некогда, -- читал он, -- скала Дева имела иную форму, нежели
сегодня, и представляла собой завершение каменного гребня, берущего начало у
нынешней нижней дороги. Там, где гребень скалы вливался в материк,
располагалась прибрежная крепость, построенная еще до появления здесь
древних греков дикими племенами тавров, обитавших на побережье Крыма.
Крепость эта хоть и отличалась небольшими размерами и может именоваться
скорее форпостом или наблюдательным пунктом, играла немалую роль в обороне
полуострова...

Кора подняла голову, мысленно проведя линию от вершины скалы Дева в
сторону берега. Инженер Всеволод, словно угадав ее мысли, заложил пальцем
страницу и произнес:

-- Это недалеко отсюда, надо будет обязательно сходить и посмотреть,
что от нее осталось.

Далеко не все подданные королевства Вероники и Коры были покорными и
заинтересованными слушателями Всеволода. Миша Гофман гулял довольно далеко,
разыскивая в гальке выброшенные ночным штормом прозрачные камешки. Поэты,
хоть и сидели рядом, играли в шахматы и вряд ли прислушивались, охотник
Грант стоял у самой воды и вглядывался в горизонт. Покрытая шерстью
Кломдидиди сидела у его ног, обняв руками шерстяные коленки, и тоже
вглядывалась в горизонт. Вероника дремала у ног Коры, подставив спину солнцу
и накрыв голову бумажной шляпой. И неясно было, слушает ли она чтение или
мысленно целуется с чтецом.

-- Продолжайте, -- милостиво повелела Кора, и инженер послушно в путь
побег.

-- Из этой крепости стражи видели первые греческие корабли, что
медленно плыли на север, к таинственным гипербореям, всматривались в
потрепанный парус "Арго", на котором прекрасная Медея убила своего брата...

Вероника услышала последнюю фразу и спросила: -- Зачем она убила своего
брата? Инженер смешался, но охотник Грант неожиданно откликнулся:

-- Чтобы папа не догнал ее драгоценного Ясона. Все удовлетворились
пояснением Гранта, и инженер продолжал чтение:

-- Форпост заглох в период упадка Боспорского царства, но был
восстановлен крымскими готами. С этой крепостью связана малоизвестная
крымская легенда, берущая начало еще в средние века. В ней говорится о том,
как прекрасная дочь местного царька долгие месяцы ждала своего суженого,
отправившегося за море добывать воинскую славу. И вот его корабль появился
на горизонте. Не в силах более ждать, принцесса разбежалась и кинулась с
головокружительного обрыва в море, но не разбилась, а превратилась в белую
чайку.

На этом легенда закончилась, и было непонятно, что же случилось дальше.

-- Наверное, этот самый жених, -- сказала Вероника, садясь, -- погиб.
Она потому и прыгнула.

-- Аналогия со смертью царя Эгея, именем которого названо Эгейское
море, -- сообщил охотник Грант. Все обернулись к нему, ожидая разъяснений.
По молчанию Грант догадался, чего от него ожидают, и продолжал: -- Его
сынТесей плавал на Крит и убил там Минотавра. Помните про нить Ариадны?

Все согласно закивали, даже зеленая Кломдидиди, которая наверняка не
знала о нити Ариадны.

-- У них была договоренность, -- сказал охотник, -- если операция
удалась, то корабль Тесея поднимет белый парус, а если Минотавр забодает
Тесея, то парус должен быть черным. На радостях молодежь, которая плыла с
Тесеем, перепутала паруса, а может, и вовсе забыла о договоре -- папа увидел
с высокого берега черный парус и кинулся с обрыва.

-- Ты думаешь, что у того жениха тоже был черный парус? -- спросила
Вероника.

Охотник не ответил. Но Вероника завершила свою мысль так:

-- Не исключено, что в словах Гранта есть доля здравого смысла. Иначе
зачем здоровой молодой девушке бросаться со скалы?

Вероника была отстающей студенткой и не ладила с литературой, но любила
говорить изысканно и учено.

Инженер Всеволод с долей иронии поглядывал на хорошенькую синеглазую
брюнетку, и та, перехватив его взгляд, зарделась. Ее тонкая белая кожа легко
покрывалась румянцем -- загореть же она еще не успела, да к тому же такая
кожа плохо поддается загару. -- Вы что-то хотели сказать? -- спросила она.
-- Нет, -- коротко ответил инженер и вновь углубился в чтение.

^^^осле обеда, который вкушали все вместе ^ ^/^ молочном кафе над
пристанью, они отправились на площадку за скалой Дева, где должны были
находиться остатки форпоста или крепости, откуда кидалась в воду,
превращаясь в птицу, несчастная девица. Подъем был пологим, незаметным, жару
разгонял легкий ветер, который скатывался с гор, донося тонкие пронзительные
переклики скалолазов, которые тренировались на обрывах.

Вероника отстала и потянула за собой Кору. И хоть мужчины
приостановились, ожидая их, Вероника замахала им: идите, мол, дальше, вы нам
не нужны. Кора подумала, как они сильно изменились с Вероникой с той поры,
как обе жили в приюте для галактических найденышей на Детском острове.
Теперь Вероника стала...

Кора не успела додумать, кем стала Вероника, потому что Вероника сама
заговорила именно на эту тему.

-- Как ты думаешь, -- спросила она подругу, упершись ей в лицо синими
глазами, -- тебе не трудно будет, так, между прочим, в разговоре, сказать
ему, что у меня есть дворец в Люксембурге? Так, между прочим... --
Влюбляешься? -- спросила Кора. -- Хочу, чтобы он ответил мне взаимностью,
прежде чем ты его соблазнишь, -- ответила подруга. -- Я боюсь, что он меня
не принимает всерьез.

-- И ты решила, что если он узнает, что ты -- первая невеста Марса, он
сразу в тебя влюбится?

-- Любовь -- это чувство, -- разъяснила Вероника, -- и его не купишь. Я
это проходила. Но удивить мужчину богатством можно.

-- Удиви композитора Мишу, он любит дворцы в Люксембурге, --
посоветовала Кора. -- Со Всеволодом этот номер не пройдет, поверь моему
жизненному опыту. -- Он у нас одинаковый, -- заявила Вероника. От основной
дороги оторвалась тропинка, которая повела между скал, поросших дикой вишней
и акацией, налево, к обрыву над морем.

-- Мы правильно идем? -- спросил рыжий композитор, который ненавидел
пешие прогулки.

-- Должно быть близко, -- ответил поэт Карик, державший в руке планшет
с наклеенной на него схемой из путеводителя. Конечно же, можно было искать
крепость более цивилизованными методами, но если ты романтик, то не будешь
вызывать летающий глаз из ялтинского информатория.