темнее и часовые от невысокой вышки, что стояла у ворот, не могли видеть
далеко. К тому же им мешал барак.
Кора проходила мимо двери в шестую конуру -- там жил капитан Покревский, она
услышала громкий быстрый шепот, сладкий стон. Значит, они были там вдвоем.
Ну и слава Богу -- кто знает, доживем ли мы до завтрашнего дня?
услышал, как плеснула вода, когда Кора угодила в лужу. Кора присела на
корточки -- наверное, надо было кинуться к стене барака, а она присела на
корточки. Прожектор миновал ее, не заметив.
которую показала ей Нинеля, была на этот раз закрыта -- видно, в ту ночь в
доме не было приходящих любовниц. Кору охватило отчаяние: если окна первого
этажа закрыты, то ей не проникнуть внутрь. Она шла вдоль здания и пробовала
все окна по очереди. Раз ей пришлось снова присесть и прижаться к стене,
потому что прожектор скользнул по ее платью, но ее скрыл розовый куст.
осталось, а было лишь тупое упрямство, вдруг поддалось, правда, отчаянно
заскрипело. Кора перебралась через балкон.
стене тянулись металлические шкафы, была заперта на задвижку. Выйдя в
коридор, Кора не забыла запомнить номер комнаты -- 16. Иначе пробегаешь
здесь до утра.
была пуста.
по пустым, гулким коридорам, скупо освещенным тусклыми лампочками под
потолком. Здание, не такое уж большое снаружи, в ночном путешествии
увеличилось и стало бесконечным. Некоторые комнаты были заперты, и Кора
стояла перед ними, то окликая Мишу шепотом, то прислушиваясь к человеческому
дыханию. И чем дальше она шла, тем больше ее охватывало отчаяние потому, что
ею владела уверенность, что ключ к тайне, к тому, что должно случиться
завтра, должен ей передать Миша, -- став жертвой какой-то страшной интриги,
он обрел за это понимание ее.
Мало ли кто за этот вечер побывал здесь.
Кора чуть было не толкнула задремавшего часового. К счастью, он похрапывал,
так завалив назад стул, что тот касался спинкой стены, и не проснулся при ее
приближении.
если не найдет Мишу в ином месте, -- надежд на этот начальственный угол было
мало -- она судила по дверям, обитым кожей, с черными табличками на них.
которые совершали обход.
Кора дважды миновала ее, прежде чем заметила в казенной полутьме.
ступенькам спустилась вниз, где было сыро, но лампы светили ярче. Там пахло
карболкой и какими-то лекарствами. И Кора сразу поняла, что находится на
правильном пути.
дверью, которая, на ее счастье, была заперта снаружи. Пройти дальше было
можно, а вот выйти оттуда -- нельзя.
еще одна дверь -- вернее, перегородка из небьющегося стекла, на которой
время от времени вспыхивала электрическая надпись: "Опасно! Смертельно
опасно! Дальше хода нет!" Миша здесь, понимала Кора. Она не послушалась
надписи и повернула штурвал, которым отпиралась внутренняя дверь. Сразу
зазвенела тревога, покатилась по подвалу звонком, загорелся красный огонек.
Кора быстро прошла внутрь -- если ее здесь сейчас застигнут, то ей некуда
будет деваться. Впереди была еще одна стеклянная дверь, почти вся замазанная
белой краской, лишь на уровне глаз был оставлен прозрачный кусок -- как
прорезь в старинном танке.
комната без окон, тупик, слепой конец подвального коридора. Там стояла
койка, покрытая серым одеялом. Миша лежал на одеяле, отвернувшись от Коры.
Кора постучала в перегородку.
лист бумаги, вырванный из какого-то формуляра или блокнота. На нем было
написано густо и неровно бурой краской, пятна этой краски остались на полу.
"ЗАРАЖЕН ИСПЫТЫВАЛИ ВИРУС ГРОЗИТ ВАМ ЗЕМЛЕ".
своей кровью. Потом он смог забраться на койку, подогнуть ноги и отвернуться
к стене. И Кора поняла, что он без сознания, а еще вернее -- мертв, и ей не
докричаться до него.
может, дать какое-то лекарство... О каком вирусе он торопился сообщить? Надо
добраться до телефона, вызвать полковника, вызвать их начальство -- они
обязаны спасти человека.
телепатом. Милодар отмахивался, утверждая, что телепатии вообще не
существует, это выдумка фокусников, но доктор Ванесса, приехавшая как-то в
университет навестить Кору, сказала ей, что телепатия как атавизм, как
система связи, которая помогала первобытным людям выжить, конечно же,
существовала. И у некоторых людей эти способности могут просыпаться в особо
критические моменты жизни. Видимо, именно это произошло с Мишей Гофманом,
который, умирая в стеклянном подземном боксе, предчувствовал не только то,
что Кора придет и прочтет его послание, но и, что было для него самым
страшным: она не сможет осознать, каких трудов и какой боли стоило ему
написать записку, которая заключала в себе страшную догадку, касающуюся его
собственной смерти и смерти всех людей...
помощь. Она не думала, что своим порывом сведет к нулю последнее героическое
действие Гофмана. И, почувствовав эту угрозу, Гофман смог послать вслед ей
свою последнюю мысль:
КОМИССАРУ! Может быть, слова были не такими или не совсем такими -- но
понимание слов заставило Кору замереть.
ослушаться его -- такова была сила сигнала, посланного мозгом Миши Гофмана,
который тут же умер.
сказала она. Она поняла, что Миша умер и теперь все зависит от нее, удастся
ли ей выбраться из подвала и здания незаметно, чтобы полковник не догадался,
что Кора видела. Главное -- добраться до профессора Калнина, и он поможет
ей...
стражей. Может быть, им и не очень хотелось туда спускаться? Может быть, они
знали о вирусе? Кора на цыпочках поднялась на первый этаж. Коридор, еле
освещенный слабенькими лампочками, скрывался в полумраке. До открытого окна
отсюда было недалеко. Но как раз когда она подбегала к комнате, в которой
было это окно, по лестнице сверху приблизились тяжелые шаги людей в сапогах.
Кора успела нырнуть в дверь и беззвучно закрыть ее за собой. Шаги
проследовали мимо. Шли двое, они негромко разговаривали, словно боялись
кого-то разбудить. Наверное, медсестры.
смелые цикады короткими фразами пробовали, не застудили ли они свои
драгоценные музыкальные инструменты. Трава была мокрой.
Прожектор светил на ворота, ее выхода не ждали.
Теперь он прикрывал ее, и можно было смело бежать к своей комнате. Но вместо
этого она остановилась у стены и с минуту просто стояла, превозмогая
страшную усталость, -- ноги отказывались сделать еще шаг.
а как вернемся домой, я сразу могу меры принять. За мной такая сила стоит --
закачаешься!
у меня окажешься, подумай. Тогда я с тобой тоже строгость проявлю. Я ваших,
революционеров, социалистов, на дух не переношу, виселица по вам плачет.
как ты, на тот свет отправили! -- Это за что же?
осерчал полицмейстер. -- Мы вам -- самые главные специалисты. В каждом деле
нужен специалист. А то наберете кухаркиных детей, они вам всю державу
растащат. -- Влас! -- Пятьдесят лет как Влас. -- Влас, ты где меня щекочешь!
-- Я, может, не тебя щекочу, а будущую полицейскую силу, как бы смену мою на
пути охраны порядка и законности.
состояла с иностранным полковником. Твое начальство, как я понимаю, этого не
выносит.