Игорь Волознев

Последняя ночь Клеопатры

историческая повесть

В основу нашей повести легли два фрагмента из несохранившейся "Хроники"
Аполлодора Сицилийского, которые в качестве цитаты приводит Анкирский
Аноним в 9-й главе "Истории царствования Константина Великого".
Свидетельство Аполлодора тем более ценно, что он был личным секретарем и
советником Клеопатры и, по-видимому, являлся очевидцем ее трагической
гибели. Хотя фрагменты известны уже давно, современные исследователи
предпочитают о них умалчивать - настолько расходится сообщение Аполлодора с
рассказами авторитетных античных историков. А между тем эти скудные отрывки
проливают новый, неожиданный свет на события вАлександрии в ночь на 1-е
августа 30 г. до н.э.
К сожалению, в них не упоминается имя главного героя, сказано лишь, что
он был уроженцем Британии. Имя ему пришлось дать нам самим. Все остальные
имена в нашей повести подлинные, а изложение соответствует фактам,
сообщаемым биографом знаменитой царицы.

Глава 1

Легионы Октавиана подступили к Канопскому устью Нила и осадили
Алексавдрию в середине лета, когда в городе установилась обычная для этой
поры жара.
Даже эфесский ветер, дувший с севера, не приносил желанной прохлады. В
городе начались пожары. Третий день горели кварталы кожевников, и дым от
множества тлеющих шкур стлался по белым улицам. На площадях солдаты Антония
почти ежедневно казнили смутьянов, пытаясь восстановить порядок, но народ,
роптал, недовольный поборами и тяготами затянувшейся войны. Уже не сидели,
как прежде, зеваки у винных лавок, попивая вино, не танцевали под звуки
флейт быстроногие танцовщицы. Город жил в напряженном ожидании расправ,
грабежей и насилия, которые по законам войны учинят победители.
В бедствиях, обрушившихся на Египет, простолюдины винили главным образом
Клеопатру - молодую царицу, свергнувшую собственного брата и при поддержке
все тех же проклятых римлян утвердившуюся на престоле Птодемаидов.
Власть Клеопатры держалась на римских штыках. Она сделала собственную
страну фактически одной из римских провинций. И теперь, когда в Риме
разразилась гражданская война, царица, выбирая меяздуОктавианомиАнтонием,
поставила на Антония - и проиграда! А вместе с ней гибель ожидала и древнюю
страну Кеми...
Ее злосчастный любовник разорил страну налогами и принудительной
вербовкой в армию. Поля Египта - обезлюдели, уважение к законам упало.
Вдобавок ко всему с верховьев Нила поползла черная зараза, удося тысячи
жизней, повергая в панику алексавдрийцев и деморализуя жалкие остатки
легиодов, которые еще оставались верны Антонию.
В городе толковали о зловещих знамениях. Толпы беглых рабов рыскали по
улицам, громя лавки и дома знати, не страшась даже вступать в стычки с
римлянами.
Вечером восьмого дня осады, когда заходящее солнце позолотило белые стены
домов и беломраморную вышку Александрийского маяка, множество народу с
криками и улюлюканьем стало стекаться на длинную и прямую улицу,
подымавшуюся от Храма Сераписа на холм Лохиа, где располагался царский
дворец.
Клеопатра, совершив жертвоприношение Серапису, возвращалась в свои покои.
Восемь мускулистых полуобнаженных эфиопов несли крытые носилки, в которых
за тяжелыми парчовыми занавесями возлежала царица. Носилки окружало с
полсотни воинов в кольчугах - это все, что. Антоний, нуждавшийся в каждом
солдате, смог выделить ей в качестве эскорта.
Сидя в душной полутьме даланкина, царица обмахивалась драгоцраным
страусовым пером и вспоминала свои великолепные выезды в прежние времена...
Еще, кажется, совсем ведавно о ее выходе из дворца звуками горнов - и
труб извещался весь город. Вдереди ее носилок гордо вышагивали в сверкающих
золоченых доспехах тысяча киликийцев, за ними шли тысяча фракийцев, тысяча
македонян и тысяча греков.. Все они были вооружены по обычаям своих стран.
За ними тысяча всадников на роскошно убранных лошадях с золочеными сбруями,
далее, приплясывая, юноши и.девушки несли золотые короны, тирсы и
изображения богов, курили фимиам и усгилаяи дорогу прекраснейшими цветами.
Следом за молодыми людьми шагали нумидийцы - укротители, ведя на золотьи
цепях леопардов и львов, оглашающих свирепым рыком александрийские улицы;
и, наконец, ргодавался громкий крик герольда, возглашавшего: "Клеопатра!
Клеопатра!" и требовавшего соблюдать тишину.
Куда все они девались - эти македоняне, фракийцы, всадники, укротители?..
Полегли в пустыне, тщетно пытаясь остановить наступление войск Октавиана,
или разбежались, как это сделало большинство ее приближенных и слуг?"
Полные, чувственные губы царицы дрогнули в горестной усмешке. А услышав
злобные крики и проклятия толпы, она негодующе передернула обнаженными
плечами и отвела or проема в занавесях свое прекрасное лицо.
- Подумать только, еще совсем недавно эти люди славили меня... -
проговорила она, рассеянно перебирая пальцами нефритовые бусы.
- Наверное, не следовало предпринимать сегодня поход в Храм, - сказала
Хрисида - молоденькая служанка с опахалом. - На улицах опасно. Шпионы
Октавиана баламутят народ... Вчера подожгли целый квартал вблизи
Мареотиса...
- Октавиан... - прошептала царица, задумавшись. - А ведь он был у моих
ног... У меня до сих пор хранится его письмо, которое он послал мне из
Брундисия... Он умолял о встрече, сулил все сокровища мира и власть над
Римом... Мне он показался самонадеянным юнцом. Я предпочла ему АНТОНИЯ,
которому при дележе римских владений отошли богатейшие восточные провинции,
вся Африка, Македония и Египет...
- Кто бы мог тогда подумать, моя царица, что Октавиан окажется сильнее! -
воскликнула служанка. - Может быть, еще не поздно прейти на его сторону?
Если он тебя так страстно любил, то есть надежда, что прежнее чувство еще
не остыло в его сердце и ов смилуется над тобой и над всем Египтом."
- Я вовсе не уверена, что Октавиан меня любил, - произнесла царица и
невесно рассмеялась. - Просто он хотел переспать со мной, как с уличной
девкой... Но это ему не удалось!
- Зато Антоний влюбился в тебя без памяти! Он боготворит тебя! Как жаль,
что удача на войне отвернулась от него, ведь с ним бы стать царицей всего
мира...
- Ax, только не говори мне об Антонии, - досадливо поморщилась Клеопатра.
- Ты прекрасно знаешь, что я лишь терпела его все эти годы - притворялась и
терпела из - за Египта, из - за трона моих предков, из - за этой царской
роскоши, без которой я уже не мыслю свое существование... Оттого тебе
тайну, Хрисида. Я знаю, что ты не выдашь меня...
- Я твоя верная слуга, о царица!
- Недавно с надежным человеком я отправила несколько писем Октавиану. Я
прямо писала в них, что Антоний мне противен, что я его ненавижу и презираю
и что готова стать Октавиану покорной рабой, если он сохранит за мной хотя
бы номинальное владычество над Египтом...
- Это весьма разумный шаг с твоей стороны, - одобрила служанка. - И что
же ответил Октавиан?
- Он ответил холодно и высокомерно, всего несколькими строчками.
Египетского престола он мне не сулит, зато обещал сохранить жизнь - но
ценой жизни Антония...
- Как - жизни Антония?.. - глаза Хрисиды изумленно раскрылись. - Неужели
ты... решишься на это?..
- Разумеется, нет! Октавиан советует его отравить - , он даже прислал
яд... Я лучше умру, чем обесчещу злодейским поступком свое имя, гордое имя
Клеопатры Птолемаиды!
- Мое сердце сжимается ог недобрых предчувствий... - Хрисида заплакала. -
Вспомни, царица, еще пять лет назад, когда Антоний был на вершине славы,
жрец Сераписа предсказал нам несчастье... Чувствую я, что мы все
погибнем...
В это время на улице возникло движение. Банда беглых рабов с гнусными
криками, поносящими Клеопатру, вклинилась в толпу зеваки подступила к
носилкам. Охранявшие их легионеры бросились на смутьянов; началась свалка,
зазвенело оружие, послышались крики сражающихся и вопли раненых.
- Там царица! - кричал огромный нубиец с клеймом на лбу и рваными
ноздрями, свидетельствовавшими о его неоднократных побегах с царских
рудников. - Там она, эта гремучая змея в облике обольстительной красавицы!
Убьем ее, и Октавиан нас наградит!..
- Убьем! - подхватили его сообщники. - Прикончим шлюху! Протащим по
улицам эту развратную девку! Вытаскивай ее из носилок, Кубал... Пусть
покажет нам свое нарумяненное личико!..
Нубиец Кубал, вооруженный чугунной секирой, разметал легионеров и
пробился к самым носилкам. Охранники яростно отбиваясь от наседавшей толпы,
отступали; перепуганные носильщики опустили свою ношу.
Сокрушив секирой бросившегося на него центуриона, Кубал схватился за
занавеси и сдернул, их. На мгновение и нападавшие и защищающиеся
остановились, завороженные зрелищем прекрасной царицы.
Клеопатра со спокойным презрением, даже не повернув головы в сторону
беснующейся черни, лежала на шелковых подушках. Ее прекрасные черные волосы
рассыпались до ног, вокруг белоснежной шеи переливалось несколько десятков
драгоценных ожерелий, на пальцах и запястьях сверкали перстни и браслеты. В
руке она держала сложенный веер из страусовых перьев. Грудь царицы была
обнажена, золотая одежда сказочно сверкала в последних лучах заходящего
солнца...
Нубиец не смог сдержать восторженного рева при виде такого великолепия.
Его товарищи, атаковавшие носилки, дружно подхватили вопль.
Хрисида вскрикнула от страха и выронила опахало, когда кубал подскочил и