запасом камней в кожаных поясных мешках, внезапным броском достигли удобного
рубежа для обстрела. Почти не понеся потерь, они успели развернуться широкой
цепью перед проходом и раскрутить пращи. Жужжащий рой камней вынудил лучников
попрятаться за вал, и сейчас же часть пращников переключилась на скалы,
заставив защитников укрыться кто куда. Без крика сорвалось с кручи женское тело
с разбитой камнем головой. Кто-то вопил от боли, баюкая раздробленную кисть.
приблизиться вплотную. Схватка показалась долгой, как жизнь. На гребне вала
враг мог сражаться только равным числом, но место убитых врагов тотчас
замещалось живими. Был момент, когда вал был прорван посередине и Растак в
отчаянии швырнул в бой запасной отряд -- десяток лучших воинов, вооруженных
топорами и короткими мечами из особой меди, сплавленной с драгоценными
добавками, что иногда с большим трудом удается выменять у дальних людей с юга.
Женщины, визжа, по двое и по трое набрасывались на скатившегося с вала чужака
и, не давая опомниться, метили камнем в лицо, рвали чем придется, навалившись,
топили в подпруженном валом ручье. Плосколицые отступили и на этот раз.
отправленные Растаком за помощью к соседям. Племя Выдры отказало в помощи,
напомнив о прошлых обидах. Вождь племени Соболя не удостоил посланца ответом.
Вождь Медведей обещал помочь, но медлил, ссылаясь на необходимость держать
границу с крысохвостыми. От многочисленных людей Вепря, живущих на закат и
полуночь, пришло всего полтора десятка бойцов, очень похожих на соглядатаев:
насколько велика беда соседей и не пора ли ударить в спину? Но сейчас каждый
человек был на счету, и Растак, хоть и потемнел лицом, не отослал назад жалкую
подачку.
враги до самого заката не решились на новое нападение. Шарили у подножья
Плешивой, малыми силами пытались вскарабкаться на Полуденную и отступили,
увидев высланный Растаком отряд, -- но на штурм вала не шли. В сумерках
редколесье зашевелилось -- к плосколицым подошло новое подкрепление. Дозорные
на вершинах гор доносили, что видели не только толпы воинов, но и множество
детей и женщин, а одному из них будто бы удалось разглядеть вдалеке за лесом
небольшое оленье стадо.
переселение целого племени, а то и союза племен, гонимого неведомой бедой. Сила
страшная. Вряд ли плосколицым понравятся горы, им нужны оленьи пастбища. Согнав
с привычных мест людей Земли, Медведя и Вепря, они не задержатся здесь --
потоптав посевы, уничтожив запасы, сожрав овец и коз, пройдут дальше на закат,
погонят стада оленей туда, где пояс гор мало-помалу понижается, а потом
кончается вовсе. Там обширные, пригодные для пастбищ равнины, леса, болота,
медленные реки в топких берегах. На закате живут племена одного языка с людьми
Земли, но ведущие свой род от разных предков: Бобра, Горностая, Ястреба. Есть и
не помнящие родства, приносящие жертвы Солнцу или деревянным богам, а то и
просто деревьям, битым огнем с неба.
себя более выгодным ждать конца рабского срока, нежели бедствовать в бегах,
согласились взять в руки оружие в обмен на свободу, место у очага и голос в
делах людей Земли. Их Растак поставил на вал, заткнув самые опасные бреши в
обороне. Небольшие отряды испытанных бойцов перехватили удобные пути подъема на
Плешивую и Полуденную.
силами. С рассветом малая, но все равно намного превышающая числом защитников
часть врагов ринулась на вал, один отряд попытал счастья на Плешивой и
немедленно отступил перед горсткой защитников и опасной кручей; бОльшая же
часть атаковала Полуденную. Не слишком яростно, скорее осторожно, даже
медлительно взбирались отряды врагов на поросший редким сосняком склон. Нащупав
уязвимое место, не спешили, опасаясь ловушек, высылали вперед пращников, не
желая нести ненужных потерь, -- но все-таки поднимались. Медлительно.
Неуклонно. Страшно.
можно снять с вала и послать в помощь малому отряду, отжимаемому к вершине
Полуденной? Десяток, два? Не поможет. Воинов, как всегда, хватило бы на войну с
соседями, но не с тысячной ордой. Куда там! Вал в ущелье еще можно защищать,
наполовину силами женщин и подростков, -- но как помешать плосколицым
перевалить через не такую уж высокую и куда менее крутую, чем хотелось бы,
гору? Нет людей, и врага не отбросить -- можно лишь задержать. Ненадолго. Еще
до полудня орда, истребив стойких, обратив в бегство малодушных, ворвется в
долину... если только старый бессердечный чародей Скарр, упрямо не обращавший
вчера внимания на многозначительные взгляды вождя, а сегодня все понявший сам и
поспешивший за помощью, не успеет открыть Дверь...
часовой. Не дожидаясь знака удалиться, он торопливо махнул поклон старику и,
отбежав шагов на сто, повернулся спиной. Не дело простому воину смотреть на
колдовство, рассерженный чародей может наслать порчу -- потом умаешься валяться
в ногах, вымаливая прощение.
только чародеям, срезанные где надо и как надо, с молитвой древяницам, без
которой из куска дерева сразу уйдет сила, указали направление. Там, где сошлись
старик и мальчик, старик клюкой очертил круг. Любой человек Земли знает: Дверь
стоит и не стоит на месте -- не выходя за пределы пространства в сотню-другую
шагов, она медленно и прихотливо блуждает по известному только ей, никогда не
повторяющемуся пути.
и тебе когда-нибудь придется открывать Дверь. Хотя было бы лучше, если бы не
пришлось... Подержи-ка клюку...
четырехпалые руки и нараспев прочел заклинание. Подростку показалось, что
воздух над кругом всколыхнулся, но ничего не произошло. Поморщившись, старик
сдвинулся чуть вбок. Вторая попытка принесла удачу: с последним словом
заклинания воздух над очерченным кругом задрожал, как над костром из сухих
дров. Через несколько мгновений ожидания в круге появился человек. Не вошел в
круг -- возник в нем как бы из ничего, из дрожания воздуха. Он походил на
отражение в чистой воде, подернутой рябью. Глаза уставали смотреть на него.
Длинный посох в руках человека прихотливо извивался и изламывался, так что Юмми
не сразу понял: не посох он держит -- копье. Значит, воин... Понятно: в том
мире место, где блуждает невидимая Дверь, тоже охраняется воинами, не чародею
же стоять там на страже.
-- Ханни болен, душа его бьется, как птица в силке. Духи воздуха гневаются на
наш народ.
людей умерло. Твоему племени нужна помощь?
вашей беды?
поправиться. Прощай.
накидку из рысьей шкуры, сунул мальчику:
оскорблять.
появился мужчина и, издав возглас удивления, не раздумывая шагнул из круга.
Чужой чародей был еще не старым мужчиной и тоже опирался не на клюку, а на
копье, как воин. Куцый рысий хвост красовался на узорчатом древке копья. Узкий
кожаный шнурок, перехвативший у лба черные, с едва заметной проседью волосы
чужака, был украшен подвесками из рысьих клыков. Такие же клыки были нашиты на
ожерелье чародея.
подхваченный ветром, -- в мире Рыси была осень.
мир в ответ на зов -- знак доверия и подтверждения Договора, а вот захлопнуть
Дверь за спиной гостя -- не оскорбление, но невежливость, для просителя
недопустимая.
Двери оказался сам кудесник, а не простой воин? Ждал, что ли? А может быть,
оставаясь невидимым, подглядывал в чужой мир, на что способны немногие? Не
спросишь, а спросишь -- не ответит. К тому же Договором это не запрещено...
чужак. Он словно бы выплевывал слова, как принято в мире Рыси. -- О-хо! Давно
мы с тобой не виделись. Кто это с тобой -- новый ученик?
сердись на меня за то, что я явился некстати -- беда не выбирает времени. Я
пришел просить о помощи.
вас за беда, но если твое племя в силах справиться само, мне нечего тебе
сказать. Кстати, в прошлый раз мы вам помогли, а не наоборот.
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей