сумел различить ни одной дороги, ни одной мачты ЛЭП, не говоря уже о
какой-нибудь заметной за десятки километров коптящей трубе! И воздух -- воздух
здесь был упоительный, кристальной свежести, черт бы ее побрал. А люди? Люди-то
где?.. Нет, один встретился, но и тот был ненормальный...
работала так, как ей не приходилось работать и на зачете у доцента Колобанова.
Временами Витюня зачерпывал горстью воду, студил лоб и укреплялся в принятом
решении. Разумеется, это была правильная идея -- пойти вдоль реки. Где реки,
там и мосты, а где мосты, там дороги. Шоссейные или железные -- все равно. А
где дороги, там... Некоторое время Витюня не мог сформулировать продолжение
логической прямой. Да... Где дороги -- там транспорт. И еще эти... населенные
пункты. А где есть населенные пункты, там, может быть, удастся получить ответ
на вопрос: как его сюда занесло?
принялся насвистывать, на ходу отгибая ломом ветки ольховника, норовящие
хлестнуть по лицу. В зарослях по-весеннему оголтело свистели птицы неизвестных
Витюне пород, предположительно соловьи. Путь, признаться, был довольно-таки
неудобен: приходилось то ломиться сквозь чащобы, то карабкаться по прибрежным
кручам, то перепрыгивать через ручьи, а иные притоки переходить вброд, всякий
раз разуваясь и закатывая штаны. Затем горушки по берегам стали пониже, лес на
них погуще, а вдоль берега пошла удобная песчано-галечная полоса. На ней-то
Витюня остановился, озадаченный, и почесал ломом за ухом.
перекате, посередине реки стоял по брюхо в воде здоровенный бурый медведь и,
как видно, выжидал неосторожную рыбу.
уже и без щипков стало ясно, что это не сон и не наваждение, а натуральный
хищник. И когда зверь вдруг посмотрел в сторону Витюни, помотал башкой и
рявкнул, на миг заглушив шум переката, Витюня начал отступать, держа лом
наперевес, как копье, и жалея, что торец примитивного орудия не заточен до
копейной остроты. Ладно... Кинется -- получит по лбу. Можно ли убить медведя
ударом лома по черепу? Витюня не знал.
проламываясь наугад. Мысли тяжеловесно прыгали, и отдавалось в голове. Это как
же, а? Безлюдье... Буйный псих с копьем и медным топором... Выдранный
наконечником копья клок ваты... Теперь медведь...
Витюня читал когда-то давно, а может быть, и не читал вовсе. Но именно эти
слова кто-то отчаянно крикнул внутри него. И совершенно напрасно: никакого
антракта не последовало, а бредовая явь по-прежнему не выказывала никакого
желания обернуться сном или галлюцинацией.
стремительной модификации своего природного баса в ломкий обиженный тенор. --
Это что, все вот это -- всерьез?!..
над головою качающийся валун, момент, когда почти истративший запас стрел,
оттесненный к самой вершине, истребленный наполовину отряд защитников
Полуденной горы -- воинов, подростков, женщин -- дрогнул под градом летящих из
пращей булыжников, когда сердце каждого сжалось в ледяной комок и меньшинство
готовилось принять на вершине последний безнадежный бой, большинству же
оставались мгновения, чтобы окончательно и бесповоротно пасть духом и
обратиться в бегство, открывая врагу путь в долину. Есть предел человеческих
сил, и предел этот был достигнут сейчас, когда сбоку в плосколицых ударила
дружная стая стрел и сотня воинов Рыси скатилась нападающим во фланг. Страшный
и мерзкий для уха людей Земли боевой клич покровительницы рода Рыси, вылетевший
разом из сотни глоток, заглушил все. И немедленно, отбросив в сторону мешающие
луки, отряд союзников стремительно атаковал плосколицых, прежде чем те успели
развернуть линию пращников против нового противника.
смельчаков, напротив, сделать малодушными. Для этого надо только выбрать тот
чаще всего единственный миг в битве, когда медная стрелка весов дрожит, не в
силах склониться в сторону той или другой чаши, и легкая, невесомая пушинка
решает, какой чаше опуститься, а какой взлететь вверх.
превосходящий атакующих во много раз, успел бы, опомнившись, встретить атаку
градом камней и слитным ударом воющей толпы, способной, не считаясь с потерями,
задавить любой отряд просто своей численностью. Но молниеносная атака разом
опрокинула фланг, и вооруженная, не знающая строя, но грозная толпа врагов в
одно мгновение потеряла монолитность и боевой порыв. Под удар копий с
наконечниками из твердой кованой меди, насквозь пробивающими легкие щиты
незваных пришлецов, попали лишь немногие не поддавшиеся общей панике --
остальные, не слушая криков вождей, уже бежали прочь с горы, несомненно
проклятой демонами болота, уже почти взятой штурмом, но оказавшейся
неприступной.
четырех подростков и семи женщин, -- кто только что терял последнюю надежду
удержать гребень и готовился к постыдному бегству, теперь оскорбился бы
напоминанием об охватившей его минуту назад слабости. Никто не скомандовал
ударить на врага сверху вниз, и не нужна была никакая команда, чтобы сердце
каждого возжелало того, ради чего затеваются битвы, -- острейшего наслаждения
убивать и убивать бегущих врагов. В затылки, в спины!.. Вслед неуправляемому
человечьему стаду плосколицых катилась с горы жиденькая цепочка людей Земли,
грозная в этот миг, как горный обвал, а чуть ниже и левее с жутким боевым
кличем преследовали бегущих воины Рыси, нагоняли и били, били, били...
бы до тех пор, пока враг не опомнился, но умудренный Хуккан, поставленный
Растаком командовать оборонявшим Полуденную отрядом, опомнившись первым,
заорал, требуя повиновения, и, хоть и не сразу, но остановил становящееся
опасным преследование. То же сделал вожак союзного отряда, кажется, не
потерявшего во время первой сшибки, которую и боем-то назвать было трудно, ни
одного воина. Не оказалось и серьезно раненных, а двое порезанных костяным
оружием и один подвернувший на спуске ногу -- не потери.
слова языков двух племен. Суор, младший вождь союзного племени, занимающего в
мире Рыси точно такую же долину, понял замысел Хуккана с полуслова и теперь с
неудовольствием оглядывал своих людей. И надо было бы дать вслед убегавшим
врагам залп-другой, да большинство воинов бросили луки еще наверху, а иные
чересчур ретивые побросали и щиты. И нет времени возвращаться, подбирать. Вот и
пусть теперь идут под камни пращников, лезут на костяные гарпуны без щитов,
дурьи головы!
чужих каменном валу у входа в ущелье, превратился в истребление плосколицых,
едва отряд Суора ударил им в тыл. Стремительная атака разом сбила нападавших в
обезумевшее стадо, вот только бежать этому стаду было некуда... Охватив врага
полукольцом, люди Рыси работали размеренно, как косцы. Лишь малая часть врагов
сумела выскользнуть из захлопывающейся ловушки и что было мочи драла врассыпную
к спасительному лесу. В спины бегущим летели стрелы; быстро покончив с
окруженными, тяжело топоча, утирая на бегу пот, воины племен Земли и Рыси,
перемешавшиеся в горячке боя до того, что уже трудно было понять, кто где,
гнали плосколицых с единственной мыслью -- не дать уйти. Второй раз в течение
какого-нибудь получаса повторялась сладость преследования бегущего без памяти
врага и безнаказанного убийства, возвращения сторицей принесенного чужаками
горя.
слабо шуршащий полет стаи камней -- грозное слитное гудение наполнило воздух.
Кто подогадливей, закрылись на бегу щитами -- и вовремя. Не привычные камни, а
округлые куски свинца ударили по нападавшим. Сразу упало несколько воинов,
кто-то с криком боли и гнева, кто-то без всякого крика.
месте вождя во время боя, позволивший ярости бойца взять верх над осторожностью
предводителя, глухо зарычал -- гудящий шарик ударил его в плечо. Но кто знал,
что вожди плосколицых с самого начала допускали мысль о неудаче штурма и
приготовили сюрприз?
твердой, как камень, металл, не встречающийся в землях ближних соседей, редко и
понемногу привозимый на мену из краев столь далеких, что правду о них
невозможно отличить от вымысла, -- этот металл жужжал смертоносными шариками,
вдесятеро более убийственными, чем простые камни, и падали, падали люди...
припас, все же не удалось бы сдержать порыв атакующих, если бы вожди пришлых
чужаков не бросили в бой еще один, по-видимому, последний резерв. Из-за чахлого
леска, неведомо как произросшего на голом камне у подножья Плешивой, галопом
вынесся верховой отряд.
первый момент. Каждому, кто не глух, доводилось слышать рассказы о том, что
племена одного языка и близких с людьми Земли обычаев, живущие на равнине на юг
и закат от пояса гор, умеют приручать диких тарпанов. Немногие со слов старых
охотников, забиравшихся в давние времена далеко на восход, за саму Мать Рек,
знали, что плосколицые умеют не только запрягать в сани своих ручных
низкорослых оленей, но и ездить на них верхом. Низкорослые на низкорослых, они
даже не казались смешными привиравшим очевидцам. Но чтобы оленьи всадники
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Березин Федор
Майер Стефани
Никитин Юрий
Суворов Виктор