вылетишь в воду. Если он как следует боднет...
внимания. Под частоколом начинались события. Это было интересно. Илья
был ниже и щуплее Людвига, зато куда суетливей, а Людвиг с равнодушным
видом сидел на корточках, прислонившись спиной к частоколу и с
величайшим вниманием соскребал плоской щепкой с ладоней болотную грязь.
Он всегда был таким: знаешь - говори, я выслушаю с вниманием, а не
знаешь - так нечего языком зря молоть, и займись делом.
- Проще же пареной репы, ей-ей! Меня сегодня как бревном ударило -
понял! Все гениальное просто! Вот Уве ночью не смог, так? А почему?
Потому что Лоренц этого ждал! Понимаешь? Он знает наш следующий шаг
раньше нас. Мы просто идиоты: который год играем в игру, которую он же
для нас и придумал! Он нас всех просчитал с потрохами - знает, что днем
мы на него не кинемся. Побоимся. Помнишь, пытались? Мы по месяцу колем
его защиту, а ему только этого и надо. Вспомни хорошенько: когда он
смастерил первую?
надумали отобрать у него "махер". Он знал, чего от нас ждать,- у него
было время подумать. У нас вот нет времени и не было, мы работаем, а у
этого короля некоронованного времени хоть отбавляй. И изучить нас, и
прикинуть, на что мы способны... Мы, как дураки сопливые, тычемся в одно
место, а Лоренц только этого и ждет. Можешь мне поверить: или у нас
вообще ничего не выйдет, или мы один раз ради разнообразия сработаем по-
умному.
частокола - знал эту привычку.
Малыши пусть будут. Чтобы толпа. И - к Лоренцу в каюту...
Тревога оказалась ложной - из донжона по пандусу спускалась Петра с
коробкой мусора в руках.
день Лоренца знаю, что ли? Да и ты тоже.
шептал, а говорил в полный голос. - Мы - просители, корректные, но
настойчивые. Умилительная картина субординации. Только Дэйва не надо -
спугнет... О чем я говорю? Да! У каждого накопилось - вот пусть каждый и
канючит в меру сил, за рукава хватается, а Стефан пусть отмахивается от
нас, как от мух... Усекаешь? Главное - создать толчею.
догадался. Лоренц не дурак, но и не гений: может, что и заподозрит, да
не враз поймет. А когда поймет, будет поздно. Я дело говорю. Кто-нибудь
из мальцов... да вот хотя бы Уве... нет, тот напуган. Тогда вот этот...
чем шептались, не удавалось. Досада была непродолжительной: главное он
понял, а поняв, даже немного позавидовал. Оказывается, и Илье раз в год
приходят в голову стоящие идеи!
не хватало четырех передних зубов. Молочные резцы выпали у него еще на
Земле. А постоянные зубы так и не выросли.
десятый. Ты мне вот что скажи: получится это или нет, как мыслишь? По-
моему, очень даже...
ногами, на месте ему не сиделось, но торопить не стал - знал, что
бесполезно.
удовольствия.
время прыжка. Маркус вцепился руками в острие бревна.
начиналось самое интересное.
Он деревянно хохотнул. - Лоренц - свинья, это доказано. Да только без
него и без Питера мы перегрыземся на следующий день, как ты сам этого не
понимаешь...
насвистывая себе под нос, копался Диего Кесада. В штатном расписании
"Декарта" он числился шеф-химиком, и его основная работа заключалась в
настройке и поверке синтезатора. Как правило, "Ламме" использовался в
качестве источника пищи, ненасытного пожирателя просушенного торфа,
производителя пищевой пасты и едкой сухой пыли, которую приходилось
топить в болоте,- пыль раздражала кожу и не годилась даже на топливо.
Старая идея Аристида Игуадиса о перенастройке приемного блока "Ламме"
под местное сырье оказалась малоудачной - КПД синтезатора был чудовищно
низок.
мог: в дни сытого изобилия, за много лет до того, как последняя
топливная цистерна показала дно, он снял с общих работ двоих - Диего и
Фукуду. Позднее Фукуда занялся другими делами, заткнув собою наиболее
зияющие прорехи в хозяйстве лагеря, а Диего так и остался при
синтезаторе.
трагедией, а благодеянием для выживших детей. Медленная смерть от голода
или отравления местной пищей после истощения топливных цистерн - не
самая лучшая перспектива. Когда-то Стефан всерьез полагал, что взрослые,
останься они в живых, непременно нашли бы выход, путь к спасению. Отец -
точно нашел бы.
детей. Последние из них опустили руки. Кто-то целыми днями пребывал в
оцепенении, кто-то молился или плакал, прижимая к себе испуганных,
отбивающихся малышей, а некоторые прятались, забившись в самый дальний
угол трюма,- но все они покорно ждали. Просто ждали конца, приняв его
как неизбежное, противоестественно сжившись с ужасом близкой и
неминуемой смерти. Произошел надлом. Даже Игуадис, единственный из всех
сохранивший потребность действовать и в последний свой день научивший
Стефана работе с синтезатором, и тот - ждал.
запретил приближаться к кухне всем, за исключением себя, Диего и Зои.
Зоя была поваром - сменным оператором на работах, не требующих особой
квалификации. Еще она была швеей и шила рабочие робы. Перенастройка и
поверка синтезатора была делом Диего и только его одного.
маленького не по возрасту Диего, больше всего похожего на извергнутого
синтезатором по ошибке шустрого чернявого гомункулуса, вдобавок
дефектного, вынырнет из-под кожуха "Ламме". Смотреть на него не
хотелось, но было надо.
- Начальство блюдет. Это хорошо, что ты пришел. Надеюсь, ненадолго?
Гомункулус вульгарис. Шут гороховый, ненадежный.
мною?
Чувствуешь глубокий смысл? Надо есть, так будем. Ты начальство. Встань
вон там, я тебя съем глазами.
нибудь свеженькое.
Другие - те не глазами. Хрустнут косточки.
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Свержин Владимир
Суворов Виктор
Доценко Виктор