Чтение 2–й страницы книги ~Текодонт~

лопоухих, который и сегодня, как всегда, торчал в дверях, выискивая
клиентуру, не повернул головы в его сторону. "Обратно только перевалом, -
решил он, ввинчиваясь в толпу и уже подмаргивая какой-то яркой девице. - В
крайнем случае с другим автобусом, впритык к рейсу. И в гостиницу не
соваться." Ему вдруг стало весело: он сообразил, что забыл в номере почти
весь остаток денег.

Туристский автобус-многоножка припал на один бок, в разинутую дверь
лезли экскурсанты. Пескавин забился на заднее сиденье. Группа была как
группа, ничего особенного, так, старички-путешественники, не считая двух
юнцов с мамашами. Последним пришел гид, крепкий малый с запущенной
бородой, похожий на инструктора по альпинизму. Пескавин мысленно
пририсовал ему моток веревки через плечо, молоток и набор крючьев у пояса.
Тигр снегов! Слава богу, не тот, что был три дня назад, тот мог бы и
вспомнить. Хотя нет, едва ли.

Многоножка медленно тронулась, и Пескавин рискнул отодвинуть
занавеску на окне. Страх вдруг пропал сам собой. Видели его или не видели,
теперь уже все равно. Неважно, что они подумают, когда спохватятся, а на
космодроме будут ждать непременно, уйти не дадут и на этот раз не
ограничатся отеческим внушением. Ну и ладно, и нечего об этом думать.

- Эй! - раздалось сбоку, и его пихнули локтем. - Не туда смотришь.
Привет!

- Привет. - Он вздрогнул и обернулся, прежде чем успел сообразить,
что, может быть, лучше не оборачиваться и не отвечать. Рядом с ним сидела
незнакомая девчонка. Она была одета в оранжевую спортивную куртку с рыжими
разводами. "Кто такая?" - подумал он с удивлением и вспомнил, что именно
ей имел неосторожность подмигнуть. На душе немного отлегло.

- До тебя, я вижу, не достучишься, - сердито сказала девушка. -
Мировая тоска, а? Так как же нам все-таки познакомиться, не подскажешь?

Непонятно было, что у нее ярче - куртка или рыжие волосы, еще
сохранившие следы укладки в прическу, известную в широких кругах под
названием "не сомневайся". Пескавин откровенно поерзал глазами по ее
фигуре, сначала сверху вниз, потом снизу вверх и еще раз так же. С
девчонкой все было ясно, кроме одного: как таким удается просачиваться
через въездной контроль нравственности? Впрочем, они придумают...

- Меня зовут Теко, - сказал Пескавин. - Это прозвище.

- А меня Анна. Это имя.

- Похоже на то. Как тебе с ними? - он кивнул на экскурсантов.

- Отвратительно. Маменькины сыночки - этим мамаши не дают ко мне
липнуть, спасибо им за это, а остальные - старые козлы. Воображают, что им
здесь безумно интересно. Под старость все играют в одну игру: езда по всей
обитаемой Вселенной, сбор сувениров и того, что они громко называют
впечатлениями. Тьфу.

Пескавин от души рассмеялся и заметил, что смех получился немного
нервный. Нет, что за бред, подумал он. Чего ради ломтикам подсаживать ко
мне эту птаху?

- А не круто ты их?

- Не круто, - отрезала Анна. - Ты их только послушай.

Слушать было особенно нечего. На гида сыпались вопросы из тех, что
гидам приходится выслушивать раз по двести за смену, и ничего -
выслушивают и отвечают.

- Ты права, - он погладил ее по руке.

- Убери лапы, - нервно сказала Анна.

- Это почему? - Пескавин усмехнулся и потянул ее к себе. - Я,
кажется, не старый пень и не маменькин сынок. Тебя не радует такое
совпадение?

Тут что-то было не так. Она сопротивлялась, что само по себе еще не
было удивительно - встречается и такое, - но сопротивлялась бесшумно,
стараясь не привлечь постороннего внимания. Пескавин быстро провел рукой
по карманам ее куртки. Анна тихонько охнула.

- Так я и знал, - он откинулся на спинку кресла. - Дай-ка мне сюда
свое железо.

- Возьми.

Он покопался в ее кармане дольше, чем нужно, чувствуя пальцами
теплоту и упругость молодого тела. Затем извлек наружу маленький
никелированный молоточек. Игрушка.

- Между прочим, - сказал он назидательно, - ты утверждаешь дурной
тон. Пальчики мумиям ломают руками. Вот так.

- Отпусти, больно.

Пескавин выпустил ее руку и, нагнувшись, сунул молоточек под сиденье,
в пыль и мусор.

- И вправду больно? - поинтересовался он. - А ты не боишься, что я
настучу кому следует?

- А ты?

Умница, подумал Пескавин. Знать бы мне еще, как с этой умницей
общаться, не у себя в номере - там-то ясно, - а здесь, сейчас? Девочка что
надо, по статям, пожалуй, для Рифмача, только на этот раз Рифмач
перебьется. Надо будет иметь ее в виду после, когда вернемся... Он вдруг
вспомнил, _к_а_к_ ему предстоит возвращаться, и помрачнел.

- Я сразу усекла, что ты "заяц", - сказала Анна. - В нашей группе я
уже всех знаю. Радуйся, что я не завопила, когда ты меня лапал. Кстати,
почему тебя зовут Теко?

- Текодонт. Маленький прыткий ящер. Сигарету хочешь?

- Здесь нельзя курить.

- Правильно. И кроме того, у меня нет сигарет.

Она улыбнулась. Нет, с ней сидеть - как голому в витрине. И так уже
старые пни все шеи себе отвертели: с кем это шушукается предмет их
старческих вожделений? Когда автобус тронется обратно, могут заметить, что
не хватает одного человека, хотя по числу баранов все сойдется. Ничего,
подумал он. Поломают головы и плюнут.

Он зачем-то кивнул и стал смотреть в окно. Дорога круто поднималась
вдоль левого склона ущелья, а правый склон был рядом и так же крут и
заснежен, как левый. По дну ущелья бежала переплюйная речка. Многоножка,
как это бывает с автономными биомеханизмами, избрала себе путь по самой
кромке обрыва - пассажиры, сидящие справа, хватались за сердце. Пескавин
смотрел вниз. Он плохо помнил дорогу: на прошлой, "штатной" экскурсии было
не до того, нервничал, будто предчувствовал неудачу, а еще раньше, задолго
до заповедника, когда дорога еще не портила ландшафт, хотя очень бы
пригодилась, когда шли по тропе, протоптанной теми, кто шел впереди, и
никому не приходило в голову думать о ландшафте... Стоп, назад! Пескавин
закусил губу. Об этом лучше забыть, если решил вернуться живым и с удачей.
Из памяти выплывет больше, чем хотелось бы, и тогда ничего не получится.
Перед работой лучше думать о девках. Можно и о Рифмаче, чтобы быть злее.
Или о ломтиках, чтобы быть осторожнее. И ведь не так трудно затереть часть
памяти, маленький такой кусочек, и не дорого вовсе: сотню за процедуру,
мнемооператору в лапу, чтобы не болтал, - всегда можно наскрести, даже
сейчас. Черта с два я на это соглашусь, подумал он с раздражением и вдруг
почувствовал на себе взгляд Анны.

Он обернулся. Девчонка напряженно сидела, не касаясь спинки кресла,
и, кажется, чуть не кусала губы. Ого! Впереди хрюкнул от удовольствия
какой-то дед: вислоносый юнец с переднего сиденья, квалифицированно отведя
глаза мамаше, до пояса высунулся в проход, делая понятные знаки, - не
преуспел и разочарованно убрался назад. Пескавин задавил усмешку. Ай да
рыжая! Как смотрит, как держит паузу! Вот оно что: случайная
одиночка-импровизатор, вольная охотница на ловле простаков. Девочка свое
дело знает, сейчас и начнется. Атака на инстинкты. Он почувствовал ее
горячие пальцы на своей ладони.

- Теко, - прошептала она. - Красивое имя. Те-ко. Текодонт - это
плохо, что-то громоздкое. Теко - лучше. Можно тебе вопрос, Теко? - Он
кивнул. - Скажи, ты бывал раньше на Тверди?

Интересное начало. Нет, вероятно, просто подстраховка. Но вопрос не
последний, можно не сомневаться.

- Да, давно. Успокойся, не наследил. Здесь за мной все чисто.

Горячие пальцы ласкали его ладонь. Кто-то спереди опять оглянулся на
них, и Пескавин почувствовал, что вид у него, должно быть, глупейший.
Бревно, дерево деревянное. Нет, деды не одобрят. Девушка ждет - вся
внимание, - а он, видите ли, никак не соизволит, знает, видите ли, чем это
обычно кончается. Знает? Знает. И считает, что лучше быть бревном, чем
трупом.

- Ты еще не сказал, что мы будем делать сегодня вечером, - напомнила
Анна.

- Разбежимся, - сказал Пескавин. - И чем быстрее будем бежать, тем
лучше. В разные стороны.

- Я думала, у тебя есть другие идеи, - сказала Анна. - Или я тебя
совсем не интересую как женщина?

Фу, как прямолинейно, подумал Пескавин. Халтурно, в лоб! - тройка с
минусом. Хотя, если подумать, ни на что другое уже нет времени, девчонка
форсирует. Но какая игра, какой трепетный призыв! Какое высокое искусство
в будто бы небрежных словах. Песня сирены по-твердиански. Взгляд ласкового
удава.

- Как кто? - внутри шевельнулось что-то полузабытое, и тут же
проснулся сарказм. - Как женщина? Повтори, я что-то не понял.

- Вот даже как... - Анна встряхнула копной рыжих волос. - Ну хорошо,
- медленно сказала она. - Тогда скажи: как девка я тебя привлекаю?

Пескавин честно кивнул и почувствовал, что она придвинулась к нему
вплотную. По телу прошли сладкие токи и погасли. Он знал, что она сейчас
скажет. Девчонку было пора ставить на место.

- Теко, - как-то по-особому сказала Анна и трогательно замялась. -
Я... то есть... ты ведь мне поможешь, верно?