ручья, все-таки не совсем темно - шагах в двадцати от меня откуда-то сверху
проникает скудный свет. Невысоко над головой навис темный свод, по виду очень
древний. Кое-где с потолка капает, свисают тонкие сосульки сталактитов.
никакого отношения ни к бытовой канализации, ни к технической. Еще удача -
последнюю неделю не было дождей, а зимний снег давно стаял и стек в
Москву-реку, в том числе по этому самому туннелю.
мягкий ил и твердый песок. Аллювий. Что-то живое быстро-быстро шлепает по воде
далеко впереди. Крыса, наверное. Вслед ей выплевываю свою "пустышку", теперь
уже вполне пустую...
Положим, гонять меня по канализации, даже ливневой, спецназовки скорее всего
побрезгуют, а вот пустить в туннель какую-нибудь не шибко убойную летучую
отраву, чтобы выгнать меня на свет, могут запросто.
Скобы сгнили. Сквозь решетку видна листва и угол скамейки, слышны голоса и
старушечий кашель. Так. Сюда я не полезу, пусть себе старушки сидят на парковой
скамеечке, греются на майском солнышке и судачат по поводу невоспитанной
молодежи и бюрократии в Департаменте социального вспомоществления. Как всякий
порядочный рабочий из Водоканала, я должен покинуть подземные недра через люк,
а не решетку. В идеале неплохо бы иметь на себе спецовку, а в руках разводной
ключ или кувалду - но, надо надеяться, я не привлеку особого внимания и так.
поднимаю головой и сдвигаю в сторону массивную чугунную крышку...
жмурюсь от солнечного света, а прямо перед моим носом застыл бампер.
и торчащей из нее моей очумелой головой затормозил легковой мобиль. Будь это
грузовик, управляемый эксменом, я без колебаний телепортировал бы в кузов - и
ищи ветра в поле.
Саблезубым. Гойко прав: в нашей конспиративной ячейке я наименее надежен.
догадались лечь на пол! Господи, если ты есть, сделай так, чтобы спецназовки,
ворвавшись в раздевалку, сгоряча не открыли пальбу!
единственно верное решение.
приземляюсь на заднем сиденье. Не будь они частично опущены по случаю теплой
погоды, их, пожалуй, выдавило бы.
водительском месте как раз собирается высунуться в окно, дабы обложить как
следует эксменское быдло, по врожденной тупости и лени не догадавшееся оградить
место работ щитами. Разумеется, по ее просвещенному мнению, ей следовало не
останавливаться, а сшибить дурню башку. Удар воздуха за спиной и мой крик
заставляет ее подпрыгнуть на сиденье. Вслед за тем машина прыгает вперед, как
лягушка, и набирает скорость.
пассажиров. И еще: если бы ополоумевшая от страха особа, сидящая передо мною,
не ударила по газам, а телепортировала вон из машины, мое положение трудно было
бы счесть завидным.
выполняет команду. Понятливая... И вроде не истеричка. Хотя отсутствие истерики
не обязательно показатель редкого самообладания - возможно, просто следствие
шока.
парка Первых Феминисток, на трассу с оживленным движением и удачно вписывается
в городской поток. Мы уже за пределами центральной пешеходной зоны. Вполне
вероятно, ее вот-вот попытаются оцепить - но опоздали, голубушки.
специальный пропуск?
и задай конечный пункт.
кажется, дамочка не врет. Впрочем, до конца я в этом не уверен.
возникает карта мегаполиса и желтая пунктирная линия, обрывающаяся невдалеке за
городской чертой. Надо думать, коттедж стоит там.
транспортных развязок, а где все-таки есть светофоры, там нам не стоять -
автомат позаботится своевременно изменить скорость.
Уступка традиции. Тем более что Москва - женского рода, не какой-нибудь княжий
Москов. Из чего, по мнению нынешних историков, совершенно ясно следует, что
матриархальные ростки произрастали и в российском средневековье, пока не были
загублены Домостроем.
абсолютизма, вроде Сандры Рамирес. Только ей повезло меньше.
скорость до пятидесяти - сорока. Блондинка, замершая перед крутящимся по воле
автомата рулем, ведет себя спокойно. Она никуда не денется: рыпнешься из
движущейся машины в Вязкий мир - наверняка убьешься или покалечишься при
выныривании. Даже на сорока в час.
соседней полосе с той же примерно скоростью? На месте этой женщины я бы
попытался...
хватаюсь и держусь мертвой хваткой. Попалась, птичка, теперь не улетишь.
холодная брезгливость. Это нам знакомо: куда эксмену до настоящего человека! Не
важно, что у эксмена потные и грязные руки, важен сам факт: эксмен! Червь еси,
смрад еси, кал еси...
убийца и не насильник, так что тебе безопаснее не дергаться. Почую что - сломаю
шею. Терять мне нечего. Окажешь содействие - останешься жива-здорова.
- Выходит, все эти легенды неспроста.
скорость. Начинают мелькать коттеджи. К одному из них, выглядящему, пожалуй,
понаряднее других, мы и подлетаем с ветерком. Автоматические ворота услужливо
захлопываются за багажником машины. Приехали.
ответил. Кстати, совсем не факт, что она врет. Лесбийские забавы фарисейски
осуждаются официальной идеологией как проявление низменных страстей, но на деле
не преследуются. Все-таки не аморальное и противоестественное сожительство с
самцом. Подружка возможна. Может, у них любовь.
доме заведомо есть все, что нужно человеку, и даже, может быть, немного сверх
того.
нас от взглядов извне.
контакта. Надежнее оставить в покое отложной воротник и схватить блондинку за
волосы, что я не без удовольствия и делаю. Ее корежит от отвращения.
свободной рукой отпирая заднюю дверцу. - Так. Медленно, я сказал...
не наблюдается, если не считать за таковую небольшую белую кошку, которая сразу
же принялась тереться о наши ноги, не делая никакой разницы между мной и
хозяйкой, и отчаянно мявкать, требуя не то ласки, не то пищи. Вернее второе,
потому что, как только я сыпанул ей в миску какого-то кошачьего комбикорма из
найденного в холодильнике пакета, животное немедленно оставило нас в покое и
принялось чавкать. Теперь оно с видом "тварь я дрожащая или право имею?"
громыхает на кухне узкой кастрюлей для кипячения молока, пытаясь залезть в нее
то головой, то задом, то головой и задом сразу. Пусть себе шалит зверушка.
Заслужила снисхождение уже тем, что ласкалась ко мне, поганому эксмену.
Которого не охолостили только потому, что он, подлец, эталонно здоров и годен в
доноры семени, и еще потому, что лет пятьдесят назад ученые дамы с сожалением
констатировали: партеногенетический путь воспроизводства вряд ли когда-нибудь
удастся довести до ума, потомство, видите ли, получается ослабленным физически
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Андреев Николай
Никитин Юрий