встречались дети и старики.
убедившись, что вокруг никого нет, медленно побрел по дорожке. Большинство
приехавших исчезли в бесчисленных дверях гигантского здания. Филин решил
здание оставить напоследок и свернул в парк.
Кустарников не было, не было и колючих, похожих на проволочные матрацы
деревьев. Мясистые сочные стволы здешних растений походили скорее на
абстрактные статуи, чем на деревья. Листья на них отсутствовали, очевидно,
деревья обходились бугристой морщинистой поверхностью самих стволов.
"Людей в парке немного". Он все никак не мог привыкнуть называть синглитов
иначе. Они ходили по дорожкам, лежали на солнцепеке, сидели под деревьями.
Больше всего его поражало отсутствие всяких предметов, которыми так любили
окружать себя люди даже на отдыхе. Не было ни зонтиков, ни полотенец, ни
шезлонгов, ни даже книг... "Где они живут? Неужели все вместе в этом
огромном здании?" И тут он подумал, что приехавший на новое место человек
прежде всего ищет место, где он может приткнуться, какой-то своей конуры,
пусть небольшой, но его собственной. Место, где можно положить вещи, где
есть кровать, чтобы отдохнуть с дороги. "Но мне не нужна кровать, потому
что я не устал, и вряд ли когда-нибудь устану. У меня нет вещей, похоже,
их больше не будет. И значит, дом мне не нужен... Дом для человека - это
не только место, где он укрывается от непогоды и растит детей... Дом - это
нечто большее - кусочек пространства, принадлежащий тебе одному, крепость,
защищающая от врагов, основа семьи..." Дом вплетался в человеческую
психологию тысячами незримых нитей, обрастал традициями и неистребимыми
привычками, нельзя было человека лишить дома, не нанеся ему глубокой
психологической травмы. А раз так, то либо он чего-то не понимает, либо
они не все учли в этой хорошо продуманной системе превращения человека в
синглита... А может, наоборот, может быть, как раз отсутствие собственного
дома составляет основу этой системы?
брызгами. Краем глаза он заметил, что слева под большим скрученным узлами
деревом расположилась компания из нескольких синглитов. Никогда нельзя
было понять, чем они заняты. Сосредоточенные лица, блуждающие улыбки,
сидят словно лунатики, каждый сам по себе... Он уже знал, что это не так,
что таков их способ общения. И ничего не мог с собой поделать, все время
отыскивал в них чужое, враждебное себе. Это получалось само собой. Вдруг
женщина из этой группы поднялась и пошла к нему. Она была высокой и
стройной. Фил боялся высоких женщин, может быть, потому, что сам не
отличался особым ростом, и поэтому же, наверно, только такие женщины ему и
нравились. У нее были рыжие, почти огненные волосы и огромные глаза
неправдоподобного изумрудного оттенка. "Как кошка, - подумал Фил. - Рыжая
кошка с зелеными глазами".
его черепную коробку, словно она была стеклянной.
Она остановилась рядом, совсем близко от него и, прищурившись, смотрела на
море. Ветер шевелил ее волосы. Фил изо всех сил старался не думать о ней,
вообще ничего не думать и, чтобы справиться с этой непростой задачей,
быстренько стал повторять первую пришедшую на ум детскую песенку: "Жили у
бабуси два веселых гуся..."
- Слушайте, "бабуся", хотите посмотреть наше море?
собой прямо в воду. Он инстинктивно сопротивлялся, но это было все равно
что пытаться остановить трактор. Его ноги прочертили по песку две глубоких
борозды, и почти сразу же он по пояс очутился в воде. Потом их с головой
накрыла прибойная волна, женщина нырнула, и, чтобы хоть как-то сохранить
остатки своего мужского достоинства, он нырнул вслед за ней. Фил плохо
плавал и знал, что дыхания надолго не хватит, а она уходила от него все
дальше в синеватую глубину, я тут он вспомнил, что ему не нужен воздух...
усилий, теперь проходило на редкость свободно... То ли вода здесь не такая
плотная, то ли его тело стало тяжелее. Раскинув руки, он медленно
погружался. "Вот сюда, левее, здесь карниз!" - сказала женщина, не
оборачиваясь, и он подумал, что прямой способ обмена информацией иногда
может быть удобен. Опустившись рядом с ней на карниз, он осмотрелся.
Зрение сохранило под водой свою обычную четкость, словно он нырнул в маске
для подводного плавания.
маленькая старинная статуэтка из прозрачного цветного стекла. Никогда
нельзя было точно определить, какой оттенок таился в глубине ее
стеклянного тела. Согретая в ладонях, она становилась темно-желтой, почти
золотой, прямые лучи солнца рождали в ней глубокий синий цвет, пламя свечи
или костра - фиолетовый... Он вспомнил о ней сейчас, чтобы зацепиться за
что-то знакомое в этом фантастическом водопаде красок, обрушившемся на
него из хрустального волшебного сада, в котором они очутились.
полупрозрачные ленты, нити и целые колонны этих удивительных образований
сверкающей анфиладой закрывали все дно перед ним и полыхали всеми цветами
радуги. Как только вверху проходила волна, тональность окраски резко и
ритмично менялась, словно на экране цветомузыки. Но никогда не мог экран
дать этого ни с чем не сравнимого ощущения огромного простора, по которому
гуляли цветные протуберанцы.
нужно было вспоминать этих глупых гусей, потому что в голове у него ничего
не осталось, ни одной мысли, кроме безмерного восхищения совершенной,
никогда не виданной красотой. Он не знал, сколько прошло времени - час или
два? Ритмичность огненного цветного калейдоскопа завораживала, таила в
себе почти магическую, колдовскую силу.
восхищение, слова были бедны по сравнению с их чувствами...
от восторга. Довольно".
чего ты все время боишься?
это?
случай, когда тоска по утраченной человеческой сущности не оставила одного
из нас и после третьего цикла... Мой наставник объяснял это тем, что
многие из нас слишком рано становятся синглитами, гораздо легче проходит
переходный период, если человек приходит к нам в пожилом возрасте. С тобой
это случилось слишком рано. Но тоска скорей всего пройдет после первого же
цикла. Ты о ней забудешь.
человеком - это всего лишь сменить одежду. И потом этот цикл... Я столько
о нем слышал... Можешь ты объяснить, что это значит?
трудно описать словами, как то, что мы с тобой только что почувствовали на
дне моря. Через месяц начнется сезон туманов, и ты все ухаешь сам. Зачем
спешить? Пойми пока лишь одно - никто здесь не собирается тебе навязывать
ни своей воли, ни чужих мыслей.
синглитом...
долго смотрел ей вслед, стараясь узнать ее мысли, и ничего не чувствовал,
кроме глухой стены. "Придется и мне научиться выращивать эту стену, - с
раздражением подумал он и медленно пошел прочь. - Вы подождите, ребята...
Я научусь... Я здесь многому научусь... Это ничего, что вы меня испугались
там у реки, это совсем неважно. Пусть так. Будем считать, что у меня
задание без права на возвращение... Я должен найти их слабое место...
Должно быть такое место, не может его не быть, точка, на которой держится
вся конструкция. Жаль, не успел спросить, что случилось с тем парнем,
который не захотел стать предателем и после этого их третьего цикла. Где
он сейчас? И вообще неплохо было бы найти среди них тех, кто думает так
же, как я..."
за это время вскинуть пульсатор и нажать спуск. Но что-то его удержало.
Люсе выглядел как клуб плотного пара. Казалось, верхушку дерева укутала
большая снежная шапка. Но вот это уплотнение тумана дрогнуло и потекло к
Ротанову. Подавив щемящее чувство опасности, он ждал. Иммунитет? Сейчас я
это проверю...
Что-то вязкое, плотное, отвратительно пахнущее свалилось ему на плечи,
окутало непроницаемой мглой и почти сразу же исчезло; он видел, как
стремительно, вытянувшись в длинную вертящуюся трубу, уходил люсс, теряясь
среди ветвей отдаленных деревьев. "Значит, я вам не нравлюсь... Не подхожу
по вкусовым качествам". Вдруг это не только иммунитет? Вернее, не просто
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Глуховский Дмитрий
Посняков Андрей
Плотников Александр
Акунин Борис