только на одном, самом ветхом пергаменте, но зато сразу в нескольких
местах, разбросанных вдоль океанского берега. Может быть, составитель
карты был не слишком добросовестным географом или пользовался
противоречивыми сведениями, во всяком случае, он унес тайну расположения
Фруат-Гойма с собой в могилу.
лежало герцогство Ульфинское, которое потеряло изрядную часть своей
территории и утратило сколько-нибудь заметное влияние с тех пор, как было
нанесено на карты. Тем не менее, оно все еще оставалось самостоятельным
государством, главным образом потому, что это было выгодно двум ее более
могущественным соседям.
пользующемуся дурной славой Лесу Ведьм и все более или менее удобные
дороги огибали Лес с юга, проходя по территории Эворы, небольшого
западного королевства, граничившего как с Адолой, так и с Валидией.
Торговцы и наемники всех трех королевств предпочитали этот более длинный
путь темным и небезопасным тропам, проложенным через владения ведьм.
Лесной народ, обитавший здесь, оставался в почти полной изоляции от
окружающего мира и представлял собой несколько враждующих кланов,
обладавших неизвестной людям магией и превративших Лес в довольно мрачное
место. В него было легко войти, но очень непросто выйти.
обошлись без помощи армий Земмура. Во всяком случае, ни один из северных
дикарей не вернулся из Леса живым. Считалось, что здесь отбывают срок
валидийские каторжники, но ни для кого не было секретом, что работы
ведутся на самом краю Леса, и, несмотря на это, заключенные и тюремщики
порой исчезают бесследно...
существования лесного народа, а потом у них появились более насущные
заботы.
соседи Валидии - Алькоба, Гарбия, Белфур. Внутреннее море Уртаб отделяло
Гарбию от страны Круах-Ан-Сиур с полулегендарным городом Вормарг, лежавшим
в самом ее сердце.
кожей, может быть, родина Сегейлы, столица которой, Скел-Моргос, темным
пятном лежала на берегу гигантского озера Гайр.
подробные карты известной части мира вряд ли сумеют лучше удовлетворить
его любопытство. О Земмуре, Морморе и Круах-Ан-Сиур сейчас было известно
не больше, чем во времена прадеда Слота, двести лет назад...
перебирал лапами во сне. Стервятник мог лишь позавидовать даже этому
беспокойному сну. Он послал к дьяволу географию и взял в руки гадательную
колоду. Перетасовав ее, он разложил карты рубашками кверху в фигуру
Строгого Оракула. Черные рубашки с алой каймой выглядели, словно окна в
нескончаемую ночь, отягощенную кровью. Стервятник даже испытал легкий
трепет перед тем, как перевернуть их...
худшее - обстоятельства, которые не могут быть изменены.
омраченное соседством перевернутой Луны.
положении по отношению к картам Выбора и Силы.
Роком.
обратной позиции, который отлег в символическое место близкого будущего и
означал тщету всех усилий.
утешительны в частностях, но не противоречили главным...
дожидаясь чудесного и жутковатого момента, когда изображения на них
оживали, а иногда происходила и перемена карт. Это означало высшую ступень
деятельности Оракула и случалось далеко не всегда. До сих пор Стервятник
отказывался от его услуг на этой пугающей ступени, отступая перед ужасом
известного и неотвратимого будущего, но сейчас ему было нечего терять.
подмигнул Люгеру, дергая ногой.
четырехугольнике зажглась Звезда, осветив под собой обнаженную деву.
угрожающе наклонилась; из ее бойниц посыпалась черная пыль. Приглядевшись,
Люгер понял, что каждая пылинка была исчезающе маленьким человечком... Как
завороженный, рассматривал он проявления волшебной жизни Оракула, пока
взгляд его не остановился на Влюбленных. Вместо двух веселых молодых людей
он увидел на чернеющем поле карты два скелета, взявшихся за руки.
движением смешал карты.
видение: звезда, изливавшая во мрак свои кровавые лучи, звезда, томящаяся
в заточении, ядовитый и манящий цветок, который он хотел вырвать из
невещественной и неощутимой тюрьмы... Звезда была прекрасна в своем
умирании. Но освобождение ее означало гибель целого мира и Люгер испытал
непереносимую боль, потому что Сегейла и зловещий талисман безраздельно
завладели его душой... Звезда Ада сочилась пылающей кровью и Стервятнику
приснилась его бледная рука, протянувшаяся к древнему запретному
талисману. Ладонь сомкнулась, но Звезда продолжала кровоточить и багровый
туман истекал сквозь пальцы. А потом кончился мир и наступил Хаос, в
котором уже не было ни Глана, ни Стервятника, ни Сегейлы...
сумрачной комнате с зашторенными окнами он принял решение, столь же
простое, сколь и чреватое новыми опасностями. Одних предчувствий и неясных
намеков ему оказалось мало, - он искал неопровержимые доказательства того,
что подземелье Фруат-Гойма и магистр Глан существовали на самом деле, а
исчезновение Сегейлы не было кошмаром или игрой его больного воображения.
Он решил отправиться на городское кладбище Элизенвара.
пока Слот окриками не загнал его в дом и не запер в одной из комнат. Слуги
старались не попадаться хозяину на глаза. Тайви остался мирно пастись на
лугу, а Люгер отправился в город пешком.
мечом, но остальные смертоносные игрушки были при нем. Он рассчитывал
засветло попасть в Элизенвар и, если все окончится благополучно,
заночевать у Люрта Гагиуса, одного из своих приятелей, которому в какой-то
степени доверял.
Гагиусе. Во-первых, тот был ему многим обязан. Во-вторых, Люгер нуждался в
обществе равного себе человека. Кроме того, советник Гагиус принимал
участие в торговых сделках с Адолой и Слот собирался выудить из него
кое-какие сведения об ордене Святого Шуремии и его роли в делах обоих
королевств. Немаловажным обстоятельством являлось и то, что образ жизни
Люрта, недавно женившегося, представлял собой полную противоположность
образу жизни Стервятника, и тот был совсем не против при случае
расслабиться в уютном, благополучном и безопасном убежище, которым казался
ему дом Гагиуса.
Люгер внезапно почувствовал себя совершенно разбитым...
горизонтом и деревья отбрасывали длинные изломанные тени. Тучи,
появившиеся на востоке, обещали ветреную и дождливую ночь. Слот понял, что
должен поспешить, если хочет остаться сухим.
кладбища, Стервятник нашел аллею, в которой впервые увидел Шаркада, и
отсюда отправился на поиски усыпальницы Гадамеса. Как оказалось, Люгер
прекрасно помнил расположение склепов, надгробий и могил, а петляющая
дорога к праху Гадамеса отпечаталась в его памяти в мельчайших
подробностях, несмотря на то, что он прошел по ней ночью.
кладбищенского окружения, словно серый пузырь, вздувшийся на изрытой
могилами земле. Притаившись в глубокой тени, Люгер некоторое время
прислушивался и осматривался по сторонам, но не заметил ничего
подозрительного. Кладбище было погружено в безмолвие, нарушаемое только
пением птиц и первыми тревожными порывами восточного ветра.
хорошо знакомой ему низкой дверью, в темном камне была выбита надпись -
"Цумис"... и не было заметно никаких следов недавней реконструкции
склепа... Стервятник долго рассматривал нетронутые стыки камней, сами
камни, омытые дождями, выглаженные ветром и временем, углубленные в их
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Куликов Роман
Жюль Верн
Трубников Александр
Бажанов Олег