Чтение 53–й страницы книги ~Авантюрист~

Не говоря уже о том, что Приговор Судьи...

За портьерой слабо вскрикнула Танталь.

- Ты скотина,- тоскливо сказал я безоружному врагу.- Что, что с тобой
делать?!

Веселые путешественники. Мужчина, две женщины и с ними - пороховая бочка
в человеческом обличье. Ни бросить, ни взорвать.

А на другой день наступила весна. Мгновенная, беспощадная; жители хутора
брались за головы, рассказывая о снесенных паводком плотинах и мостах, о
затопленных низинах и прочем стихийном ущербе. По оплывающему снегу нам удалось
добраться до соседнего поселка - а там путешествие выдохлось само собой, потому
что уже на следующее утро дороги сделались совершенно непроходимыми.

Денег у нас было в достатке. Мы сняли лучшие комнаты в гостинице и навели
справки о местных знахарках. Знахарок оказалось сразу три, и две из них величали
себя "колдуньями"; пределом их колдовского искусства было умение излечить от
запора. Все три, не сговариваясь, предложили мне один и тот же набор трав -
вероятно, еще в незапамятные времена их бабки воровали друг у друга рецепты.
"Снульник", так назывался этот душистый сбор. "Только глядите, молодой господин,
не перебрать бы - надолго заснете, не добудятся"...

Рецепт приготовления был прост. Не прибегая к помощи служанки, я заварил
сонный сбор и процедил отвар через тряпицу - боюсь, что дурманящий дух растекся
по всей гостинице.

Чонотакс не подавал признаков жизни. Зеркальце, поднесенное к губам,
покрывалось испариной - и только. Из чайника с широким носиком я вливал в его
приоткрытый рот ежедневную порцию "снульника" - от одного запаха можно было
лишиться чувств.

- Не переборщи,- говорила Танталь сквозь зубы. Распутица тем временем
окончательно расквасила дороги, снег сходил, обнажая раскисшую глину.
Разговорчивая хозяйка все чаще заговаривала со мной, расспрашивала, куда
благородные господа держат путь, и не нужен ли лекарь "тому господину, что из
комнаты не выходит". Слуги уже поглядывали с любопытством; в гостинице сложно
хранить тайны. Я запретил горничным прибирать в Чонотаксовой комнатушке, якобы
затем, чтобы не беспокоить больного - но на самом деле боясь, как бы посторонний
взгляд не наткнулся на ремни, которыми этот болезненный господин связан.

В комнатушке, где помещался господин маг, не было камина. Я заметил, что
Танталь избегает вносить туда свечи и не разжигает огня в присутствии
Чонотаксова безжизненного тела.

- Разве ему не все равно? - спросил я с долей сарказма.

Она не ответила.

Мы проторчали в гостинице почти две недели; и хозяйка, и слуги, и весь
поселок опротивели нам до невозможности. Черно Да Скоро отсыпался - ежедневная
порция снульника делала свое дело; когда любопытная служанка вопреки запрету
сунула нос в его комнатушку, глазам ее предстало зрелище совершенно мирное -
человек изможденный, конечно, и лысый, но зато спокойно спящий под покровом
черной шубы. И служанка, удовлетворенная, понесла уже прочь пищу для новых
пересудов - как вдруг по дороге ей встретился я, раздраженный, злой и
беспощадный.

Надо ли говорить, что с каждым днем настроение мое делалось все хуже и
хуже; надо ли говорить, что невозмутимая покорность господина мага волновала
меня больше, чем волновали бы попытки к бегству. Надо ли говорить, что не
служанка была повинна в моем раздражении - но, поймав ее на проступке, я не стал
сдерживаться. Я сообщил ей, что господин, который спит в запрещенной для
прислуги комнате, болен неизлечимой болезнью, первым признаком которой является
облысение, что любопытная служанка может рыть могилку для своих роскошных волос
- вскоре они выпадут один за другим, и череп служанки будет в точности похож на
череп вышеназванного господина. Что болезнь заразна, и, не исключено, все
родственники служанки заболеют тоже; не помню, что я еще говорил, но бедная
девушка сползла на пол в истерике. Полчаса гостиницу лихорадило - изо всех углов
мерещились женские всхлипы; спустя еще полчаса ко мне явилась хозяйка,
непривычно холодная и неприветливая, и сурово просила покинуть гостиницу как
можно скорее. Потому как за распространение всяческой заразы сажают в тюрьму,
потому как у нее, хозяйки, есть управа на всяких проходимцев, повинных в морах и
поветриях, и если мы не подчинимся - она упечет нас в яму и велит спалить наше
барахло.

Я поспешил на конюшню, где давно уже договорено было о покупке лошадей -
конюх шарахнулся от меня, выставив перед собой кнут. Видимо, весть о ползучем
облысении облетела поселок быстрее, чем известие о пожаре. Я проклял собственный
язык; по счастью, ни Алана, ни Танталь не стали меня упрекать. Обе тихо
радовались возможности убраться из постылой гостиницы. Времени было едва за
полдень, дороги уже не так хлюпали под ногами, я рассудил, что мы с трудом, но
доберемся до какого-нибудь хутора раньше, чем сядет солнце.

Монетки, вырученные за лошадей, конюх предусмотрительно прокалил над
пламенем свечки; я растолкал Черно Да Скоро и развязал ему ноги.

Господин маг был апатичен и вял. Некоторое время я пытался вытрясти из
него признание, что на самом деле он притворяется соней - но у меня ничего не
вышло. Мой план, навеянный давней сплетней про изобретательную невестку,
неожиданно оказался не просто выполнимым - удачным.

Черно держался в седле, как мешок. Все население поселка залегло,
затаилось, разбежалось перед страшным ликом лысой болезни; поддерживая Черно и
ведя лошадь под уздцы, я вывел маленькую кавалькаду за околицу, в поле, и там с
облегчением придал сонному магу безопасное положение поклажи - поперек седла.
Танталь зябко поежилась, Алана фыркнула; на четверых у нас было трос лошадей, я
вскочил в седло и посадил Алану перед собой, Танталь, отличная всадница, взяла
за повод лошадь Чонотакса - и так, небыстро, объезжая лужи, мы двинулись
навстречу судьбе.

Судьба не была к нам благосклонна.

Солнце повисело над горизонтом и навострилось уже кануть за черную кромку
леса - а дорога все тянулась, не подавая ни малейших признаков человеческого
жилья. А ведь десять дней подряд я по десять раз выспрашивал о дороге, и по всем
рассказам выходило, что неподалеку должен быть хутор, и не один!

Мы пересекли маленькую речку, через которую был перекинут чахлый дырявый
мост. Лошади неохотно ступали по подгнившим доскам; мои спутники молчали.
Танталь и Алана нервно вглядывались в сгущающиеся сумерки - ждали увидеть дымок
над горизонтом, или строение, или хотя бы одинокий сарай; вечер был совсем
весенний, безветренный и относительно теплый, но странная шутка, которую играет
с нами хутор, не нравилась никому.

Что до господина мага, этого странствующего мешка со сновидениями - то
вот уже пятнадцать дней я не слышал от него ни слова.

Солнце село; навстречу нам из полутьмы выплыл мостик, как две капли воды
похожий на тот, что мы уже проехали. Лошади сдержали шаг. Мои смутные подозрения
превратились в уверенность.

- Мы ведь не сворачивали,- упавшим голосом сказала Алана,- Это в лесу
можно кружить - но мы же ехали по дороге

Я слез с седла. Подошел к перекинутому через седло Чонотаксу, в таких
случаях обычно берут за волосы, и я на секунду растерялся. Потом ухватил
господина мага за подбородок и поднял его голову, заставляя посмотреть себе в
глаза.

Чонотакс Оро спал. Лицо его, как обычно, оставалось совершенно немым и
непроницаемым.

- А они во сне не колдуют? - спросила Алана.- Может ему, к примеру,
присниться вот эта дорога? Ну, во сне?

- Это, наверное, другой мост,- неуверенно предположила Танталь.- Просто в
этой местности все мосты одинаковые...

Я подошел к мосту. Раздраженно стукнул по трухлявым перилам; перила
охнули и отвалились. В темноте уже невозможно было с точностью сказать, тот это
мост или другой. В этой, как говорит Танталь, местности жители из рук вон плохо
следят за мостами...

- Вода есть,- бодро сказала Алана.- Вон, целая речка... Еда есть. И не
зима ведь, мороза нет... Переночуем...

Другого выхода не оставалось. Моей маленькой местью Черно Да Скоро был
костер, сложенный из обломков перил. Другого топлива почти не было, а большого
пламени из перил не устроишь.

Я напоил лошадей, потому что кормить их все равно было нечем.

- Оттащи его от костра,- сказала Танталь.

- Как ты заботишься о его благополучии,- сказал я .- Не ты ли первая
спрашивала, можно ли его убить?

- Оттащи его от костра,- повторила Танталь, не повышая голоса.- Он не
должен лежать у огня...

- Он этот огонь руками рвет, как паклю,- сообщил я сухо.- Тебе нужно - ты
и оттаскивай. А я благородный господин, потомок Мага из Магов, и я уже
натаскался!

Танталь поднялась. Подошла к Черно, взяла его за плечи; удобнее, как мне
кажется, было бы тянуть за щиколотки. Но, может быть, Танталь смутилась бы видом
голой головы, подпрыгивающей на кочках?..

Усилие, еще усилие; Танталь упрямо тащила господина мага за грань
светлого круга. Интересно, о чем они говорили тогда, в лесу? На поляне? И ведь
Черно видел, что есть свидетель...

Или не видел?

- Оставь,- сказал я устало.- Ладно, я сам... Танталь не ответила.
Оттащила сонного Черно подальше от костра, постояла над ним - я видел только
черный силуэт. Потом вернулась к огню, и некоторое время мы жевали хлеб с
разогретым на костре мясом.

- Ретано, расскажи историю,- попросила Алана. Я растерялся:

- Какую?

- Да любую... Как ты рассказывал. Про разбойников, например.

- Про разбойников не надо,- проронила Танталь сквозь зубы.

- Тогда про призраков,- согласилась покладистая Алана.

Молчали обломки перил, окутанные огнем. Когда-то, наверное, их касались
тысячи разных рук - а теперь касалось пламя. И если человеческие прикосновения
только чуть стерли терпеливое дерево - огонь поедал его, неспешно, но
неотвратимо. Ради того, чтобы дать нам возможность согреться...