Чтение 7–й страницы книги ~Армагед-дом~

В подворотне компания парней чуть старше Лидки гоняла ногами пустую
бутылку. Лидка плотнее прижала к себе сумку. В толчее ничего не стоит вытащить
кошелек, а то и вовсе вырвать имущество из рук- Лидка сама знала мальчишек -из
двести пятой, промышлявших подобным образом. Правда, одного из них поймали и
избили в милиции, и теперь он, говорят, не доживет до мрыги...

В центре было чище и спокойнее, но бронированные жалюзи на модных витринах
оставались прикрытыми до половины. Вдоль тротуара бродил дворник с метлой,
передник его сбоку оттопыривался, и очертания скрытого предмета очень походили
на пистолетную рукоятку.

Консьерж-охранник был знакомый. Улыбнулся Лидке, поднял трубку со своего
пульта:

- Клавдия Васильевна? К вам пришла Лида Сотова... Да. Хорошо. Поднимайся, -
это уже Лидке.

Клавдия Васильевна была Славкиной матерью. Значит, депутата Зарудного нет
дома... А Лидка рассчитывала его увидеть. Именно сегодня.

Двери открыл Славка.

- Привет.

- Привет, - отозвалась Лидка, втягивая запах Зарудновской квартиры,
неповторимый запах дерева, кожи и еще чего-то, чему не было названия.

- Проходи...

Их со Славкой отношения напоминали теперь трогательную детскую дружбу, как
ее описывают в книгах. С тех пор как депутат Зарудный убедил Лидку. В том, что
она, Лидка, не столько сексуальный объект для Славы, сколько романтическая
привязанность. В том, что единственная глупость простительна и нельзя сразу же
ставить на человеке крест. В том, что ему, депутату, слишком важно душевное
здоровье сына... И еще во множестве спорных вещей убедил ее депутат Зарудный, не
сразу и не без труда, но все-таки убедил, потому что Лидка захотела быть
убежденной... Депутату Зарудному случалось убеждать кое-кого покруче Лидки
Сотовой. Где бы он был сейчас, если бы не умел убеждать.

В Славкиной комнате она выгрузила из сумки две кассеты в потрепанных
обложках.

- Вот... Как договаривались.

- Спасибо, - сказал Славка.

В прежние времена он сказал бы "Спасибо, пигалица". Но теперь он не
произносил Лидкиного прозвища. Никогда.

Славка включил телевизор, сунул в видик первую из Лидкиных кассет. Экран
пошел полосами, потом прояснился. Любительская съемка, первое сентября в лицее,
старшая группа перешла в третий класс, средняя - во второй, а вот младшая группа
- первоклашки...

Кассете было почти девять лет. Кое-где лента осыпалась, но смотреть все
равно было интересно. Детские мордашки - подумать только, Лидка, оказывается,
забыла, как выглядят дети. Рысюк такой смешной, что невозможно сдержать улыбку.
Вот дети-одноклассники... да и сама она, Лидка, не лучше. Пухлые щеки во все
лицо и белый бант на макушке.

- А вот я, - сказал Зарудный, когда камера прошлась по лицам ребятишек из
средней группы. Лидка рассеянно кивнула:

- А я уже забыла об этих кассетах... Там еще день рождения есть, Новый
год...

Смотреть на детей дольше двух минут оказалось противно. Как будто это не
собственное Лидкино прошлое, а совершенно чужие, незнакомые, раздражающе глупые
дети. Эти круглые щеки, короткие ноги, большие головы...

- Когда твой отец вернется? - спросила она, поглаживая диванный валик.

- Не знаю, - отозвался Славка после паузы. -- Никогда не знаю... А что?

- Ничего, - Лидка вздохнула. - Знаешь, в сегодняшней "Деловой газете"
большая статья про... этих. Которые апокалипсис предсказали.

- Опять?! - насупился Славка. - Елки-палки, ты все еще считаешь? И сколько
там осталось, семьдесят два дня?

- А ты откуда знаешь?- после паузы спросила Лидка. - Считал?

Славка смутился. Покраснел до ушей и разозлился, как блоха:

- Делать мне нечего, только вот дни считать!

- Но ведь считал, - сказала Лидка тихо. Славка фыркнул:

- Только отцу не говори. Засмеет.

Галдели противные дети на экране. Славка откинулся на диване и поджал под
себя ноги; Лидка смотрела на него, и ей не верилось, что вот этот самый парень
сперва безумно ей нравился, потом пугал, потом вызывал отвращение. Почему-то его
насмешки не задевают ее, его похвалы ей не интересны... Он скажет:

"Ты дура" - она и не почешется. Но вот если сказано будет "Отец сочтет тебя
дурой"...

Сейчас Славка пойдет на кухню и принесет кофе с мороженым. У Зарудных
потрясающе вкусный кофе. И удобный кожаный диван. И отличный видик.

- Выключи,- махнула она рукой в сторону экрана, где водили хоровод
семилетние Лидкины одноклассники. - Давай фильмец какой-нибудь новый... у тебя
ведь есть?

- Конечно. - Славка воодушевился.

Интересно, а ведь сына депутат Зарудный тоже, наверное, убедил. Стоит, мол,
сделать вид, будто ничего не произошло, и скоро все в это поверят, а еще через
некоторое время окажется, что и на самом деле ничего, ничегошеньки не
случилось...

И теперь даже завучиха приветливо улыбается Лидке. Даже математичка все
забыла. Даже техничка не хихикает вслед. Умный человек Славкин папаша, не был бы
таким умным- не был бы советником...

Щелкнула, открываясь, входная дверь. Лидка встрепенулась. Так, без звонка и
предупреждения, сюда приходит только хозяин дома.

Лидка поднялась.

- Надо, наверное, поздороваться? Славка тоже встал.

- Погоди, я сейчас посмотрю. Может быть, он загруженный, тогда его не стоит
трогать...

И вышел. Лидка снова плюхнулась на диван и вытянула ноги в мягких комнатных
тапках.

Игра в детскую дружбу, игра, в которую она втянулась помимо своей воли,
имела, кроме странностей, множество плюсов. И подобревшие лицейские грымзы не
были самым жирным из них.

Самым жирным плюсом был Славкин отец. Если он приходил с работы раньше
полуночи. И если приходил не "загруженный".

- Лидка! - позвал Славка из коридора, и уже по голосу она поняла, что
просмотр фильма не состоится. - Все в порядке, батя вполне "в себе", сейчас
только выйдет из душа...

Лидка мельком глянула на себя в зеркало.

Об Андрее Игоревиче Зарудном ходило множество слухов, иногда скверных,
иногда просто гадких. Лидка прекрасно понимала, что человек, находящийся при
власти, не может обойтись без многочисленных недругов и врагов, гирляндой
навешенных ему на шею.

Одна излишне смелая газета вынуждена была закрыться- после того, как
депутат Зарудный, упомянутый в одной из статеек, подал в суд и выиграл процесс
"о защите чести и достоинства". Прочие обитатели "бульваров" так далеко не
заходили, покусывали депутата как бы невзначай, исподтишка и по первому же
требованию печатали опровержение. Тем временем мощные проправительственные
издания не жалели газетной площади под умные статьи Андрея Игоревича,
раскованные интервью с ним и огромные фотографии тонкого волевого лица. Депутат
Зарудный был на пике своей известности.

Или на подходах к нему.

Ведь говорят - и говорят все громче, - что именно Зарудный станет следующим
Президентом. Вот было бы здорово, у Лидки Сотовой - знакомый Президент!

Лидка сама себе не хотела признаваться, что короткое знакомство с
выдающимся человеком льстит ей. Что только из-за этого она ведет игру с
опостылевшим Славкой, смотрит видик на кожаном диване и пьет кофе с мороженым.
Ради такого вот счастливого случая: депутат вернулся рано, не особенно
"загружен", не прочь пообщаться с сыном... Ну и с гостьей сына, по счастливой
случайности оказавшейся рядом.

Розовый после мытья, депутат был облачен в просторную домашнюю рубашку.
Влажные волосы стояли торчком- как в тот морозный день, когда Лидка впервые
заговорила с Андреем Игоревичем. Когда ждала упреков, завуалированных
оскорблений, да пес знает чего ждала...

Подумать только! Если бы не та встреча, вполне возможно, она поперлась бы
со Светкой в пригород и влипла бы в историю, в один из этих молодежных "витков",
в котором, если застукают, без разговоров берут на учет в психдиспансере и
пичкают таблетками. Это сейчас. А тогда, зимой, про "витки" еще не знали.

Славкин папа еще тогда рассказал ей про устройство этих "витков". И про
мерзавцев, которые их "завивают". И Лидка сразу ощутила себя взрослой,
умудренной, такую на мякине не проведешь...

Хорошо, что дурочка Светка только один раз сходила на "виток". И что ее не
засекли.

Эх, если бы у лицейской директрисы помещалась в голове хотя бы половина
того ума, которым наделен депутат Зарудный! Впрочем, тогда бы она оставила лицей
и подалась в политику...

Лидка улыбнулась своим мыслям.

- Как успехи?

Успехов не было никаких. Из двоек Лидка вылезла, но из троек выбраться не
удавалось. Интерес к учебе сгинул напрочь - впрочем, как и у большинства
Лидкиных одноклассников. Все эти колбочки, уравнения и диктанты казались такими
мелкими, такими ненужными, такими незначительными на фоне надвигающейся
катастрофы. "Потом,- говорили себе вчерашние отличники. - Как-нибудь потом. А то
ведь неизвестно, как все сложится, зачем же морочить себе голову раньше
времени?"

В особенности отлынивали девчонки. Их объяснения звучали, как музыка:
три-четыре года после мрыги можно считать вырванными из жизни. После родов,
говорят, женщина теряет половину интеллекта, стало быть, кто родит двоих,
поглупеет вовсе. А там- пеленки и горшки, минимум три года пройдет, прежде чем
обоих младенцев можно будет отдать в ясли. Что останется в голове после такого
перерыва? Какие уравнения?!